Альфа и Омега. Книга 3

Мне ничего не оставалось кроме как отпустить его, и Йон зашел в первую попавшуюся пустую комнату, чтобы там спокойно поговорить. Я на мгновение задумалась о том, а не Никки ли ему это звонит, но, кажется, на сегодня мои запасы жалости к себе были исчерпаны, потому что думать об этом оказалось неинтересно, и я перестала.

Оглядевшись и немного сориентировавшись в окружающем пространстве, я поняла, что нахожусь на втором этаже поместья Боро — там, где еще ни разу до этого не была. Наверное, где-то здесь находились хозяйские спальни, гардеробные и прочие интересные места. Медвежонок же так и не показал мне свою комнату! Интересно, у него там тоже эта дурацкая мебель на витых ножках в стиле французских королей? Как вообще можно всерьез жить в таком доме?

«Наверное, можно, если самого себя воспринимать исключительно всерьез», — заметил мой внутренний голос, и я, подумав, с ним согласилась.

Отчего-то вдруг захотелось похулиганить. Разбить какую-нибудь жутко дорогую вазочку, которая стоила больше, чем я раньше зарабатывала за год, порисовать на обоях или спрятать одну из горделиво висящих на стенах картин куда-нибудь за диван, чтобы потом весь дом в панике бегал кругами в ее поисках. Остановило меня только то, что за мои шалости влетит, скорее всего, горничным, а это делало всю затею в целом бессмысленной. Поэтому я, сдерживая своего внутреннего ребенка, который проснулся так некстати, просто решила устроить себе небольшую экскурсию по дому, в очередной раз размышляя о том, что, даже при условии, что Йон, наверное, сейчас может купить и нам нечто подобное, я бы ни за что не согласилась в таком жить.

Первым о происходящем меня оповестило обоняние, хотя, признаюсь, я все еще не до конца отвыкла от атмосферы Дома, поэтому сперва, учуяв распаленный запах бестий, даже не обратила на него особого внимания. И только когда услышала недвусмысленные звуки, доносящиеся как будто из-за одной из неплотно прикрытых дверей, сообразила, что, наверное, так пахнуть тут не должно.

Признаюсь, в первые мгновения мною овладело лишь одно желание — поскорее убраться подальше и сделать вид, что это все меня вообще не касается (как в общем-то и было на самом деле). Но потом в мою не слишком трезвую голову вдруг пришла мысль о том, что это запросто может быть не прислуга, как я подумала сперва, и не кто-то из заплутавших гостей, а сама хозяйка дома, которая и до этого бросала на своего собеседника в общей гостиной весьма недвусмысленные взгляды.

Не знаю, что в итоге мной руководило. Наверное, как это ни странно прозвучит, обида за Орию и остальных девочек, которых сюда не пригласили, потому что госпоже Боро не нравилось их ремесло. Мол, если уж ты такая ханжа и святоша, то имей совесть хотя бы дождаться, пока твои гости уйдут, прежде чем давать себе волю.

Может быть, мне просто хотелось поймать ее на горячем, чтобы перестать ощущать себя так неловко в ее присутствии, а, может, я действительно хотела что-то кому-то доказать — например, что омега остается омегой, как бы старательно она ни прятала свое тело и как бы ни пыталась контролировать собственную суть. И, может быть, мне самую чуточку было это нужно — понять, что все мы одинаковые и что свою природу не переделать, как ни пытайся.

В общем я успела навоображать себе всякого, но не успела сделать самого главного — подумать, что я вообще делаю. А потому, когда якобы случайно открыла незапертую дверь, намереваясь изобразить вежливое разочарованное удивление, у меня откровенно отпала челюсть.

Конечно, мне стоило понять все раньше — хотя бы по запаху. Но я была слишком пьяна и слишком довольна собой, чтобы уделять внимание таким мелочам. Да и, что скрывать, запах секса в этой комнате был ярче, чем любые другие — в том числе характерные запахи участников процесса.

Дани, обнаженный сверху по пояс, сидел на кровати, чуть откинувшись назад на вытянутых руках и запрокинув голову. Именно его стоны я сперва приняла за женские, но, учитывая, какой нежный у омеги мог быть голос, в этом, наверное, не было ничего удивительного. Джен сидела рядом с ним, запустив парню руку в штаны и одновременно посасывая кожу на его шее над ароматической железой. Она сама была полураздета, а на плечах и руках омеги алели следы от недавних укусов. Обернувшись на звук открывшейся двери, альфа недовольно заворчала, а Медвежонок, увидев меня, внезапно кончил — по крайней мере, судя по выражению его лица в тот момент.

Джен улыбнулась — не своей, немного хищной улыбкой, а потом, медленно подняв левую руку, выразительно слизала с пальцев белесую густую жидкость, которая, как мне вдруг подумалось, на вкус должна была быть слаще сливок.

— Хана… — разморенным, полным неги голосом позвал меня Дани, протянув ко мне руку, и в эту секунду у меня наконец-то включились отрубившиеся от шока рефлексы. Подавшись назад, я вписалась бедром в косяк, выругалась, потом зачем-то извинилась и пулей вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Не знаю, как я нигде не навернулась и ни во что не врезалась, пока бежала по полутемному коридору, не разбирая дороги. Увиденное так ярко отпечаталось у меня перед глазами, что я никак не могла прогнать его из своей головы. Это выражение безотчетного сладкого удовольствия на лице Дани, эту насмешливую улыбку на губах Джен перед тем, как она сунула себе в рот пальцы, покрытые его соком. Кажется, до этого момента я не понимала — не понимала во всех смыслах этого слова, — что ему тоже это нужно. Что он тоже омега, как и я, а значит тянется к силе и властности альф, тянется к их контролю и уверенности. Зверь его дери, я так привыкла думать, что тема секса в жизни Медвежонка связана лишь с его работой и принуждением, что совсем забыла о его потребностях, которые, судя по всему, за все эти годы так и не были подавлены полностью.

Я не знала, что думаю по этому поводу, не знала, что чувствует мое сердце и хочет ли видеть в произошедшем предательство, но в одном была уверена — то, что я только что увидела, здорово меня завело, и если бы не Йон, я бы почти наверняка без всякой задней мысли приняла предложение Медвежонка, воплощенное в той протянутой руке. Просто подошла бы села рядом и…

— Хани, прости меня.

Я обернулась, только сейчас осознав, что ноги вынесли меня на небольшой балкон, откуда открывался вид на лужайку за домом Боро. Джен стояла в дверях, ведущих в дом, растрепанная, раскрасневшаяся, но уже совершенно овладевшая собой. Как тогда на вечеринке у Макса, когда она сперва позволила своим инстинктам взять верх, а потом вновь пришла в себя и смогла остановиться.

— Все… нормально, — пробормотала я, ощущая, что слова рвутся наружу с дурацким, почему-то почти счастливым смехом. — Я просто… не ожидала, что это вы. Не хотела вас прерывать, так что это ты прости меня.

— Я сама… не поняла, как так вышло, — честно призналась альфа, все еще глядя на меня с сомнением и затаенной тревогой. — Мы просто говорили, он показывал мне дом и… Он так вкусно пахнет, Хани! У меня вообще голова отключилась, я толком даже не поняла, как все произошло.

— Он это умеет, — покачала головой я, все еще не до конца придя в себя и ощущая странную легкость во всем теле. — Думаю, вам обоим было это нужно… Я… Я даже, наверное, не должна удивляться.

— Так ты… не обижаешься? — чуть помолчав, на всякий случай уточнила она.

— Нет. Конечно, нет. В смысле я немного в шоке, но в хорошем, наверное. Зверь тебя дери, Джен, какого хрена вы дверь не закрыли? А если бы это была не я?

— Говорю же тебе, у меня мозг вообще отключился, — пробурчала она, наконец успокоившись и тяжело вздохнув. — Мальчишка землю из-под ног на раз выбивает. У меня никогда в жизни такого ни с кем не было. Не знаю насчет пророчеств и прочего дерьма, но в постели он точно золотой ребенок. Да и не ребенок уже ни хрена.