Алиса Длинные Ноги

Хихикаем в темноте, друг дружку пихаем — забава для нас, лучше чем игрища баб и мужиков на ярмарках.

Не шумим, потому что шум – нескромно, подрывает основы характера молодой барышни – так подрывник ломает гору Арарат!

Не везет, на конские испражнения – ОЙ! нехорошее воспоминание, и слово – неприличное, дворовое – натыкаемся, но не замечаем дурного, потому что благовоспитанная девица в жизни замечает только розовое и Счастливое!

Я нашарила круглое, твёрдое и с двумя дырками, замерла в ужасе, похолодела, показалось, что чёрта за рыло ухватила!

Ноги мои свела судорога, а лицо окаменело, по щекам можно киркой бить – не разобьёт камень моего страха.

Через вечность в себя пришла, душу ищу, трогаю ноги – не оволосились ли, как у горца?

К очам поднесла находку – Радость! Душа ликует!

Снова я в удивительном расположении духа!

Шампанского без алкоголя мне, ведро лошадиное!

Пуговицу повешенного нашла – удача больше, чем встреча с Принцем на Белом Коне!

Пуговица руку жжет – не поддельная, с трупа упала, настоящая, как ноги балерины Ксешинской!

Я не стыдилась подружек, втайне от них пуговицу за щеку спрятала в ротик – миленький мой коралловый ротик, обожаю его!

Губки-ниточки гранатовые сжала, и – УУУХ! Связь с Миром потеряла, попала в Мир призраков, где собаки дерутся на кладбищах, кошки друг за дружкой с ножами гоняются – вертихвостки полосатые.

Я в призрачном Мире превратилась в гимнастку; бесстыдница, даже сейчас щеки горят стыдом за видение, словно я не подготовилась к экзамену по французскому естествознанию!

На мне трико обтягивающее – выпуклости и впадины не скрывает, а подчеркивает, виноватой меня выставляет перед другими призраками.

Характер мой в дурмане изменился, я прыгаю, скачу козой по спортивному залу, мяч подбрасываю, перекатываюсь, лентами размахиваю, будто палочками для китайского риса.

Через стол прыгнула, а ноги широко разведены, на потеху публике – грубой, все мужчины в пенсне-с, а женщины в беличьих шапках, и в носу каждой зрительницы – кольцо африканское!

Первое место по художественной гимнастике – спорту бедных – заняла, даже ляжки в видениях превратились в камень – не подходи, расколются!

Вышла я из Мира призраков, дрожу куницей под волкодавом, а подружки меня по щекам хлещут веерами и белыми лайковыми перчатками, уксус в ноздри и в ушные раковины заливают, а на глаза скипидарную воду льют в больших количествах – утонула бы, если бы не имела высшей похвалы за плаванье с отягчающими обстоятельствами!

Выжила, а пуговицу проглотила – не искала её, потому что о возвышенном думаю, а не о низменном, батракам и злым силам, подобным чёрту, интересное!

Графиня Алиса Антоновна подошла – лебедь на танцах – к четырем воинам: рослые, умудренные жизнью, с усами-веслами, широкоплечие красавцы краснолицые, синеносые – Тургеневские им книжки в помощь.

Рассматривала неподвижную женщину, красивую, как дорогая погребальная плита!

Женщина без чувств лежала на траве-мураве; руки ноги тонкие, не крестьянские, волосы – братья и сёстры волосам воительницы Ксены – угольные, длинные, нефтяные реки.

— Груди у неё большие, неблагородные, а остальное – если в избе-читальне подучится — поможет движению девушек за освобождение от работы и насмешек мужчин; мы – не рабыни в очках, не раскоряченные батрачки – АЙ! нелепо сказала, почти неприлично, накажу ротик за словоблудие.

Она – ведьма в шестом поколении, как Суворов – воин?

— В тринадцатом поколении ведьма! – женщина приоткрыла глаза, произнесла в шелестом осенней листвы в голосе уступчивой и мягкой библиотекарши!

Ближайший стражник – ловец снов, мельник в плечах — ловко оглушил – погрузил в дивный искусственный сон очнувшуюся; ударил лопатой (плашмя) по голове!

— Занимательно! Успокоили ведьму, даже не увещевали, не беседовали с ней о поэтике; да куда вам, простолюдинам; арфу от свирели не отличите! – графиня Алиса Антоновна засмеялась, приседала (трудно с длинными ножками-столбиками), хлопала себя по коленкам – ослепительная в молодой наготе. — АХАХА!

Не найдете семь различий в арфе и свирели, лопоухие грязнули; воняет от вас кабанятиной, но не благородными свинками, которых подают на вечерах искусств, а поросятками чумазыми – видела в сельской местности, за поселянок приняла сначала, беседовала со свинками, как с простолюдинками!

Классная дама княгиня Алексеева Ирина Евгеньевна мне Истину открыла, я засмущалась, заробела, носком бальной туфельки по спинке свиньи вожу, укоряю себя за невнимание к биологии и антропологии; опростоволосилась бы в Париже на выставке людей разных стран и континентов, обезьяну от человекоподобного раба не отличила бы!

Сходите к ручью, умойтесь, пачкуны! – графиня Алиса Антоновна зажала носик миленькими пальчиками – по три золотых сольдо за пальчик на ярмарке музыкальных инструментов.

Воины переглянулись, внимательно осмотрели обнаженную графиню Алису Антоновну с ног до головы, не обделили вниманием и воительницу Ксену, её прелести и удивительный наряд чемпионки по прыжкам в высоту!

Пять минут бойко кричали, жестикулировали (время от времени стучали лопатами по голове просыпающейся ведьмы), вспотели – дух от воинов пошёл тяжелый, ветки ближайших деревьев не выдержали, сбросили балласт листьев.

— Говорят, как люди!

Но смысл ускользает от меня, как в бане ускользнул веник! – графиня Алиса Антоновна улыбалась уходящему Солнцу, прекрасная в добродушии – полевой цветок нетоптаный. – В Институте Благородных Девиц у нас по пятницам общий банный день, мы в фанты играем в бане, а ещё – нос и ротик зажмём, глазки прикроем – пыжимся, кто дОльше под водой в бассейне просидит, словно в Рай попал и не выходит.

Шалости, гордыня, если соревнуемся, но нам, морально устойчивым – простительно, отдыхаем, набираемся сил перед обязательными танцами – душа девушки в танце воскресает!

Банщик-истопник гусар в отставке Варфоломей Симеонович нам не особо докучает – шайки подносит, веники распаривает – добрейшая душа, мы его за мужчину не считаем, страшно представить, если бы к нам в баню ворвался злодей с мечтательным взором убитого ребенка.

На мыльный пузырик загляделась – радужный, очаровательный, словно глаз щеночка, и веник свой уронила на пол – дурно, если девушка не следит за вениками, так и честь можно уронить – не поднимешь с помощью извозчиков!

Наклонилась, веник поднимаю, а он — мыльный проказник – ускользает, ожил, прутиками щекочет, озорничает!