Александр Градский. The ГОЛОС, или «Насравший в вечность»
Шрифт:
Свою первую мелодию Градский написал именно в 1966-м. Ехал в троллейбусе и сочинил «Синий лес». На тот момент он уже три года играл в группе, которая исполняла англоязычные песни, и в какой-то момент четко осознал: для того чтобы продолжать музыкальную карьеру и зарабатывать на этом деньги, надо делать что-то свое, что и осуществил. И пошло-поехало. В конце концов Градский стал исполнять свои песни соло и вскоре привлек внимание Пахмутовой, которая записала с ним «Как молоды мы были». Пять или шесть показов по Центральному телевидению за полгода сделали исполнителя всесоюзно узнаваемым. Он стал собирать стадионы и целое десятилетие колесил по стране, заезжая в Москву, лишь чтобы перевести дух.
– За эти годы я, например, побывал в Иркутске семь раз на полных аншлагах. Дворец спорта – это сложная работа. Нужны внутренняя сила и внутренняя энергия,
Музыковед Аркадий Петров в 1977 году писал:
«В противоположность „Славянам“ и „Скифам“ „Скоморохи“ исполняли преимущественно уже свои песни – Градского, Буйнова, Шахназарова… В период работы со „Скоморохами“ сформировалась и исполнительская манера Градского. Несмотря на несомненное влияние вокала „Beatles“ с его достоверностью и „простонародностью“, корни этой манеры скорее итальянские. Сказались и песенки Робертино, и академическая постановка голоса в Гнесинском институте (с 1968 года Градский был студентом вокального факультета), и любовь к бельканто (Градский боготворил Карузо и Джильи). Если же присмотреться пристальнее, можно было ощутить еще один элемент – негритянский блюз и „соул“ (Рэй Чарльз и Отис Реддинг). Им Градский обязан импровизационностью исполнения. Он никогда не связан до конца нотным текстом, всегда может повести мелодию „по обходному пути“, изменить ее ритмическое дробление, украсить своеобразными „росчерками“.
Такими были истоки вокальной манеры Градского. Манеры совершенно самобытной».
Из «Песен нашего поколения»:
«В начале лета 1966 года в Донецкой филармонии появился ансамбль Давида Тухманова „Современник“. Тухманов в ту пору был известен эстрадными обработками бардовских песен, которые он насыщал фри – джазовыми интонациями, но к середине 60-х годов он почувствовал, что джазовые музыканты, с которыми он работал до сих пор, уже не в состоянии передать драйв современности. Поэтому, когда в 1966 году Тухманов собрал ансамбль „Современник“, он пригласил для работы двух музыкантов модной столичной бит-группы „Славяне“ – Виктора Дегтярева (бас) и Вячеслава Донцова (барабаны). В одном из московских ресторанов Тухманов познакомился с талантливым молодым гитаристом Валерием Хабазиным (в будущем – музыкант ВИА „Веселые ребята“ и „Самоцветы“), которого тоже позвал в свой ансамбль. Сам Тухманов в этом составе играл на электрооргане. Солистами ансамбля „Современник“ стали Любомир Романчак и Татьяна Сашко (жена Тухманова). В „Современнике“ Тухманов в полной мере смог реализовать свою любовь к твистам и рок-н-роллам. Именно там впервые прозвучала песня „Последняя электричка“, которая в исполнении Владимира Макарова вскоре станет всесоюзным хитом. В состав своего ансамбля Тухманов приглашал и певца Александра Градского, но тот в „Современнике“ долго не задержался, заработал немного денег и умчался обратно в Москву».
Комментарий Александра Борисовича Градского (успевшего в режиме курортного цейтнота прочитать по диагонали рукопись настоящей книги летом 2012 года в Крыму):
– Вообще-то первым приглашенным в состав Давида был я и проработал в Донецке больше полутора лет. Кстати, это был мой первый опыт филармонической работы. Затем, поимев какие-то связи, я вывез на филармоническую «халтуру» всех «Скоморохов», что давало возможность поднакопить денег на аппарат и играть в Москве свой репертуар.
Кстати, почему именно в Крыму Борисыч работал над рукописью? Потому что это «близкое зарубежье» ему вполне себе родное. Он рассказывал: – На лето люблю в Крым ездить. Я езжу туда уже сорок лет. За границей я пока не нашел такого места, где бы вышел из двери и через десять шагов уже оказался в воде. А в Крыму я живу у своего товарища, и там море всего в десяти метрах от дома. Я могу выйти туда ночью, голышом. Могу потрепаться с ребятами, которых я уже по тридцать – сорок лет знаю. Это так классно – сесть, поговорить с мужиками, пивка выпить… Когда-то думал, что к старости туда насовсем жить уеду. Ну эти мечты – жена, дети, внуки, собаки… А потом выяснилось, что из Москвы уехать не могу – нужно работать, постоянно с кем-то встречаться.
Градский 1967
В 1967 году Градский переходит в группу «Скифы», которые подражали американской команде The Ventures, игравшей сёрф-рок, и британскому ансамблю The Shadows (инструментальный рок).
Градский 1967–1968
Градскому приходилось подменять заболевших вокалистов. Во всяком случае, однажды. В 1968 году в составе ВИА «Лада» спел вместо простудившегося
популярного в ту пору филармонического солиста. Под его армянской фамилией. А в команде «Электрон» Саша заменил на какое-то время соло-гитариста Валерия Приказчикова.Маэстро вспоминал:
– Я целый год прожил на Гомельщине. Был в ансамбле у киноактрисы Татьяны Окуневской, с которой выступали по всей Белоруссии. Особенно мне запомнился Гомель, где мы жили в гостинице «Сож» в четырехместном номере на 23 копейки в день. В номере был умывальник. Обычно мы покупали буханку хлеба и небольшую банку томатной пасты. Местные девушки таскали нам из дому горячую картошку и другие продукты. Это было замечательное время. Помню Речицу – прекрасное место. Город Жлобин, где на въезде стояла огромная картина, изображавшая свинарку с кривыми руками и обрубленного снизу поросенка. На картине было написано: «Жлобпромторг выполнит свой план». Я запомнил это на всю жизнь! Жили хорошо.
Из «Песен нашего поколения»:
«С 1968 года „Электрон“ выступал в новом составе: Юрий Юров – клавиши, Зенон Янушко – бас, Лев Пильщик – вокал, Владимир Морозов – барабаны. Летом в группе появился еще один певец, который к тому же неплохо владел гитарой, – Александр Градский.
Барабанщик ансамбля „Скоморохи“ Владимир Полонский рассказывает: „Когда появились «Скоморохи», мы уже точно определились, что наша задача номер один – это аппаратура. У Саши Градского было совершенно четкое ощущение… нет, даже не ощущение, а позиция: если мы достанем колонки «Vox AS100», «Битлов», то мы этих самых «Битлов» просто уроем. Это была его заветная мечта: урыть «Beatles». Он постоянно повторял: «Хватит уже! Слишком много времени они сидят на самом верху!» И чтобы заработать на эти «Vox AS100», мы решили устроиться на работу в какую-нибудь филармонию. Первой у нас была Пензенская филармония, но там ничего не получилось. Второй была Владимирская филармония, где мы работали в коллективе, который назывался «Электро». Тогда очень модным был ансамбль «Электрон», и администратор филармонии решил под это дело наш ансамбль назвать «Электро». Вроде не «Электрон», но – «Электро».
Когда мы приехали на гастроли в город Муром, мы встретили там настоящий «Электрон». Там руководители ансамблей решили поменяться гитаристами, и Саша Градский пошел играть в «Электрон». А мы продолжили работать во Владимирской филармонии, но вместо того, чтобы заработать, еще по триста рублей остались должны. А потом мы с Буйновым поехали в Гомельскую филармонию…“
Клавишник „Электрона“ Юрий Юров вспоминает о том, как в группе появился Градский: „Мы тогда взяли в состав нового гитариста, который… оказался алкоголиком. Мы долго думали, как бы от него избавиться. Помог случай. Во время гастролей по Владимирской области мы встретились с коллективом, который назывался почти как мы, – «Электро». Те послушали наш концерт и предложили: «О, ребята! Какой у вас гитарист отличный! Давайте поменяемся гитаристами! А то наш, кроме „Битлов“, ничего не признает!» А нам как раз и нужен был такой парень, вот мы и поменялись гитаристами. Так к нам пришел Саша Градский“. Группа „Электрон“ (Юрий Юров – клавиши, Зенон Янушко – бас, Лев Пильщик – вокал, Александр Градский – гитара, вокал, Владимир Морозов – барабаны) прибыла на гастроли в Чехословакию, в город Баньска-Быстрица, за несколько дней до вторжения. Когда в Чехословакию вошли советские танки, все концерты были отменены, а саму группу вывозили из страны на дрезине.
„Нас встретили очень радушно, – вспоминает Юрий Юров, руководитель ансамбля, – вкусно накормили. Но концертов нет. В чем дело? А нам никто ничего не говорит, мы не в курсе дела. И тогда Володька Морозов и Саша Градский решили: «А давайте вечером пойдем в кабак!» В кабаке Володька попросил у местных музыкантов разрешения поиграть. И хотя все происходило не в мятежной Чехии, а в тихой Словакии, после нашего возвращения домой директору филармонии приказали: «Этих двух убираем!» Прежний коллектив рассыпался, а нам навязали новых музыкантов, сделав из группы «большой квартет», как в фильме «Карнавальная ночь» говаривал герой Игоря Ильинского“».
Комментарий Александра Борисовича Градского (успевшего в режиме курортного цейтнота прочитать по диагонали рукопись настоящей книги летом 2012 года в Крыму): – Никто никакими гитаристами не менялся. Просто у «Электрона» срывалась из-за алконавта-гитариста поездка в Чехословакию, а у нас была гастрольная пауза, и я съездил с «Электроном» в ЧССР и еле жив остался, так как по нашему автобусу (а никакой не дрезине) с советским флажком пару раз пальнули. А в Гомель без меня никто никогда бы не попал… и, кстати, во Владимире наш ансамбль назывался «Лада» так как солист ансамбля этот хит пел: «Хмуриться не надо, Лада!»…