Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Фарфуриди. Оно конечно! Понятно — дамы! У них амбиция…

Траханаке (еще более возмущенно).Имейте чуточку терпения. Не из амбиции, ведь он наш друг, а в интересах нашей партии. Кто другой мог бы быть у нас префектом?

Фарфуриди. Может быть, кто-нибудь и нашелся…

Траханаке. Разрешите вам не поверить. Независимый человек, который оказал услуги партии, уезду, стране… и мне, как своему другу. Да, он оказал и оказывает мне услуги!.. И вот приходите вы — люди из нашей же партии (тоном порицания) — и начинаете подозревать, и выражаетесь такими непарламентскими словами… Мне очень жаль…

Брынзовенеску. Мы, наконец…

Траханаке. Имейте чуточку терпения… (Возмущенно.)Вот оно что оказывается! Как только вы чего-то не понимаете в политике, бац — тут же предательство! Докатились! Какое общество! Правильно говорит мой сынок-студент: там, где нет морали, там продажность и общество без принципов… (С возмущением.)Предательство! Браво! Фэникэ — предатель! Прекрасно! Прощайте! Прощайте, уважаемые! (Уходит в большом волнении.)

Явление II

Фарфуриди, Брынзовенеску. Несколько мгновении смотрят друг на друга.

Фарфуриди. Ну-с! Понравился тебе достопочтенный?

Брынзовенеску. Да-а! Серьезный мужчина! Не поймешь, в чем тут секрет. Надо еще подождать.

Фарфуриди. Подождать? До каких же пор ждать? Я уж и так вижу, как вечером, в конце собрания, он встает, звонит в колокольчик и заявляет: «Уважаемые, имейте чуточку терпения: кандидат нашего комитета — господин Нае Кацавенку…»

Брынзовенеску. Брехун!

Фарфуриди. Нигилист! И сразу же — браво, ура, аплодисменты! А завтра-послезавтра полицмейстер Гицэ будет бегать по городу высунув язык и вмиг превратит господина Кацавенку в депутата… Кацавенку, который нас поносил и обливал грязью на всех перекрестках!.. А мы… мы будем стоять сложа руки? Нет, этого не будет!

Брынзовенеску. Что тут поделаешь? Попробуй потягайся с властями!

Фарфуриди. Что делать? Пошлем депешу в Бухарест, в Главный комитет» в министерство, в газеты. Коротко и ясно. (Выстукивает правым кулаком по левой ладони, как телеграфист на своем аппарате.)Предательство! Префект и его люди предают партию нигилисту Кацавенку, собираются избрать его депутатом… Предательство! Предательство! Трижды предательство!

Брынзовенеску (отрывисто).Сильно!.. Слишком сильно! Не подпишу.

Фарфуриди (энергично, тоном упрека).Будь смелым, как я! Ты должен подписать! Пошлем анонимно!

Брынзовенеску. Тогда подпишу.

Фарфуриди. Подпишем: «Многочисленные члены партии».

Брынзовенеску. А если на телеграфе узнают наш почерк?

Фарфуриди. Кто-нибудь напишет за нас.

Брынзовенеску. Кто?

Фарфуриди. Найдем кого-нибудь, кто ее отправит на телеграфе! Пошли!

Брынзовенеску. Как бы чего не вышло…

Фарфуриди (с упреком).Будь смелее! Ведь телеграмма-то анонимная. Который час?

Брынзовенеску. Пять.

Фарфуриди. Надо спешить, ровно между пятью и шестью закрывается телеграф…

Поспешно уходят.

Явление III

Гицэ Пристандавыходит из правой двери, немного растерянный, один.

Пристанда. Сделал… а все зря. Наложил руку на Кацавенку, натравил на него ребят, а он кричит что есть мочи: «Протестую именем конституции! Это нарушение неприкосновенности жилища». — «Аккурат, говорю, нарушение, а все-таки хватайте его!» И схватили… Притащили в кутузку. Потом на извозчике вернулся к нему на квартиру, все обыскал, взломал полы, разобрал дымоход, заглянул во все щели, а письма не нашел. Вернулся в полицию, обшарил у него карманы — нет как нет. Пригрозил, что есть приказ от господина Фэникэ допрашивать его с пристрастием, как конокрада… Все впустую — молчит. Заявляет, что будет разговаривать только с мадам Зоей… Ищу ее и не могу найти: дома нет, здесь тоже нет… А, вот и она. Сударыня!

Явление IV

Пристандаи Зоя.

Зоя (торопливо входит в комнату).Как хорошо, Гицэ, что я тебя нашла.

Пристанда. И я искал вас, сударыня.

Зоя. Гицэ, Гицэ, что вы все наделали! Вы что, с ума сошли, что ли? Я узнала от доктора, что ты с полицейскими вломился в дом Кацавенку, схватил его, отправил в полицию, посадил под арест! Как ты решился на это?

Пристанда. Устный приказ господина Фэникэ.

Зоя. Где Фэникэ?

Пристанда. Не знаю. Я сам его ищу.

Зоя. Зачем ты арестовал Кацавенку?

Пристанда. Чтобы отобрать у него письмо.

Зоя. И отобрал?

Пристанда. Нет, сударыня. Уж как я ни искал и у него и на квартире! Наверное, письмо спрятано в другом месте.

Зоя. Гицэ, ты меня погубил! Завтра письмо будет опубликовано, и этот скандал бессмыслен. Учителишки будут издавать газету и без Кацавенку. Что скажет правительство в Бухаресте, когда узнает, что вы нагрянули к Кацавенку и арестовали его накануне выборов? Вы ведь заверили правительство, что все пройдет тихо и мирно. Как сможет Фэникэ остаться префектом?!

Пристанда. Госпожа Зоя, я забыл вам сказать. Что я ни обещал, как ни грозился, Кацавенку в ответ одно: зря стараетесь! Он ни с кем не желает разговаривать, кроме как с вами.

Зоя. Со мной? Гицэ, скорее освободи его и проси от моего имени, чтобы он пришел сюда, я его жду!

Пристанда. Только бы господин Фэникэ…

Зоя. Гицэ, если ты дорожишь собой, если ты дорожишь своей семьей…

Пристанда. Как не дорожить, сударыня? Одиннадцать душ!

Зоя. Беги сейчас же, мигом. И не возвращайся без Кацавенку. Будь с ним повежливее! Поезжай на извозчике, торопись!

Пристанда. Слушаю-с!

Зоя. Ты еще не ушел?

Пристанда. Ушел-с!

Явление V

Зояодна.

Зоя (нервно вынимает газету и читает).«В завтрашнем номере нашей газеты мы воспроизведем интересное сентиментальное письмо, написанное весьма высокопоставленной особой из нашего города и адресованное одной влиятельной даме. Оригинал будет выставлен с завтрашнего дня в помещении редакции для всеобщего обозрения. На сегодня все. Имеющий уши да слышит». Что еще можно предпринять? (Ходит в смятении по комнате, вдруг останавливается осененная какой-то мыслью.)Мы должны избрать Кацавенку. Продолжать борьбу с этим негодяем, который держит нас в руках, было бы глупостью. Фэникэ должен согласиться… должен… И в конце концов, чем Кацавенку не депутат! Не хуже любого другого… Но где Фэникэ? Куда он пропал?