Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры
Шрифт:
На людях Александр вел себя с ней, как раньше, и требовал того же от нее. Он непременно хотел держать их любовь в тайне, ибо считал, что их отношения касаются только их двоих и не должны становиться достоянием посторонних. Как поняла Таис только сейчас, несмотря на всю свою доступность и открытость, царь был невероятно скрытным человеком. «Кто не умеет молчать, не умеет управлять», — гласила поговорка. Но у Александра имелась на то и другая причина: вся его жизнь проходила у мира на виду, это порождало в нем желание иметь что-то только для себя. Поэтому он прятал от посторонних глаз самое дорогое. Таис подчинилась его желанию.
Перемена в ее настроении не осталась незамеченной. Она не ходила, а порхала, говорила чуть ли не стихами и
Однажды случился курьез, чуть не раскрывший сладкую тайну влюбленных. Поначалу они еще не владели конспирацией так виртуозно, как потом, и часто теряли бдительность. Таис осталась на ночь у Александра, и они чуть не проспали регулярное утреннее совещание в его шатре. Дежурный офицер охраны, обеспокоенный, что Александр не подает признаков жизни, хотел войти в его личные покои, но тут на счастье появился Гефестион и опередил его, догадавшись, в чем дело.
Честно сказать, когда Гефестион увидел их спящими вместе, его пронзила боль. Не потому, что он не видел Александра с женщинами, — все он видел, и не только, а потому, что увидел впервые с любимой женщиной и, насколько он знал Александра, — а он его знал! — с единственной любимой.
Потом, всмотревшись в их светящиеся гармонией и блаженным покоем лица, в нежно прильнувшие друг к другу тела, он подпал под очарование и волшебство этого таинства. Тяжело вздохнув, Гефестион с сожалением принялся тормошить Александра. Тот поднялся, ругаясь, но стоило ему обернуться к Таис, лицо его просветлело, и тон сразу изменился:
— Детка, вставай, мы проспали…
Таис открыла глаза и сладко пролепетала: «Гефестион…»
— Гефестион! — Ее глаза округлились, а руки натянули одеяло.
— Мы проспали… Я проспал, баран! Переждешь здесь, ты уже не успеешь выбраться незамеченной. Гефестион, достань мои вчерашние записи, я сейчас с дурной головы и не вспомню, что к чему.
Таис, спотыкаясь, побрела умываться.
Она слышала разговоры и дискуссии об осаде, осаде, осаде. Попутно думала, что не совсем приятно чувствовать себя воровкой, забравшейся в чужой дом. Они любят друг друга и прячутся — какое же преступление в любви? Сколько ей приходилось притворяться и скрывать свои чувства, как устала она от этого. А ведь ей хотелось быть честной и правдивой всегда, но часто ли это удавалось, если вспомнить всю ее жизнь? Возможно ли жить в несовершенном мире так, как будто он совершенен? Но раз Александр считает, что надо скрываться, значит, так надо. Стоит ли его переубеждать. Часто бывает, что самое сильное и долгое убеждение вдруг перестает убеждать само собой. Подождем.
Она огляделась по сторонам и остро обрадовалась, что проснулась в этом шатре, в кругу вещей, сопровождающих его на жизненном пути. И вот она тоже — часть его жизни. Мечтательно улыбаясь, Таис крутила кудрявой головой и рассматривала новыми глазами окружавшие ее вещи. На гобелене развешано его оружие. Если он чистил его сам, всем становилось ясно, что он не в духе, и лучше не попадаться ему под горячую руку. Так же, как если Таис принималась за ткачество, всем становилось понятно, что ее дела плохи, что от нелюбви к себе она уподобляется Арахне, ткачихе, превращенной Афиной за гордыню в паучиху.
Она приблизилась к огромному щиту Александра. По преданию, это щит самого Ахилла, выполненный Гефестом и увековеченный в стихах Гомера, которые знал каждый эллинский школьник:
Щит из пяти составил листов И на круге обширном Множество дивного бог По замыслам творческим сделал. Там представил он землю, Представил и небо, и море, Солнце в пути неистомное, Полный серебряный месяц, Все прекрасные звезды, Какими венчается небо.Александр взял этот щит в Троянском храме, а взамен оставил свой. Да, от скромности он не умрет, но он вполне имеет право гордиться собой, кто же еще, если не он?! Таис обожала его самоуверенность. Она обожала его достоинства и его недостатки. Хотя, какие у него недостатки? И что такое недостатки? У других его недостатки сошли бы за великие достоинства. Ибо все в нем было значительно, необыденно. Таис не видела в нем недостатков. Слышала от других, что он слишком горд и вспыльчив. Да, он скор на все: на понимание, решение и реакцию, что не всегда хорошо. Но и сам Зевс чуть что — за гром и молнию — скор на расправу. И величайший герой, эталон мужа Ахилл отличался этим, сам Гомер прославил в веках его гневливость. Другой предок Александра — Геракл — тоже был горд и мстителен: убил гостя, нарушив святой закон гостеприимства. Так грешил, что смог очиститься только в пламени собственного погребального костра. С рассказами о них, в почтении к ним Александр вырос.
Что еще? Честолюбив, властолюбив? Славы жаждет? — Любой человек хочет быть скорее хозяином жизни, чем униженным рабом. И желание, чтобы твое имя осталось жить после смерти, вполне понятно. О малом и жалком легенды не слагают. Какой царь не стремится возвысить и обогатить свой народ, расширить свое царство, умножить его могущество, вершить справедливость, остаться в доброй памяти потомков? Разве что никуда не годный… Да, у Александра власть, но она же и ответственность, тяжкий труд. Его многим одарили боги, но любой дар — всегда и бремя. С этими мыслями Таис протянула руки, желая снять щит со стены и рассмотреть его поближе. Но он оказался таким тяжелым, что Таис еле удержала его и произвела шум. Сердце ушло в пятки.
— Это, видно, кошка, — услышала она объяснение Гефестиона из соседнего помещения и чуть не прыснула, одной рукой зажимая рот, а другой удерживая злополучный щит.
Вошел Александр, показал ей кулак, но ее вид так насмешил его, что он не сдержал улыбки и шепнул: «Брысь». Остаток совещания Таис провела в муках борьбы со смехом и с желанием для пущей убедительности помяукать. Наконец Александр распустил людей, и они нахохотались вдвоем, казалось, на жизнь вперед.
Кошкой иногда называл ее Александр за ее мягкость, ласковость, самостоятельность и несомненное внешнее сходство, а также в память об этом происшествии. А Таис действительно походила на кошку: разрезом глаз, скулами, треугольным лицом. А так как Александра было принято сравнивать с огненнооким львом, это в глазах Таис сближало их как членов одной звериной семьи. Его сравнивали, конечно, за храбрость, силу, царское достоинство, но и чисто внешне было в нем что-то от льва — в основном благодаря русым кудрям.
Наступило лето 332 года. Мол был готов, и в результате долгой и серьезной работы условия для решающего штурма Тира созрели. Специальные суда расчистили фарватер под стенами крепости. Корабли Александра успешно прорывали заграждения в обеих гаванях города.
Александр уже повел флот к мощному штурму, и город был бы наверняка взят, если бы не помешало странное событие — появление у мола морского чудовища, напугавшего всех. Обе стороны попытались истолковать это происшествие как омен в свою пользу. И хотя македонцам удалось разрушить часть городской стены и они попытались проникнуть в город, их атака была отбита. Александр подосадовал, но не долго. «Значит, чудовище было на стороне тирян», — без особых эмоций подытожил он.