Алешка и Аленка в Стране Вечного Дождя (история первая)
Шрифт:
Прошел час, и дети подошли к дереву с одеждой (по пути основательно подкрепив себя мороженым с кустарника).
– Вот и наша тропа, - сказала Аленка и указала, на узкую ленту тропы, которая струилась между высокой травой и терялась вдали.
– Эх, велосипед бы сейчас! – сказал Алешка. – За пол дня домчали бы! И ночевать под открытым небом и в мокрой траве не пришлось бы!
– Не помог бы велосипед, - возразила Аленка. – Дождь ведь, и на тропинке страшная грязь. Трудно было бы ехать. Мы этот велосипед бросили бы через метр!
– Через метр – это вряд ли, - заявил Алешка. – Метр – это вот
– Умный, да? – поинтересовалась Аленка. – Опять будешь говорить, что я - мелюзга?
– Не буду, - сказал брат ласково. – Я же обещал. И ты у меня - молодец!
Вскоре стало понятно, что Аленка права и велосипед вряд ли ускорил бы дорогу – путь детей лежал не по равнине, а по череде довольно крутых холмов – нашим путешественникам приходилось то идти в гору, то спускаться с горы. Такое не одолеешь на велосипеде! Только пешком!
Взбираться по тропинке на холм детям было не просто, но еще труднее – спускаться! Алешка и Аленка то и дело шлепались в жидкую грязь, так что через некоторое время их плащи стали одинаково коричневыми от грязи. Но дети есть дети – трудность пути не смущала их. Взбираясь на холмы и спускаясь с них, падая и снова поднимаясь, они шли вперед, болтали и рассматривали окружающий их чужой мир.
Тропинка как тропинка, вдали, за полями – лес как лес. Такая же трава, такие же деревья, как и в мире, куда так хотели вернуться Алешка с Аленкой. По видимому, никому из жителей поселка не пришло в голову пожелать каких-то невероятных изменений в этом лесу, поэтому он и остался вполне обыкновенным, хотя, конечно, и очень густым.
А вот когда дети смотрели в сторону поселка, то время от времени замечали вещи необычные. Один раз они увидели огромный, широченный дуб с резными, но ярко красными листьями и такого же цвета стволом – явно чье-то странное желание, настоящие дубы такими не бывают! Жаль, что Мери-Эл не рассказала, кому и зачем такое придумалось!
А то вдалеке показались два человека – один обычного роста, а другой громадный, с огненно рыжими волосами – ну прямо таки львиная грива. Наверное, это и был трехметровый дядя Вальтер. Оба человека ничего не делали, а просто стояли, ссутулив плечи. Говорили они о чем-то или нет – с тропинки не было слышно. Алешка и Аленка очень переживали, что взрослые заметят их - убежать от обладателя таких длинных ног, как дядя Вальтер, они, конечно, не смогли бы. Но взрослые так ни разу и не посмотрели на тропинку.
Прошли маленькие путешественники и огромную поляну с фиалками – фиалки были разнообразнейших цветов и оттенков, и выглядели, даже не смотря на мокрые листья и цветы, просто превосходно. К сожалению, по поляне между восхитительными цветами то там, то здесь пробивался бурьян. Видимо, дядя Стойер после потери детей не уделял любимому занятию нужного количество времени…
Поля, через которые бежала тропинка, были разными – поле с огурцами, поле с очень крупными зелеными помидорами, пшеничное поле. Огурцов дети наелись досыта, а вот помидоры попробовать, конечно, не удалось. Возможно, этим помидорам предстояло остаться незрелыми еще многие и многие дни…
Так прошло несколько часов, и дети подошли к узенькой речушке, через которую был
проложен небольшой мостик.– Все правильно, - сказала Аленка, ступая на мост. – Мери-Эл говорила, что мостик должен быть. Хорошая она девочка, жаль, что мы больше… - и тут она осеклась.
– Алешка, смотри, смотри – аист! – закричала она и указала брату в сторону речки.
– Чудачка ты, - сказал Алешка, посмотрев туда, куда указывала сестра. – Это не аист, это цапля. Видишь, стоит на одной ноге, лягушек высматривает!
– Нет, аист! Я аистов на картинке видела!
– Нет, цапля!
– Нет, аист! Аист! Аист!!!
– Да цапля, мелюзга ты безграмотная! Кто из нас дольше в школе учится, ты или я?!
– Все равно – аист, аист! И ты обещал не называть меня мелюзгой!!!
– Да цапля я, цапля! – послышалось со стороны камыша.
Дети умолкли и застыли, как громом пораженные – у Алешки даже рот приоткрылся. Между тем, цапля подошла ближе к мостику и недовольно сказала:
– И так лягушки не ловятся, а тут еще вы шумите!
– Ты… То есть вы - разговариваете?! – изумленно спросила Аленка.
– А то ты сама не знаешь! – сказала цапля возмущенно.
– Не знаем! – сказал Алешка. – Мы никогда не видели говорящих цапель. И вообще мы даже не предполагали, что птицы могут говорить!
– Мы не отсюда, - добавила Аленка, - не из этого мира. Нас сюда река принесла!
Цапля встрепенулась – словно поправила перышки, и стала очень важной.
– То-то я гляжу – что-то странное! Впервые за столько времени вижу детей, да еще и таких чудных – которые не знают, что птицы говорят!
– А вы, извините, всегда говорили, или это было чье-то желание такое?
– полюбопытствовал Алешка.
– Как же! Конечно желание! – ответила цапля. – Старого Стойера младший сын Эрик пожелал, чтобы все птицы разговаривали.
– И все разговаривают? – ошарашено спросила Аленка и посмотрела в небо, ожидая увидеть и других говорящих птичек.
– Все, - ответила цапля.
– И вороны? – спросил Алешка.
– И вороны.
– И воробьи? – изумилась Аленка.
– Девочка, а воробей что – не птица?!
Дети переглянулась.
– Как странно! – сказала Аленка. – Странно и интересно! Идешь – и говоришь с воробушком. Или с ласточкой. Или с кроликом…
– Кролики не говорят, - строго поправила девочку цапля.
– Потому, что они не птицы? – догадался Алешка.
– Именно, - ответила цапля важно. – Знаете, а я даже рада, что так получилось – ну что перед Цветком теперь никто желания загадывать не может! А то бы еще кошки заговорили, да собаки, да медведи! Или вдруг кто-то захотел бы лягушек говорящими сделать! Что нам, цаплям, тогда – с голоду умирать?
– Почему с голоду? – удивилась Аленка.
– А ты бы смогла съесть того, с кем можно поговорить? – спросила цапля.
– Вряд ли… - пробормотала девочка.
– То-то! – сказала цапля. – Ну, идите теперь куда шли, а я, глядишь, может, хоть какую завалящую лягушку поймаю!
Следующий час прошел очень интересно – дети забыли и про дождь, и про то, что они не дома, а в неизвестном, и, может быть, опасном мире. Развеселившиеся Алешка и Аленка во все глаза выискивали пролетающих мимо птиц, и звали их, пытаясь поговорить.