Алхимаг: Говорящий со змеями

— Тем не менее, это оказалось возможным. И вот я перед тобой — самый обыкновенный человек. Департаменту по надзору, без сомнения, известно, что только гомункул способен стать Печатником. Когда его сотрудники убедятся, что у меня нет арматориума, им не останется ничего, кроме как признать, что я не мог устроить всего этого, — я повёл вокруг себя рукой, имея в виду разрушения. — А дальше пусть думают, что хотят. Полагаю, им придётся принять версию, которую ты им изложил.

— Вероятно, так и будет, — помолчав, признал Еремей. — Но они захотят узнать, где вы были.

— Скажу, что в родовом Убежище. Прятался, опасаясь нового покушения. Там и тренировался.

— Но вертолёт…

— Ничто не связывает его со мной. Это мог быть любой другой коптер.

Старик задумчиво потёр подбородок.

— Тут вы правы, Ваша Светлость. И всё же, если позволите, вы не всё продумали. Допустим, вам удастся провести Департамент. Но что делать с теми, кто убил ваших родителей? Они наверняка попытаются и от вас избавиться.

— Зачем? Какую я представляю для них опасность?

— Могу я говорить откровенно?

— Само собой, старик. Выкладывай всё, что у тебя на душе.

— Не знаю, кто послал к вам Печатника, но это точно очень серьёзные люди. Я даже не представляю, как им удалось переместить убийцу прямо в столовую. Вы сами помните, как он возник прямо из ниоткуда. Это точно не кто-то из вашего клана и даже не из конкурентов. Телепортация… считается невозможной. И то, что она оказалась реальной, очень меня беспокоит. Я всё время думаю об этом с тех пор, как… Ну, вы понимаете. В общем, кем бы ни были враги вашей семьи, они могущественней всех, о ком я слышал. Это какой-то новый, невообразимый уровень. И я боюсь, что вам не удастся защититься от них.

— Но спрошу ещё раз: зачем им меня убивать?

— Полагаю, кто-то очень не хотел, чтобы ваш отец закончил свои исследования. Настолько, что отправил в этот дом Печатника. И поскольку ничего, чем занимался ваш отец, в башне найдено не было, очевидно, что он спрятал все результаты в подпространственном Кармане.

Ого! Похоже, старик куда умнее, чем я думал. Ему пришло в голову то же, что и Тубалькаину.

— И я теперь единственный, кто может открыть этот Карман, — закончил я за Еремея.

— Именно так, Ваша Светлость. Если я всё правильно понимаю.

— Полагаю, ты не ошибаешься. И думаю, то же самое сообразят лорд-протектор и глава моего клана.

— Им захочется, чтобы вы отдали результаты исследований им, — сказал Еремей.

— Несомненно. Но я не собираюсь этого делать. И чтобы обезопасить себя, мне необходимо убедить всех, что Карман отца для меня недоступен. Тогда никто не станет пытаться меня прикончить. Ты согласен?

Мажордом неуверенно кивнул.

— Есть такая вероятность.

— Вот и мне так кажется. Но для этого нужно кое-что предпринять. Прежде, чем я подниму телефонную трубку и позвоню в Департамент по надзору.

Мажордом побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

— Правильно ли я понимаю, что вы хотите посетить фамильный склеп, Ваша Светлость?

Глава 16

Через десять минут мы уже были на заднем дворе, где в конце заснеженного парка возвышался большой белый склеп с гербом над двустворчатой чугунной дверью. Вокруг торчали голые деревья, на некоторых сидели нахохлившиеся птицы, похожие на ворон. Они лениво следили за нами, время от времени издавая раскатистые трескучие крики.

— Вы уверены, Ваша Светлость? — обернулся Еремей. Изо рта у него вырывался прозрачный пар. — Ещё не поздно всё отменить. Вы можете скрыться в Убежище.

— И провести там остаток жизни? Нет, благодарю покорно, мой друг. Это не для меня.

Старик понимающе кивнул. А затем коснулся двери, и на ней открылась дюжина голубых глаз. Мажордом начертал символ, и его лицо покрылось сложным светящимся узором. Зенки моргнули, считывая информацию, закрылись, и дверь начала открываться с тихим скрипом. Птицы испуганно сорвались с ветвей и полетели прочь, оставив после себя только сыплющийся на землю снег.

Камердинер переступил порог и стал спускаться по мраморным ступенькам. Я двинулся за ним. Раздался щелчок, и в склепе зажёгся тёплый жёлтый свет.

Вскоре мы оказались в большом зале, две стены которого были заняты нишами. Почти все были заняты гробами. Еремей прошёл почти до конца помещения и остановился.

— Здесь покоится ваш отец, — проговорил он дрогнувшим голосом.

Приблизившись, я увидел привинченную к массивному деревянному саркофагу латунную табличку, успевшую лишь слегка подёрнуться патиной: «Его Светлость князь Николай Дмитриевич Мартынов». Ниже были указаны годы жизни.

Стянув перчатку, я провёл пальцами по холодному металлу.

— Давай вытаскивать, Еремей. Иначе крышку не поднять.

Взявшись за металлические ручки, мы потянули гроб на себя. Было тяжело. Очень даже. Едва удалось не уронить саркофаг на пол, когда он, наконец, выдвинулся из ниши. В конце концов, мы были только стариком и подростком. Наверное, если бы не тело гомункула, вообще не справились бы.

Еремей поднял защёлки и вопросительно взглянул на меня.

— Я должен это сделать, старик. Ты и сам знаешь.

Кивнув, камердинер, поднял тяжёлую крышку.

В лицо пахнуло спёртым запахом разложения. У меня даже голова закружилась, настолько плотным оказался запах.

Николай Мартынов был укрыт тканью с вышитым родовым гербом по самую шею. В его покрытом гримом лице едва угадывались знакомые черты.

Скользнув взглядом, я увидел Самосек. Меч лежал у правого бортика. Протянув руку, я достал его. Ножны были холодными. Вот она, частица памяти Николая, содержащая сведения о том, где расположен его подпространственный Карман.

— Прикажете закрывать? — тихо спросил Еремей.

— Да, поставим на место.

Это оказалось ещё сложнее. Нам понадобилось несколько минут, чтобы поднять гроб и задвинуть в нишу. Мажордом тяжело дышал. Несмотря на царивший в склепе холод, на его лице выступила испарина.

Я подобрал отложенный Самосек Николая.

— Что вы намерены с ним делать, Ваша Светлость? — спросил Еремей.

— Спрятать. До поры до времени. Мы же сможем сымитировать ограбление склепа?

— Полагаю, да, — подумав, ответил камердинер. — Охраны в особняке нет, так что сделать это было бы не так уж сложно. Если б кто-то захотел.