Алиса Длинные Ноги

С тактом убежденной великосветской голубки я осведомилась, где комната уединений для благородных красавиц, пусть без фонтана и водопада, но с надлежащими излишествами, как на пиру в Зимнем дворце.

Даже в ледяных хоромах порядочная девушка нуждается в уединении, где припудрит носик и поправит шаловливый — выбившийся из-под чепца или короны – локон.

Горничная хлопала ресницами – пустозвонная девка, долго же ей придется изучать азы нравственности и благочестия – не понимала меня, крестьянка барышню, но указала – чёрт руководил её указующим перстом – на дверь в стене: простенькая дверь, с вензелями и прибитой мордой кабана.

С робостью и нетерпением я вошла в комнату уединения, вздохнула – сейчас подумаю о Высоком в искусстве, но – УЖАС! грех и гора Эверест! — обнаженные мужчины и женщины в угарном чаду прыгали, скакали, возились друг на дружке – к чему? зачем?

Разве цель жизни – пусть даже простолюдинки с пером за ухом – раздеться в присутствии мужика, пусть даже вурдалака, и преодолевать замирания золотого сердца?

К чему интриги, поднимания ног выше головы, если духовность потеряна, улетела из кареты на резком повороте.

Я выбежала из комнаты, хватала очаровательным ротиком воздух с материнскими флюидами, уговаривала себя, что не в ад попала, а в галерею современного искусства с польскими чуднЫми правилами.

Поляки – озорники, красно-белые панталоны натянут, ручку целуют – щекотно, когда усы гусарские к коже прикасаются, будто сто тараканов пируют с белкой.

Потребность в уединении возросла, я открывала дверь за дверью, пока не оказалась в гнусном месте, да, дыра вела в ад!

Я выстояла, мораль поддержала меня, когда я падала в обморок; целомудрие подало мне руку помощи, Братская ГЭС в моём целомудрии!

Наставница фон Карла, скажите, вы всё знаете в эстетике, много повидали в этом Мире нездоровых развлечений, – графиня Алиса Антоновна прижала руку фон Карлы к сердцу – в волнении не обращала внимания (Графиня Алисия по молодости и наивности часто видела только себя, а людей на низких ступенях лестницы воспринимала доильными аппаратами!), что прижала ладонь Карлы к груди, словно выжимала сок из дыни. – Почему мужчины и женщины в той комнате обнаженные, не прикрыты тулупами добродетели и нравственности?

Им жарко? они – бродячие актёры и репетируют – «Пустынник и верблюд?»

От игрищ души их становятся чище, воздух в лёгких вентилируется, способствует нравственному развитию, возвышает до творчества писателя Алексея Максимовича Горького?

— Мда! Актёры погорелого театра, сытые, ухоженные, пьесы о чертях им не хватает! – фон Карла посмотрела графине Алисе Антоновне в глаза – не шутит ли длинноногая спасительница нравственности. Наткнулась на наивно-восторженный взгляд лазурных очей, застыдилась своего недоверия – так хозяин бьёт собаку за непослушание. – Вы, графиня Алиса Длинные Ноги, молоды, чисты, и не следует вам опускаться в грязь ниже, чем по колено – ни к чему, отнимает много времени, а это время вы могли бы с пользой потратить на иные дела: на сочинение оды Королю Григорию, или на организацию строительства изб-читален с чердаками для арфы!

— ГА-ГА-ГА-ГА!

Не думал, что с голой девкой сыграю на пианине; о царь-рыбе мечтал, о вепре с желтыми клыками длиной в фонарный столб, а пришла голая длинноногая барышня – карты гадальные засаленные ей в белые руки, и – изобразила пианину из себя! – Рыжебородый мужчина – беззубый, прыщавый, одноглазый, горбатый, в засаленном малахае и гнилых лаптях, с раздувшимся брюхом казнокрада; образец порока, разврата и неуемного приема нездоровой пищи – левой дубовой рукой схватил графиню Алису Антоновну за талию, закинул на левое плечо – хлебом не корми мужика, дай только бабу унести в берлогу! – Сейчас я свой плуг тебе в арфу загоню – небо с летающими лошадьми увидишь; одним махом превращу из барыни в развратницу: не заметишь, как с пугающей простотой перекинешься, вурдалаков обгонишь и уже вечером будешь плясать на столе среди бутылок с фиолетовым крепким.

Выдумала – голая прийти в трактир, где каждый пьяный мужик видит себя воеводой на золотом троне!

— Отпусти мою воспитанницу, тайный вурдалак! – фон Карла в отчаянии колола развратника зонтиком в стальные ягодицы, кусала губы (свои), заламывала руки, призывала пьянчуг на помощь – так крестьянин в голодный год зовёт на трапезу чёрта. – Я пожалуюсь префекту Дальнесредиземноморского округа, он мне должен… может быть! – Люди недобрые, да помогите, кто, чем может – сироты мы; девица, графиня из другого Мира прибыла с благородной целью – обучить девушек эстетике и философии, а вы, грязными руками и другими – не более благородными – частями тела пытаетесь нарушить целостный покров нравственности; не по первому снегу ступаете, лихоимцы!

Вешние воды у вас отойдут, как у рожениц, злодеи, пособники деда Банзая! – фон Карла подбегала к пирующим: купцам, воинам, стражникам, тянула за руки, указывала на графиню Алису Антоновну на плече разбойника, словно все ослепли и не видели надругательства. – Жертвую, свою честь и тело кладу на алтарь, где заупокойный вой!

Меня берите, а Алису Длинные Ноги отпустите, она – Птица с распростертыми объятиями!

Посетители хохотали, потешались, щипали фон Карлу за тощие ягодицы (она вымученно улыбалась, страдала, надеялась, что её стойкость поможет — смилуются алкоголики, вступятся за целомудрие наивной – сиреневая ветка добродетели ей над кроватью – графиней Алисой Антоновной).

Но никто не вступился, наоборот, подбадривали насильника – он уже поднимался на второй этаж – очаг разврата!

Трактирщик на радостях подносил вино и эль с дохлыми мухами – никто не заметит несвежее и грязное, если обнаженаня красавица и её дуэнья концерт устроили.

Пьяницы организовали очередь – кто следующий войдёт в опочивальню к графине Алисе Антоновне, переругивались, отпихивали друг друга локтями, и в этой суете фон Карла видела не лица людей, а свиные рыла чертей.

— Плохое лежит ближе к поверхности ваших душ, а хорошее спрятано на дне колодца Тахура! – фон Карла поскользнулась на свиных потрохах, упала на пол, плыла, изображала в безумстве дельфина афалина. – За ваши мужицкие шалости – не пройдет и трёх лет – поплатитесь за надругание над целомудренной графиней – не понимает она своего несчастья, воспитанница благородного заведения!

Вы опуститесь ниже ада, найдёте себя в мешке с гнилой картошкой, и нет в том мешке дырок!

Наставница вздрогнула, раздался треск подвенечного платья – хулители нравственности раздевали её, подшучивали, что, пока стоят в очередь к молодой красавице, позабавятся несвежим жестким мясом недойной коровы!

— Фон Карла, полноте, душенька, нет причины для беспокойства! – графиня Алиса Антоновна сверкала очами, не отбивалась от похитителя; лучшая защита девушки – её нравственность. – Мужик – воняет от него могильной землей и нечистотами – ФУЙ! я снова позволила себе неприятные народные слова – не выказывает явных признаков агрессии, не перекидывается в учителя безнравственности.

Может быть, он – переодетый Принц на Белом Коне, подшучивает – у Принцев юмор Дворцовый, возвышенный – миг, и скинет рубище, окунётся в розовую духмяную воду, встанет передо мной на одно колено, вымолит прощение за игру – я не в обиде, балероны в Миланском Театре Кастратов и в бОльших шалостях замечены – люди искусства, поэты с романтическими сердцами золотопромышленников.

Затеял он не со зла, в опочивальню меня несёт, или на крышу, откуда на золотом драконе поднимемся над облаками, полетим в Розовую страну Грёз и мечтаний! – графиня Алиса Антоновна погладила похитителя по голове, понюхала ладошку, фыркнула – так привередливая кошка обнюхивает молоко (Мужик в недоумении остановился, хохотал, радовался, что голая красавица – от страха – сошла с ума, возможно, в беспамятстве, полюбит его, станет примерной рабыней – собирательницей корешков и сухих плодов в зачарованном лесу!). – Княгиня Мальцевская Ирина Леонидовна – тонкая поэтическая душа, подруга выдуманных фей – с упоением ласточки читала романы о Гарун аль Рашиде – Восточном миллиардере — зеркале современной восточной философии.