Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»
Шрифт:
Но теперь певец полностью убедился, что «среди журналистов есть люди смышленые». «Лица у вас хорошие», – заявил мэтр. Рассказал Александр о том, ради чего собрались журналисты: о выходе коллекции, состоящей из 10 альбомов, в том числе три двойных компакт-диска. В коллекцию вошли произведения певца с 1971 года. Продемонстрировал Градский и два альбома, выпущенных одной японской фирмой: Metamorphoses (1991) и The Fruits From The Cemetery (1995), сообщив, что в ближайшее время японцы собираются продолжить с ним договор. На вопрос, будет ли выпущена коллекция на аудиокассетах, певец заявил, что ни разу в своей жизни не получил денег ни с одной кассеты
и в выпуске коллекции на таких носителях не видит никакого смысла. По поводу театра Александр сообщил, что он начинается не с вешалки, как принято считать, а с очистки канализации, света, воды и многого другого. В течение четырех с половиной лет он занимался передачей
Александр Градский: – Средства выражения могут быть самые разные – можно взять гитару, а можно петь а капелла, можно сочинить музыку к фильму, можно выйти в классическом спектакле, но самое лучшее, чего можно добиться, это то, чтобы о тебе говорили как о конкретном лице, с конкретной фамилией. Невозможно сказать, что такое Фредди Меркьюри. Как его назвать? Композитором, автором, музыкантом? Он просто конкретная фигура. Есть стиль Меркьюри, есть музыка Дэвида Боуи, музыка Стинга. Все это очень близко к тому, что я понимаю под словами «мировая музыкальная культура», туда и скрипачи, и альтисты, и баянисты, и виолончелисты входят. Находиться в этом русле – вот это хорошая задача. Добиться того, чтобы тебя ассоциировали с какой-то конкретной музыкой, стилистикой, скажем, вот эта музыка того-то, этот такой-то. А не папа там какого-то рок-н-ролла или мама.
Градский 1997
Сольный концерт Александра Градского состоялся в КЦ «Меридиан» 5 декабря 1997-го. В программе – ретроспектива песен музыканта начиная с 1967 года. По словам самого артиста, «подобные редкие концерты – единственная возможность живого общения с публикой, которое гораздо продуктивней постоянного присутствия на телеэкране». Этот вечер также стал своеобразной презентацией подарочного CD-box, в который вошли все 10 альбомов Александра Градского. Градский сказал, что, по существу, это была «презентация не дисков, а коробки, в которую их можно положить».
Его музыка по сложности и красоте попадает в разряд классической, но ему этого мало, и он не стал работать исключительно в классических формах. Его вокал позволяет ему петь в опере, но ему и этого мало, поэтому, исполнив арию Звездочета в Большом театре, он вернулся к песенному жанру. Он пишет не только прекрасную музыку и хорошие стихи, но и просто живет, ни на кого не оглядываясь.
И круг
Из ваших рук
Брошен нам,
Но мы спасемся сами.
Здесь слово «мы» относится к тем единомышленникам, которые так же, в одиночку, идут по жизни, мечтая о единении со временем, спасающем человека от чувства экзистенциального одиночества, которое не скомпенсировать общительным характером, хорошей семьей и массой друзей-приятелей. Он не примет спасательный круг из чужих рук. Он сам по себе и спасаться, если надо, будет сам. У него одному ему ведомая система координат и особая дорога в жизни. Градский есть человек, которому дано «не потеряться и не растеряться» и «не растереться… в пыль дороги». Он внушает людям уважение одним своим видом, несмотря на достаточно экстравагантную манеру себя держать. Его лицо служит ему пропуском, и никто никогда не позволит себе фамильярности в его адрес. Это подлинный талант, стремящийся объять необъятное в масштабах короткой человеческой жизни, которая, подобно легкому дуновению ветра, приносит из космоса море смутных ощущений, осмыслить кои (и увековечить в искусстве) не хватит времени даже гению.
Градский. Из интервью 1997 года
В представлении древних музыка была важнейшим из искусств, а музыка сфер выражала гармонию мироздания. Какая музыка должна звучать сегодня, чтобы восстановить утраченную гармонию жизни?
– Желательно всякая в более или менее равных пропорциях. Это, конечно, несбыточное предложение, потому что так называемая музыка развлечения сегодня, пользуясь тем, что она легко воспринимается, насаждается теми, кто эту музыку продает, по всем каналам. Но если будут выдерживаться какие-то временные рамки, то о конкуренции вообще не будет разговора – эту музыку не будут слушать. У нас уже начинается движение снизу, информация до людей быстро доходит, но надо всем довлеет русский способ объяснения действительности: мол, у нас и так сойдет, конечно, у них там, на Западе, иной уровень, а у нас все так и должно быть, что мы в том дерьме, которое нас окружает, должны находить для себя приятное.
И это, конечно, абсолютно ложная позиция, потому что Россия ничем не хуже остального мира, а во многом, может быть, даже и интереснее, и всегда была одним из центров мировой культуры, и сейчас, несмотря на все трудности, продолжает им оставаться.
Дурак не хочет оставаться дураком всю жизнь, со временем он вырастает, приобретает образование, может, даже в институт поступает, общается с другими людьми, и в 35 лет у него в памяти останутся, может быть, один или два исполнителя, под чьи мелодии он танцевал со своей будущей женой. А все остальное останется мурой и дребеденью.
Все замыкается на качестве. Качественно сыграна поп-музыка – отлично, качественно сыгран рок – пускай, была бы своя аудитория. Долгое время, лет 30–40, будет формироваться вкус, и потом все вернется на круги своя, опять вернется классика, опять будут высокие образцы музыки.
– В эпоху застоя музыка Градского для духовной элиты была своего рода обезболивающим средством, наркотиком. Безусловно, это творчество рассчитано на людей, обладающих достаточно высокой культурой, знакомых с поэзией Поля Элюара, Саши Черного, Бориса Пастернака, Роберта Бернса, Николая Рубцова… Кто он, зритель 90-х годов? Как складываются взаимоотношения с аудиторией сегодня?
– Мой зритель – это те же люди, я и сейчас продолжаю делать то же самое, что и раньше. Есть и молодежь среди моих зрителей, но у совсем юных сейчас другие кумиры, на которых они более ориентированы. Молодежь 60-, 70-, 80– и 90-х годов – это совершенно разные люди с разными идеалами, у них только одно общее: они ищут себе сопереживания, содуховности в исполнителях. Молодежь предыдущих поколений была более близка к сатире и экзистенциализму, сегодняшняя молодежь, скажем так, тяготеет больше к романтике. В той жизни почему им была нужна духовная, интеллектуальная пища? Да потому, что все вокруг было страшно бездуховно, дикое вранье с утра до ночи и по телевидению, и в газетах, и в политической и в социальной жизни – сплошное оболванивание, и молодежь в качестве внутреннего протеста хотела духовного развития в разных формах, будь то музыка, стихи хорошие или вечера самодеятельной песни. Короче, мы отделяемся от вас, сволочей, мы будем жить иначе, у нас будет свой духовный мир, и мы будем его противопоставлять вашей гнилой идеологии. Сегодня эти люди, которые жаждали духовности, надоели всем своей нудьбой, они только ныли, а действия от них было мало. На первое место в обществе официально вышли деньги, получение удовольствия, красивых вещей, еды. Все это стало возможно, легкодоступно, и не надо ради этого унижаться, надо зарабатывать. Все это изобилие настолько обескуражило публику – ну разве можно было себе представить в ближайшем киоске 20 сортов водки?! – что у многих от возможности выбора голова кругом пошла. Настолько сейчас жизнь вокруг денег построена, что настоящая, духовно ищущая молодежь хочет отхода от вещизма. Я говорю о той молодежи, которая ищет смысл жизни, а не о той, которая согласилась с этим потоком. Если раньше купчик катил на тройке, то теперь – на «мерседесе»; если раньше он показывал свой кураж, разбивая посуду в ресторане, то и теперь он снимает «Метрополь». Вообще богатый человек – это не просто деньги, это еще и стиль, то есть не малиновый пиджак, а скромный темно-синий «Карден» тысяч за пять долларов. Если спорт, то теннис, гольф. Если музыка, то Моцарт; если вуз, то Оксфорд; если ботинки, то чистые, черные, скромные, но каждый день новые. Это все дикий снобизм, для меня неприемлемый, но общий стиль богатеев мира известен, и музыка для них – только классика. Реальная возможность получить от жизни удовольствие порождает в голове чистую прагматику: человек готов стать даже бандитом, лишь бы сорвать куш. Ну а когда он удовлетворит свои потребности, вот, может, тогда он задумается о том, какую музыку он слушает. Должен задуматься, когда поймет, что музыка, которую крутят по ТВ, не дает ему ни малейшего движения в сторону или вверх, никакого развития для души.
О душе-то вспомнят когда-нибудь наши «новые»? Я даже не называю их новыми русскими, они нувориши, новые богатеи, они хорошо забытые старые русские времен Достоевского, рулетки, поездок за границу.
– Но там была культура, было образование!
– Что значит «была культура»? Какой слой у нас вырезан? Ведь культура не существует без преемственности, она обязательно должна передаваться из поколения в поколение. В старину тоже были свои выродки и придурки. А теперь, когда просто уничтожен огромный пласт, надо же все заново восстанавливать – это же целое дело, сразу не получится!