Алина в Стране Чудес

— Значит, вы всё делает с помощью магии?

— Нет, далеко не всё. То есть сделать-то можно всё — почти всё, но очень многое легче получить естественным путём или создать своими руками. Зачем наколдовывать зерно, когда оно само вырастет на полях? Разумные существа всегда выбирают простые пути — тащить легче, чем нести, а катить — легче, чем тащить. Кое-что делается комбинированным способом — лучшие мечи, например, куют мастера-кузнецы, использующие не только секреты плавки и ковки, но и магию. Одно дополняет другое.

Я сидела и тихо балдела — вот это да…

— А ману можно, того, украсть?

— Теоретически — да, а практически — нет.

— Почему? Маги запирают доступ у своей мане?

— Что-то в этом роде, — Хрум кивнул, — но главное — куда деть украденное? Вы ведь не сможете набрать в грудь больше воздуха, чем вмещают ваши лёгкие, или закачать себе в жилы больше крови. Поэтому, кстати, у нас нет богатых людей — в понятиях примитивных миров, — накопивших своё огромное состояние за счёт других. У нас всё зависит только от подлинного природного таланта — и от того, как его развить.

Я вспомнила рынок в Ликатесе — хорошо бы я выглядела, попросив у Верта денег, кранты всей моей легенде! Многое ещё оставалось мне непонятным, но уточнять я не стала — и так уже голова распухла.

— Значит, ничего такого, — я достала из кармана джинсов кошелёк и вытащила из него пятисотрублёвую бумажку, — у вас нет?

— Разрешите, леди?

Де Ликатес взял у меня купюру и повертел её в руках.

— В некоторых ситуациях, — сказал он, возвращая мне мою пятисотку, — деньги как условная единица обмена могут быть полезными — например, если из рук в руки переходит что-то крупное: такое, что нельзя сотворить одним махом и для творения которого требуется много маны, — но ни монеты, ни бумажные купюры, ни даже золото или серебро деньгами служить не могут.

— Это ещё почему?

Маркиз усмехнулся, снова взял у меня пятисотку, положил себе на ладонь и накрыл другой ладонью. Он долго — минут, наверно, десять — сидел неподвижно, а потом жестом фокусника раскрыл сжатые ладони, и на стол упали две пятисотрублёвые бумажки.

Я только рот открыла — вот это ксерокс! Да что там ксерокс — печатный станок, блин! Мне бы такой станочек да в мою комнатку на Земле…

— Поняли? Как может служить деньгами то, что любой мало-мальски опытный маг легко и просто может создавать в любых количествах?

"Понять-то я поняла, — подумала сообразительная я, — и вот уж этой вашей магией я овладею по-любому! Муж-король — это, конечно, круто, но уметь делать деньги из ничего — это куда круче! Вернусь к себе домой, и…".

— Послушай, Хрум, а где тут у вас получают магическое образование?

— В столице есть Академия Магии, и для супруги правителя Полуденной стороны двери её будут открыты. Я не могу оценить ваши магические способности — я ведь не маг-наставник, — но, - он посмотрел на меня как-то по-особому, — ману вы генерируете.

Ага! Неужели эта способность тоже входит в те самые первичные умения эххийки, которыми меня одарила Окостенелла? Если так, спасибо этой кошке бесхвостой. А может, у меня эта способность и так была, от рождения? Может, я дитё-индиго или там экстрасенка какая, только я об этом не знала — типа способности не проявлялись? Или… я всё-таки эта, Избранная Великой Случайностью? А, неважно, упрёмся — разберёмся.

— А как… — начала было я, но тут меня неожиданно прервали.

Входные двери с треском распахнулись, и в ресторан влетел воин в мокром плаще. Глаза у него были бешеные, лицо в мелких красных точках, как будто его кололи иголками, на кольчуге у него я заметила следы то ли ржавчины, то ли плесени. Не обращая ни на кого внимания, он ринулся к стойке — трое тусовщиков мигом уступили ему место. Вероятно, эти ребята хорошо знали о неприятных свойствах Злого Дождя и не горели желанием подраться.

— Вина, — хрипло выдохнул воин, облокотившись о стойку.

— Это гонец, — проговорил Хрум, — везущий какое-то важное сообщение. Мчаться под Злым Дождём можно только в самом крайнем случае…

Трактирщик поспешно подал мокрому гонцу объёмистую кружку, и тот осушил её в три жадных глотка. Затем воин помотал головой и коротко бросил:

— Коня!

— Что случилось, почтенный? — осторожно осведомился подошедший к нему хозяин гостиницы.

— Я скачу второй день, меняя коней, — гонец смерил хозяина недобрым взглядом, — в столицу, к королю. Ликатес в опасности — на город надвигаются орды Дастар-хана! Коня, и немедленно, Тьма тебя побери!

Хозяин отеля мигом исчез, а я посмотрела на Хрума.

Боевой маг переменился в лице.

* * *

Мы неслись как сумасшедшие. Мне было уже не до разговоров и не до разглядывания пейзажей — де Ликатес скакал как заведённый, и я сосредоточилась на том, чтобы не упасть со спины мчащейся лошади. С непривычки дико болели ноги и спина, и вообще это ралли нравилось мне всё меньше и меньше. Никаких долгих привалов — короткая остановка, ням-ням — и снова вперёд. Когда мы к вечеру добирались до очередной ночлежки, я от усталости думала только лишь о том, как бы поскорее забраться в постель и уснуть — никакие мысли сексуального плана в мою голову даже не забредали.

…Когда я увидела, каким стало лицо Хрума после слов гонца, мне сразу стало кисло. Я прекрасно понимала, о чём он думает: на город, где находится его дама сердца, наступают полчища злых татар, а он, рыцарь ближнего круга властительницы Ликатеса, возится в это время с какой-то взбалмошной девицей, к которой он не испытывает никаких тёплых чувств! Да любой парень из моего ближнего круга в такой ситуации сказал бы: мол, извини, у меня проблемы, вот тебе жетончик на метро, дальше как-нибудь сама доберёшься, пока, бай-бай. И был бы прав, по большому счёту, — кто я ему такая? Я притихла, уныло поглядывая в окно, — перспектива остаться одной мне совсем не улыбалась.

— Я совсем не уверен, что король поможет Окостенелле, — услышала я голос Хрума. — Властительнице надо рассчитывать только на свои силы — на стенах Ликатеса сейчас дорог каждый лишний меч.

— Ты поедешь обратно? — жалобно спросила я.

— Конечно! — ответил маркиз. — И не поеду, а полечу, не теряя ни минуты!

"Ну вот, — подумала я, — вот и приплыли. А как всё хорошо начиналось… Не мог этот Чингисхан подождать недельку-другую, пока я не доберусь до столицы…".

— Дождь кончается, — сказал рыцарь. — Будьте готовы, леди, мы скоро выезжаем.

— А при чём здесь я? Мне не надо в Ликатес, мне надо…

— А при чём здесь Ликатес? Мы с вами едем в столицу, и я поверну коня не раньше, чем вы встретитесь с Шумву-шахом. Просто нам придётся поторопиться.

Хрум произнёс это очень естественно, без всякой рисовки. "Как вы могли подумать, леди Активиа, что я вас брошу?" — яснее ясного читалось в его серых глазах. Мне даже стало стыдно, хотя вообще-то я считаю стыд дурацким пережитком и помехой карьерному росту.

И мы выехали, как только перестал крапать Злой Дождь, и мчались, горяча коней. До столицы, по словам де Ликатеса, оставалась ещё неделя пути, но рыцарь надеялся выиграть хотя бы один день, и поэтому мы не тратили время на светские беседы и долгие остановки. К счастью, нам никто не мешал, только вечером второго дня наскочила шайка мародёров. Эти ребята здорово лопухнулись — не разобрались, с кем имеют дело. Думаю, они даже не успели пожалеть о своей промашке — рыцарь мигом положил всех пятерых; я даже арбалет зарядить не успела. А жаль — хороший был случай пострелять по настоящей живой мишени. После этого я заранее взводила арбалет, как только замечала всяких там встречных-поперечных — очень мне не хотелось упустить следующую такую возможность. Однако на четвёртый день я сама сделала промашку.