Алеш и его друзья

И это было в самый раз, потому что Мирек был готов на четверть часа раньше моего.

У него работа оказалась легче. Ему не пришлось строгать столько досок, как мне. Он просто загнул два гвоздя, вбил их в стену, как крюки, потом исчез на какое-то время и вернулся с вокзала с куском проволоки. Сделал из проволоки петли, зацепил их за крючки, а на них укрепил доску.

Но хотя ему было легче, чем мне, его полка тоже смотрелась неплохо.

Сначала мы работали на улице перед клубом, чтобы не сорить внутри, но, поскольку Ченда все время вопил, что не любит, когда кто-нибудь смотрит на его работу, нам с Миреком пришлось войти вовнутрь.

Окончив работу, мы навели порядок — убрали куски дерева, стружки и выбили рогожу.

Мирек показал мне часы и закричал Ченде:

— Через пять минут заканчивай!

— Ха-ха, чего это мне заканчивать через пять минут, — торжествующе провозгласил Ченда, — я уже готов, глядите!

Мы поглядели. Ченда смастерил полку с восьмью отделениями, только сделал их не так, как я, а просто обстругал доски и сколотил вместе.

— Ну, хватит глазеть, — осклабился он, — помогите-ка втащить ее внутрь.

Мы стали проталкивать полку в дверь, но она пролезала с трудом, и из нее выпали четыре гвоздя и доска.

— Ничего, — сказал Ченда, — подправим на месте.

Только он не подправил. Во-первых, потому, что полка не стояла и ее пришлось прислонить к стене. Во-вторых, стоило ему ударить молотком, чтобы забить выпавшие гвозди, как полка покосилась и начала разваливаться.

Мирека ударило доской по плечу, а я поцарапался о торчащий гвоздь.

— Если кто и выиграл, так это Боржик, — сказал Мирек.

— Или ты, — ответил я великодушно.

Огромную Чендину полку мы вынесли на улицу, и там она окончательно рассыпалась, нам даже не пришлось по ней ударять.

Но Ченду нам было жаль, и мы пытались его утешить.

— Не огорчайся, парень, понимаешь, поспешишь — людей насмешишь, — сказал я.

— Верно, верно, — подхватил Мирек. — Выпендриваться надо меньше.

Нам, конечно, и в голову не приходило, что завтра с Чендиным бахвальством будет покончено.

Вторым уроком у нас был чешский язык, и мы снова разбирали пословицы.

— Волков бояться — в лес не ходить, — сказала учительница. — Эта пословица также выражает многовековую народную мудрость. Она означает: раз боишься волков, не ходи в лес. Итак, нужно ли чего-то бояться?

— Нет! — дружно ответил весь класс.

Мирослава недовольно покачала головой: все далеко не так просто, как мы думаем. Существуют два вида страха. Один страх естественный, а другой пустой. Естественный страх свойствен всем людям, и нам тоже.

— Приведу пример, — сказала она. — Разве, допустим, вы не боитесь, что я вызову вас к доске, когда вы не знаете урок?

— Да, да, боимся! — закричали мы наперебой.

— Вот видите, это естественный страх. Он обычно возникает у человека, если тот беспокоится за что-то для него важное.

— А что такое пустой страх? — спросил Мирек.

— Пустые страхи тоже бывают, — сказала учительница. — У того, кто верит в предрассудки или привидения, а то и у того, чья совесть нечиста.

— Как это — совесть нечиста? — изумился Мирек.

— Допустим, вы получили плохую оценку и боитесь сказать об этом дома. И вот у вас появляется страх, как бы папа с мамой не узнали об этом от меня, вы боитесь, потому что совесть у вас нечиста.

— Я никогда не боюсь! — заявил Ченда.

Я прошептал, чтоб он не задавался, но было уже поздно — Мирослава Драбкова рассердилась и вызвала Ченду к доске. Ченда мало что знал, получил двойку, и учительница сказала, что лучше бы он чего-нибудь боялся, иначе совесть его будет нечиста из-за годовых отметок в дневнике.

— Скоро прозвенит звонок, — сказал она, — поэтому я хотела бы убедиться, хорошо ли вы меня поняли. Чего не нужно бояться?

— Привидений! — запищали девчонки.

— В привидения давно уж никто не верит, — сказала учительница. — Так чего нам не следует бояться?

— Пустых страхов, — ответил весь класс.

— Верно, пустых страхов. Вы, ребята, должны прилежно учиться, чтобы ничего не бояться и не врать дома, а иначе ваша совесть будет нечиста!

Ченда рассматривал большую красную двойку и шепнул мне, что он ничего не боится, просто его зло берет — теперь папа наверняка не возьмет его в субботу на футбол.

— Ну, а почему мы не должны бояться? — спросила учительница. — Вспомните, что я говорила вначале.

Никто не поднял руку, тогда Мирослава вызвала Богоушека.

— Мы не должны бояться, — покраснел Богоушек и начал заикаться, — потому что иначе не сможем ходить в лес.

Все засмеялись, а учительница сказала, что работать с нами — тяжкий труд.

— Вы не должны верить в суеверия и прочие глупости, вы должны старательно учиться, тогда вам нечего будет бояться, а иначе в конце года дела ваши будут плохи.

Все облегченно вздохнули, когда прозвенел звонок, но, прежде чем отпустить нас домой, Драбкова напомнила про завтрашний диктант — после обеда нам следует заниматься и подумать о нашем сегодняшнем разговоре.

После школы мы все, Ченда, Мирек и я, занимались дома, тем более что на улице шел дождь, а вечером сговорились встретиться у Мирека, чтобы посоветоваться о дальнейшем строительстве клуба.

Мы с Чендой встретились возле дома Мирека. Его мама не любит, когда мы к ним таскаемся, и Ченда радостно сообщил, что в субботу он на футбол идет: папа уже купил билеты, а купленные билеты обратно не принимаются.

— Явились наконец, — приветствовал нас Мирек, — я уж боялся, вы раздумали.

— Дался вам этот страх, — пробормотал Ченда.

Мы вежливо поздоровались с Мирековой мамой, и она сказала, что хотя она безумно рада, что мы пришли повидаться с Миреком, но Мирек сейчас занят — он вытирает посуду, а потом должен спуститься в подвал за углем.

— Мы ему поможем, — горячо предложил Ченда.

Мирекова мама с минуту колебалась, но, подумав, сказала, что это очень мило с нашей стороны, — что ж, пока Мирек вытирает посуду, мы можем принести уголь.

— Только нужно взять фонарь. В подвале не горит свет.

Я нес ведра, Ченда взял фонарь и ключ.