Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны
Шрифт:
К 1810 г. для многих современников стал очевиден факт провала блокады как средства экономического удушения Англии. Английская буржуазия не только устояла в этом единоборстве с Францией, но и сумела найти новые рынки сбыта и сырья (в частности, Латинскую Америку).
Для самой Франции блокада принесла определенные выгоды. Некоторые отрасли французской промышленности (особенно текстильная), огражденные от английской конкуренции, успешно развивались. Известный экономический прогресс был заметен и в соседних с Францией районах – Италии, рейнских германских государствах, Швейцарии. Но в целом Франция в силу относительной слабости ее торгово-промышленной буржуазии не смогла занять освободившееся
Особенно тяжело сказалось участие в блокаде для «периферийных» союзников французской империи – России, Швеции, Дании, Пруссии. Этим странам, издавна тесно связанным с морской торговлей, вызванная блокадой дезорганизация торговли несла экономическое разорение. Поэтому, если говорить о влиянии континентальной блокады на страны севера Европы, то она скорее разъединяла, чем объединяла их. Искусственное объединение этих стран на континентальном рынке с Францией породило даже конкурентную борьбу. 20 ноября 1810 г. министр финансов Гурьев, мотивируя необходимость интенсивного развития нейтральной торговли, сослался на русско-французскую конкуренцию на хлебных рынках Западной Европы.
Да и для внешней торговли Франции фактическая самоизоляция от морской (самой прибыльной) торговли была тяжелым бременем. Еще в 1809 г. – в самый расцвет блокады – Наполеон начал потихоньку выдавать своим купцам лицензии на торговлю с Англией и ее колониями, в то же время категорически возражая против аналогичных мер в России, Швеции, Пруссии. Характерно, что и английское правительство с 1810 г. также начало выдавать своим купцам лицензии на торговлю с Францией.
Факт выдачи лицензий вызвал резкое недовольство в России. 7 февраля 1810 г. Румянцев заявил Шампаньи протест в связи с тем, что русскими властями был конфискован груз на прусском корабле, капитан которого имел как французскую, так и английскую лицензии.
Возможно, Наполеон к 1810 г. уже начал понимать экономическую неэффективность блокады. Но он хорошо сознавал ее политическое значение, ибо участие в блокаде было единственным, что объединяло пока его северных и восточных «союзников». А поскольку нейтральная торговля ослабляла эти политические узы. Наполеон, идя против объективных экономических законов международной торговли, обрушился на нейтральную торговлю с репрессиями. Как и раньше, атака велась не франками, а декретами.
Симптомы будущего выступления Франции против системы нейтральной торговли имелись уже в Миланском декрете Наполеона 17 декабря 1807 г., содержавшем угрозу конфискации любых судов, под любым флагом, подозреваемых в заходе в порты Англии или ее колоний.
Однако широкое наступление на правила нейтральной торговли Наполеон повел в 1810 г. Как раз в этом году в Англии начался второй со времени начала континентальной блокады (первый – в 1808 г.) тяжелый экономический кризис. Он охватил ее торговлю и промышленность. Кроме блокады, кризис усугублялся ухудшением англо-американских торговых и политических отношений, вызвавших впоследствии американо-английскую войну 1812–1814 гг. Надеясь на то, что внутри и внешнеполитические трудности сделают Англию более уступчивой и помогут Франции продиктовать ей свои условия мира, Наполеон предпринял последнюю попытку усилить запретительные постановления континентальной блокады.
5 августа 1810 г. он подписал декрет о ввозных пошлинах на иностранные товары (Трианонский тариф). Декрет имел целью усилить режим континентальной системы путем весьма значительного повышения пошлин на ввозимые во Францию «колониальные товары» (сахар, чай, кофе, перец, хлопок и др.) из любых стран. Товары, ввозимые контрабандой, подлежали немедленной конфискации. Наполеон рассчитывал распространить действие этого декрета на всю подвластную Франции территорию Европы, чтобы воспрепятствовать сбыту английских товаров и вызвать тем самым новые экономические затруднения в Англии.
Хотя по
форме Трианонский тариф был направлен как будто бы лишь против ввоза в Европу колониальных товаров, на самом деле он означал запрет нейтральной торговли, поскольку конфискации подлежали все сырьевые продукты из любой страны или колонии мира, независимо от того, враждебна эта страна Франции или нейтральна. Не менее важна была и политическая подоплека тарифа: наполеоновская дипломатия в последний раз попыталась сплотить вокруг Франции своих вассалов и разношерстных союзников.23 октября 1810 г. Наполеон предложил Александру I ввести аналогичный тариф. Принятие этого требования было бы равносильно для России торговому самоубийству, поскольку фактически оно означало закрытие последней легальной отдушины в блокаде. Как и следовало ожидать, царь в беседе с Коленкуром 7 декабря 1810 г. самым решительным образом отверг все домогательства Франции на этот счет.
Тогда Наполеон со свойственной ему решительностью разом лишил Россию одного из важных инструментов нейтральной торговли – голландских и ганзейских судов, а заодно и надежд на займы у тамошних банкиров: 13 декабря 1810 г. Голландия и все побережье между Рейном и Эльбой (включая ганзейские города Бремен, Гамбург и Любек) были присоединены к Франции. На месте вчера еще самоуправляющихся княжеств и городов было создано 10 новых департаментов Франции. На них тотчас же было распространено действие Трианонского тарифа.
Следствием этого были сокращение сбыта и рост цен на сырье, что вызвало во Франции осенью 1810 г. тяжелый экономический кризис. Но Наполеон уже не считался ни с какими тревожными экономическими признаками.
С точки зрения экономического положения своей «союзницы» – России Наполеону трудно было найти более неподходящий момент, чем конец 1810 г., для предложения прекратить нейтральную торговлю, ибо именно на ее развитие и была сделана внешнеторговая ставка русского правительства. Как и в других странах – участницах блокады, в России к 1810 г. уже хорошо поняли, что блокада Англии провалилась. Она все более превращалась во внеэкономический анахронизм.
Показательны в этом отношении выводы «комитета петербургских негоциантов», созданного по предложению Сперанского для определения мер по ликвидации расстройства финансов. 3 декабря 1810 г. этот комитет направил в Государственный совет обширный доклад. Петербургские купцы жаловались, что после присоединения к блокаде резко упал русский экспорт. В 1808 г. в Кронштадт пришло всего 63 судна. Многие иностранные негоцианты изъяли свои вклады из петербургских банков. В 1810 г. утечка иностранных капиталов достигла апогея. Сложная система выдачи разрешений на внешнюю торговлю, многочисленные регламентации и исконная русская неповоротливость отпугивали «торговых людей». Главная трудность – недостаток иностранного капитала, ибо до 1807 г. 50 % балтийской торговли осуществлялось за счет вкладов иностранных купцов в русские торговые компании.
Чтобы увеличить торговлю на Балтике, нужны русские торговые суда. Для всего этого требуются большие капиталы, гораздо большие, нежели в условиях мирных морей. Купцы предлагали изыскать эти средства путем введения заградительных пошлин на ввоз готовых фабричных изделий (это даст толчок к развитию отечественной промышленности), предметов роскоши (вин, духов и т. п.) из-за границы.
Надо всемерно поощрять и развивать нейтральную торговлю: упростить порядок оформления документов, четко определить понятия «нейтральный товар» и «нейтральный порт», смелее ссужать русских купцов кредитами и т. п. Необходимо снять ограничения на наиболее прибыльные статьи русского экспорта: хлеб, лес, железо. В числе политических мер комитет рекомендовал скорейшее заключение мира с Турцией. Аналогичные записки и мемуары поступили в Государственный совет со всех концов России.