Алёша Попович

— Да, как можно глубже дыши.

— Их что, так и грузят на корабль? — удивился участковый.

— Нет, — полубожок покрутил головой и указал вдаль, — их сгружают с корабля.

— Как же они там плыли в такой вони?

— Так и плыли, — громко хмыкнул голос за их спинами.

Сыскари повернулись и увидели полуобнажённого грузчика в грязном потёртом фартуке, который стал загибать пальцы на длинной мощной руке, увитой жилами, шевеля при этом губами.

— Три недели шли из Персии.

— У нас что, своих шкур нет? — возмутился участковый.

— Э, нет, дорогой, — усмехнулся грузчик, — это другая кожа, нежная. Когда её обработают, как положено, лучшие изделия из неё получаются.

— Почему тогда в Персии не обрабатывают «как положено»?

— А там не умеют! — грузчик раскатисто захохотал и убежал за новой порцией кож.

— Что княжне в этот раз захотелось?

От Авося не ускользнуло настроение парня, он слегка улыбнулся:

— Бывают вещи, в которых удача никогда не случается. Ей там просто не находится места.

— Это в чём же?

— В любви, например.

— Как это? — Алексей запнулся и недоумённо посмотрел себе под ноги, словно именно там была его удача, — А встретить любовь — это разве не удача?

— А ты её встретил?

— Не знаю, — буркнул участковый и вдруг сообразил, что встретил он только княжну в этом мире. В своём он ещё никого не встретил и вовсе не факт, что Алёнушка из Советского Союза бросится ему на шею, — нет, пока не встретил.

— Воот, — протянул Авось, — в любви всегда так, кажется, встретил, ан нет, мимо. С одной в молодости гулял и думал, что несерьёзно, а через каких-то двадцать лет вдруг понимаешь, что это и была любовь.

— Что-то тебя сегодня на жизненную философию тянет, — недовольно пробурчал участковый.

— Что, перспектива не понравилась? — усмехнулся Авось.

— А кому такое будущее может понравиться?

— Согласен.

— Давай на службе появимся.

— Как это? — удивился Авось, — Мы и так постоянно на службе.

— По рынку походим, побродим.

То ли день сегодня был такой, то ли пока новые воры не объявились, а, может, и вовсе на глаза Алексею не попадались, но два часа упорного поиска криминала на рынке ничего не дали.

— Есть хочется, — пожаловался Авось.

— Ну, тогда пойдём, — со вздохом согласился участковый, — потом надо ещё кого-нибудь проверить.

— Хорошо, — согласился дух удачи, — только на пустой желудок думать могу лишь о еде.

— Да идём мы, идём.

Постепенно они ускорили шаг и подошли к высокому терему Тёмного.

— Как раз к обеду, — обрадовался князь, потирая руки, — рассказывайте, что нового.

— Ничего, — покачал головой Алексей.

— Как ничего? Совсем?

— Совсем.

— Не узнаю тебя, мой главный сыскарь. Неужто взятки начал брать?

Попович даже закашлялся от неожиданности.

— Шучу, шучу, — Василий постучал парня по спине, — пошли обедать. Руки мыли?

— Мы сразу умылись, как только с рынка вернулись.

— А на рынке как дела обстоят?

— Вроде нормально. Никто при нас не бузил, драку не затевал, криком не вопил.

Всё это время они находились в трапезной, куда постепенно собиралась семья Тёмного. Алексей пытался не смотреть в сторону Алёнушки, стараясь не поднимать глаз выше стола.

За обедом молчали, тщательно пережёвывая пищу.

— Алёнушка хочет сходить домой к вдове купца Нестерова, Елизавете. Она после смерти мужа стала вести салун.

— Что вести?

— Салун, — повторил Василий, — это когда у тебя дома собираются разные прохвосты…

— Художники, папа, — обиженно вскрикнула Алёнушка, — художники, поэты и другие творческие личности.

— А другие, это какие? — неожиданно грозно спросил Тёмный, — Часом, не скульпторы?

Алёнушка покраснела и пробормотала себе под нос:

— И они тоже.

— Стыдобище! — пригвоздил князь, — Видели мы этих скульпторов! У мужиков листочком прикрывают, а у баб — нет!

Василий повернулся к участковому:

— Ты видел?

— Листочек? — ошарашенно переспросил Алексей, — Да.

— Где?

Попович растерялся, не говорить же ему про фотографии из учебника истории за пятый класс.

— Он путешествовал, папа, — напомнила старшая княжна.

— И ты видел эту статую? — глаза Тёмного расширились.

— Самого Аполлона? Нет.

— Ты же сказал, что видел.

— На рисунке. На очень хорошем рисунке.

— И что, он правда голый? — чуть ли не шёпотом спросил князь.

Алексей увидел, как вся его семья напряглась в ожидании ответа.

— Вообще-то, скульптор создал его без листочка…

В это мгновение и жена князи и обе дочери отчаянно покраснели.

— А потом приняли решение прикрыть это… — Алексей замялся, не смог подобрать эпитета и решил не договаривать до конца.

— А у женщин? — интонация Тёмного поменялась, ему стало интересно.

— Насколько я помню, их скульптуры делали обнажёнными до пояса, — пожал плечами участковый.

Князь покосился на жену, откашлялся и продолжил:

— Так вот, о салуне. Говорят, к Елизавете приехал кутюрье…

— Кто?!

— Тот, кто создаёт новые наряды, — тут же пояснила Алёнушка.

— Ни разу не слышал, — покачал головой Алексей.

— Кутюрье привёз с собой много нарядов и рисунков с платьями, — дальше объяснять стала Алёнушка, — весь Ростов в эти дни у Нестеровой. Я слышала, там давка, не протолкнуться. Покупают, просто рвут из рук.

— Короче, — перебил её Тёмный, — моя дочь хочет непременно туда попасть, и я прошу вас с экспертом сопровождать её. Не нравится мне это.

— На всякий случай, — Алёнушка стыдливо опустила глазки.

— Сходим, не проблема, — отозвался участковый, — заодно проверим… как его?

— Кутюрье.

— Язык не поворачивается произнести.

Всю дорогу сыскари молчали. Каждый думал о своём. Но Алексей заметил, что высокомерность в глазах и словах девушки куда-то исчезли.

— Ого, толпа, — вдруг пробормотал Авось, вглядывающийся в конец улицы.