Александра и Курт Сеит

– Я знаю, что, помогая вам с Сеитом, оказываю тебе дурную услугу, – вздохнула Таня. – Ничего хорошего это тебе не принесет. Меня оправдывает только то, что сейчас война, вы далеко друг от друга, и может быть, любовь поможет вам пережить эти тяжелые годы…

– Но почему это дурная услуга?! – вновь растерянно воскликнула Шура. – Я не понимаю! Ты же сама говоришь, что Сеит меня любит, а тетя или все придумала, или просто ошибается. Значит, все будет хорошо! Война закончится, Сеит вернется, и мы поженимся. Главное – мне быть стойкой, не сдаваться и ждать его.

Таня с печальной улыбкой посмотрела на нее, как взрослые смотрят на детей, слушая их глупые, но счастливые фантазии, которые придется разрушить.

– Господи, Шура, я и не думала, что ты так наивна. Неужели ты на самом деле не знаешь?

– Не знаю чего?

Таня перестала улыбаться и опустила глаза.

– Что вы никогда не сможете пожениться.

Она не шутила, в этом не было никаких сомнений. Шура почувствовала холодок в груди.

– Почему? – У нее в голове промелькнул десяток самых диких предположений.

Но того, что ответит Таня, она все равно и близко не ожидала.

– Потому что по закону Российской империи христианка не может выйти замуж за мусульманина. Не найдется такого священника или муллы, который согласится вас поженить. А если и найдется – его посадят в тюрьму, а ваш брак все равно признают незаконным.

– А как же вы с Джелилем? – побелевшими губами прошептала Шура.

Таня виновато опустила глаза, видимо, только сейчас осознав, что ее помолвка с Джелилем Камилевым создала у Шуры ложные иллюзии.

– Мы собираемся после войны уехать в Париж, пожениться и навсегда остаться там. Во Франции республика, браки там заключают гражданские чиновники, и религия жениха и невесты не имеет значения. К тому же я – балерина, Джелиль – инженер. У нас нет поместий и знатной родни, мои ноги и его голова – вот и вся наша собственность. Здесь нас ничего не держит, мы можем жить где угодно.

«А вы – нет». Таня этого не сказала, но Шура поняла и без слов.

Словно яркий свет озарил все уголки ее разума, высветив то, что до этого крылось в тени. И сразу стали ясны все недомолвки и недосказанности, а молчание Сеита в те моменты, когда она пыталась подтолкнуть его к решающему объяснению, заговорило красноречивее любых слов.

Тетя Надин все-таки солгала ей. Сеит не попросил ее руки не из-за своей испорченности или ветрености. Просто он знал, что они не могут пожениться. Все знали.

Теперь знает и она.

Шура взяла обгоревшее по краям письмо Сеита и молча развернула его. Таня виновато наблюдала за ней.

– Что ты ему напишешь?

Шура остановилась, глядя на письмо.

– Что подскажет сердце.

Эпилог

Хорасан, декабрь 1916

Шура! Родная моя, любимая моя!

Я безумно благодарен тебе за то, что ты простила мои заблуждения и позволила писать тебе. Здесь, среди крови и выстрелов для меня нет большей поддержки, чем мысль о том, что ты ждешь моего письма, а может быть, и меня самого.

Ты – мой самый главный подарок в жизни. Перед встречей с тобой я почти похоронил свою душу, но ты заставила ее ожить вновь. Я вспоминаю твои слова, твои глаза, твою безмерную доброту и начинаю верить, что мне удастся пройти через грязь этой войны и вернуться живым и не сошедшим с ума.

Каждый раз, закрывая глаза, я мечтаю увидеть твое прекрасное лицо. Я вдыхаю зимний воздух и чувствую аромат твоих волос. Засыпая, я слышу твой чудесный звонкий смех.

Я все на свете отдал бы, чтобы быть сейчас рядом с тобой. Не так страшна война, как разлука с тобой и мысль о том, что мне никогда больше не удастся тебя увидеть.

Моя Шура… Я повторяю твое имя как молитву и верю, что оно защищает меня в самом страшном бою.

Я люблю тебя. И если ты будешь ждать меня, то я обязательно вернусь.

Сеит.

* * *

Петроград, январь 1917

Сеит, любовь моя.

Я впервые пишу эти слова, и мне кажется, что они вспыхивают огнем и прожигают бумагу. Но даже если бы этот огонь выжигал каждую букву на моей собственной коже, я бы все равно их написала.

Я люблю тебя.

Что бы ни случилось. Где бы ты ни был. Как бы долго ни пришлось тебя ждать.

Я все преодолею, все перетерплю, если буду знать, что ты любишь меня и вернешься ко мне.

Мои молитвы защитят тебя от пули и штыка – верь мне, как я верю тебе. Никто и ничто не разлучит нас.

Береги себя, моя любовь. Всегда помни: у нас на двоих одна жизнь. Каждый твой вздох – это и мой вздох.

Навеки твоя,

Шура.

Приложение Исторические личности, упоминающиеся в романе

Богаевская Надежда Васильевна, урожденная Перрет (погибла 13.7.1941 в Белграде). Дочь доктора Перрета, сестра генерала Е.В. Перрета.

Первый муж: граф Артур Артурович Келлер, генерал-майор, брат Федора Артуровича Келлера, одного из руководителей Белого движения на Юге России в 1918 году. После революции эмигрировал в Шанхай.

Дочь: Татьяна (1898 -17.11.1953), в замужестве Хомутова.

Второй муж: Богаевский, Африкан Петрович, генерал-лейтенант, один из командиров Добровольческой армии и руководителей Белого движения на Юге России. Атаман Всевеликого Войска Донского. Эмигрировал в Париж.

Дети:

Евгений Африканович Богаевский (23.6.1905-28.5.1977), служил в Югославской армии, после Второй мировой войны переселился в США.

Борис Африканович Богаевский (19.9.1908-1.1.1975), почетный председатель Казачьего союза и редактор парижского журнала «Родимый край», после эмиграции всю жизнь прожил в Париже.