Алина в Стране Чудес

— Чего сидим? Кого ждём? — не выдержала я наконец. — Погода нелётная?

— Злой Дождь, — односложно ответил рыцарь. — Ехать нельзя — опасно.

— Это который всё растворяет? — Я решила блеснуть эрудицией: читала я у какого-то автора фэнтези про такой дождик, как бы из кислоты.

— Нет, магия Злого Дождя не настолько страшна. Могут заржаветь доспехи и оружие, на коже появляются язвы, заболеть можно, а главное — вспыхивают беспричинные ссоры.

"Ну уж нет, — подумала я, — испортить цвет лица, да ещё перед смотринами…".

— Этот дождь, — Хрум кивнул в сторону окна, по которому снаружи змеились тонкие извилистые струйки, — наслали колдуны Вам-Кир-Дыка, чтобы затруднить Шумву-шаху сбор ополчения. Нам лучше переждать, пока королевские маги не разгонят тучи.

— А ты чего, сам не можешь? Ты ведь маг!

— Я не всесилен, — де Ликатес пожал плечами, — как и любой маг. Придётся ждать — я не могу вами рисковать.

С этим я согласилась — рисковать любимой мной не надо ни под каким видом. Ладно, расслабимся и будем ждать: над головой не капает, и вообще это местечко уютное. И вино здесь тоже хорошее, надо бы повторить.

— Раз уж мы тут сидим, — сказала я, — закажи даме вина, мой верный паладин, а заодно и фруктов-ягод каких-нибудь тоже. Не сидеть же всухаря — скучно.

Рыцарь сделал знак халдею, а я тем временем огляделась по сторонам. Народу здесь поместится человек сто, однако сейчас зал был почти пустым — кроме нас с Хрумом в этом кафе-холле кайфовало всего несколько человек, то есть эххов. У типа стойки тусовались трое хмырей непонятной наружности — то ли дилеры какие-нибудь, то ли братки местные, — а у окна за дубовым столом хлебали пиво два плечистых мужика в коричневых кафтанах. Рожи у них были широченные, носы курносые, бороды лопатами — гномы, кто же ещё!

— Гномы, — сказал де Ликатес, словно услышав мои мысли, — копают самоцветы в старых заброшенных шахтах Восточных гор.

Я молча кивнула. Гномы налегали на еду — перед ними на столе стояло здоровенное блюдо с жареным мясом, — пили пиво из кружек размером с ведёрко и зыркали на томную красотку эльфийского вида, сидевшую за соседним с ними столиком и лениво потягивавшую вино из прозрачного бокала на тонкой ножке.

Официант принёс нам вина, и я, элегантно прикладываясь к своему фужеру (как и положено благородной даме и почти бессознательно подражая этой эльфийке в клёвом брючном костюме), стала наблюдать за развитием событий. Интересно, когда эти шахтёры из местного Норильска дозреют и начнут клеить эту дамочку, и как это будет выглядеть? И как она себя поведёт? Если эти рудокопы-нефтяники здесь шевелят такими же бабками, как у нас, то у них от денег карманы должны лопаться… И тут меня посетила неожиданная мысль (хотя вообще-то не очень неожиданная).

— Послушай, Хрум, а почему ты ни разу не заплатил ни за еду, ни за ночлег?

— Мне не совсем понятен ваш вопрос, леди Активиа.

— А что тут непонятного? Почему ты не платишь деньги за весь этот сервис?

— В нашем мире нет такого понятия — "деньги". И самих денег тоже нет.

— Я реально не догоняю…

— Кого? — не понял рыцарь.

— В смысле, не въезжаю.

— Куда?

Во, блин, дикарь, — нормального языка не понимает! Ладно, попробуем иначе.

— Маркиз, не будете ли вы столь любезны объяснить бестолковой мне, как работает ваша экономика при отсутствии эквивалента всех ценностей, а также товаров и услуг? Или у вас тут коммунизм в полный рост?

— Я знаю, что такое деньги, что такое экономика, и даже, — Хрум усмехнулся в усы, — мне доводилось слышать слово "коммунизм". Я бывал в примитивных мирах.

"Сам ты примитивный! — обиделась я. — У вас тут ни компьютеров, ни самолётов, ни телешоу! Машин, и то нет — скачем по горам на лошадях, скоро мозоль будет на заднице!".

— Но мы, — продолжал маркиз, — не нуждаемся в условных единицах по той простой причине, что любой эхх сам в состоянии создать для себя всё необходимое.

— Каждый сам себе и швец, и жнец, и академик, и плотник? — недоверчиво спросила я. — Типа на все руки мастер?

— Да, — совершенно спокойно подтвердил де Ликатес.

— Слушай, Хрум, — попросила я очень сдержанно. — Я девочка умная — не пудри мне мозги, ладно?

Вместо ответа он взял мой недопитый бокал — вина там оставалось уже на донышке, — поставил его перед собой и уставился на него немигающим взглядом. Пару минут ничего не происходило, а потом… Потом уровень золотистой жидкости медленно пополз вверх, и ещё через пару минут мой фужер снова был полон. Рыцарь смахнул с виска капельку пота.

— Попробуйте, леди Активиа, — это вино.

Да, это действительно было вино — то же самое. Я реально припухла.

— А зачем же тогда… ну, всё вот это? Бар этот, и вон тот как бы мангал?

— Любой маг может создать — структурировать — всё, что угодно. Или почти всё, есть кое-какие ограничения. Творительные возможности зависят от способностей — таланта — и от количества энергии — маны, — которая затрачивается на создание того или иного предмета.

"Тебе бы у нас в универе преподавать, — подумала я. — Хотя нет: посещаемость твоих лекций была бы бешеная, а вот успеваемость… Глядя на твою смазливую физиономию, студентки будут думать о чём угодно, только не о предмете лекции".

— Но у каждого эхха есть свой профиль магии — как у жителей вашего мира имеется склонность к определённой профессии. Например, мой профиль — боевая магия. Помните, я сразил убегавшего серого гоблина метательным ножом?

Да, я помнила взблеск стали в руке рыцаря и покатившегося под гору волосатика.

— Я сотворил клинок. Нож выполнил своё назначение и распался — это называется краткая материализация заданной мыслеформы.

"Так вот почему исчез кинжал, который мне подсунул глюк!" — догадалась я.

— Однако можно создавать и предметы длительного пользования — всё зависит от того, сколько маны затрачено на творение. Так что не торопитесь выпить своё вино, леди, — Хрум снова улыбнулся, — оно никуда не исчезнет и не превратится в воду.

— Сэр рыцарь, мне хотелось бы получить ответ на заданный мной вопрос: на кой хрен тогда нужны все эти забегаловки, если ты у нас сам себе универмаг? Ты ведь здесь не один такой супер-пупер-разносторонний, я правильно поняла?

— Да, маги-универсалы есть, но всё дело в том, что я затратил на наполнение вашего бокала куда больше сил, времени и маны, чем винодел-профессионал, каким является наш трактирщик, — он сделает это гораздо быстрее. И вы не совсем были правы, когда сказали, что я не платил за еду. Я платил, только не деньгами.

— А чем же?

— Своей маной. Я перекачивал её хозяину гостиницы — отдавал её чуть больше, чем потребовалось ему для творения для нас еды и питья, но куда меньше, чем затратил бы сам на создание всего этого. У нас цены не завышают — кто же будет платить, если может сам сделать для себя требуемое, затратив при этом меньшее количество маны?

Я начала кое-что понимать. Да, это круто…

— А эта, мана твоя… У тебя с собой что, типа аккумулятор, да?

— Я сам себе аккумулятор. Запас маны восстанавливается — это природное свойство наших организмов. Однако у всех эххов ёмкость разная: когда запас маны иссякает, мы уже не можем творить. Это называется усталость — нужно ждать, пока восстановятся силы. Так что все эххи-маги отличаются друг от друга не только талантами, но и энергоёмкостью. Наш трактирщик не сможет сотворить огненный смерч, а я — могу. Зато у него под стойкой стоит бочонок этого прекрасного вина, — маркиз пригубил бокал. — Он наколдовал его заранее, а сейчас продаёт и восстанавливает силы — видите, как он весел и жизнерадостен?