Алька - любовь моя

– - О, Лунная богиня, благословившая мой род, давшая нам колдовство и умение преображения, взываю к твоей помощи. Ты послала мне великую любовь к Георгу, ты подарила мне его детей, помоги справиться с проклятием Ральфа. Помоги мне убрать зло от детей. Возьми, что хочешь, от меня, - обратилась к ней Ирена.

– - Силы мои слабее с каждым годом, мой дар был использован во зло другим, - ответствовала Лунная богиня, - и все больше зла в этом мире. Соедини кольца зла с кольцами любви, со своими обручальными. Настанет время, и любовь двух сердец уничтожит до конца зло, созданное Ральфом, и тогда они будут нести только счастье.

– - Но как можно соединить любовь и зло?

– - Кольца зла надо вплавить в обручальные. И тогда твоя любовь не даст ходу проклятию Ральфа. За это тебе придется отдать мне свое умение.

– - Я уже отдала его за человеческий облик Георга. Я только человек. Я утратила мастерство преображения.

– - Я говорю о другом - о колдовстве.

– - Я согласна, - не раздумывая ни минуты, произнесла Ирена.

– - Ты удивила меня в очередной раз, - раздался после некоторого молчания голос другой богини, солнечной Гелии, что появилась на востоке.
– Ты была лучшей ученицей Лунниты. Твоя сила любви настолько велика, что я оставляю тебе и твоим детям часть колдовских способностей. Будь счастлива, Ирена.

– - А кольца, что делать с кольцами? Хранить их, спрятать, уничтожить? Подскажи мне, солнцеликая Гелия.

– - Делай, как скажет Луннита, - ответила Гелия.

– - Кольца будут вечной принадлежностью рода вашего, - пояснила Луннита.
– Если сделаешь, как я сказала, зла от них не будет, добра тоже. Но хозяина они выберут сами.

– - Как я смогу узнать, что уничтожено зло Ральфа?

– - Ты можешь и не дождаться этого дня. Зло исчезнет окончательно, когда трижды соединятся Орел и Соколиха, трижды замкнется круг. Только теперь Орел будет добиваться любви прекрасной Соколихи. Он будет сильнее. Она будет черпать силы у него.

Лунная богиня медленно растаяла в светящемся сумраке. В золоте лучей пропал лик её сестры Гелии.

– - С тех пор или с другого времени, но эти кольца хранила старшая дочь рода Соколовских. Революция, голод заставили продать эти кольца. Но они вернулись, - на этом любимая тетушка оборвала семейное предание и заговорила несколько о другом.

– - Легенда, конечно, красивая, но кушать хотелось всем: и взрослым, и детям, - продолжала тетя Сонечка.
– Вот и сказал батька наш: "Не могу я на голодных детей смотреть". И продал кольца. Не сказал кому. Долгие годы мы не знали, где семейная реликвия, забыли о них. Потом я приехала в Москву, стала женой Паши. Его брат-ювелир был очень богат. Кто знает, как он ухитрился иметь столько ценностей во времена социализма. Забрать всего в эвакуацию не смог. Может, не хотел. Рассказал Паше, где хранит свое золото. Только (тетя Соня всхлипнула) разбомбили их эшелон. Убило всех. Даже сыночка их, маленького нашего Феденьку. А мы с Пашей выжили. Он с войны ко мне раненый вернулся. Перебивались, как могли, но не тронули не нашего. Уже после войны осмелились посмотреть, что там есть. А там, среди золотых безделушек и наши семейные колечки. Узнала я их. Надо бы было Александре хранить их. Она должна была передать их Але. Но я нарушила порядок, оставила себе. Лучше бы я их не трогала. Мудрят кольца, нарушают заведенный порядок.

– - Это те кольца, что остались на руке Валентина, - думала Алька.
– Они через много лет нашли тетю Сонечку. Неужели я их когда-нибудь увижу. Я - последняя Соколовская. Но... Дева Мария, получается, Валя должен быть жив! Кольца соединяют навек!

Обрадовалась Алька. Но тут же пришла другая мысль. Как так получается. Валя жив, а она жена другого человека, она носит его дитя. Ребенок! Да-Да! Ребенок. Он сейчас главное, только он, её маленькая девочка. И так всегда будет. Хватит того, что ненужной росла в родной семье сама Аля. Валя поймет, Валя простит, он всегда прощал свою подружку....

Она разозлилась от своих, не вовремя возникающих мыслей о семейных кольцах, и сердито, как клятву, проговорила про себя:

– - Клянусь всеми богами, солнечными и лунными, клянусь тебе, Дева Мария, я не дам кольцам больше воли, не дам принести никаких несчастий, и, если они появятся на моем пути, я сама найду таких им хозяев, что кольца станут всего-навсего невинным украшением. Но никогда я не надену их себе на палец! От них мои несчастья!

– - Теперь, Дмитрий, мы передаем все вам, - сказал Павел Ильич.

– При одном условии, недвижимость будет оформлена на Алю.

– - А откуда доллары?
– невпопад спроси Дмитрий.

Павел Ильич довольно усмехнулся:

– - А это мой вклад в Алечкино приданное. Я же археолог. И не совсем честный. Только силы для бизнеса у меня уже не те, - несколько покривил душой ученый.

– - А что, попробуем, Павел Ильич, выйти из тени.

– - Надо, надо.

По обоюдному соглашению деньги было решено пустить в дело; драгоценности разместить в одном из иностранных банков. Чтобы обеспечить достойную жизнь Павлу Ильичу и тете Сонечке, крупную сумму от своих доходов Дмитрий положил на их имя. Теперь они могли жить на проценты. Впоследствии они могли рассчитывать и на дивиденды. Павел Ильич усмехнулся, узнав о решении Дмитрия, но не стал говорить, что и его личные доходы уже в то время были довольно высоки. Очень сожалел старый ученый о решении Дмитрия вернуться в А-к. Ему нужен был надежный партнер и помощник здесь.

Закончив дела, Дмитрий и Аля вернулись в А-ск, в свой дом. Цветы там поливала Людмила. Увидев округлившуюся Алину, ахнула:

– - Ну и стерва эта Илка. Побыстрее бы она что ли нашла богатого мужика. А то не дает покоя добрым людям.

Одного не сделал Дмитрий, не успел навестить Алексея. Кроме того, чувствовалось, что их не особо и хотят видеть. У друзей были свои проблемы, в которые они никого не хотели посвящать. Вот и не заехали. А Альке так хотелось видеть маленького Николая.

Переносила беременность Алька плохо. Первые месяцы её тошнило. Но капризы прекратились. Потом началось: то давление подскочит, то гемоглобин вниз пополз. Участковый врач настаивал на госпитализации. Альке не хотелось. Люда решила отвести её к своему врачу Владу Кандинскому, но он временно не практиковал - открывал коммерческое отделение гинекологии. Именно он посоветовал встать на учет к недавно приехавшему в их город Стасу Позднякову. Тот подрабатывал в их женской консультации. Про него говорили, что он творит чудеса. Жаль, должен был тоже уйти в скором времени в строящийся онкологический диспансер. Но несколько беременных он так и вел. Алька входила в их число.

Как-то, придя на прием раньше назначенного времени, она встретила там московскую знакомую - Таню Вирскую. Её брат был тот самый Сергей, что пытался ухаживать за Алькой, когда она училась в институте. Таня была соседкой тети Сонечки, жила этажом ниже. Её отец был известный ученый-химик. Они здоровались, иногда позванивали друг другу, но дружбы не получилось, хоть и учились в одном университете. Таня шла с огромным животом, не замечая никого и ничего, она сразу прошла в кабинет врача. Алька внимательно вглядывалась, вдруг она все-таки ошибается. Люда, заметив её заинтересованный взгляд и истолковав по-своему, прокомментировала:

– - Не нам чета, это владельцы нефтеперегонного завода.

– - Кто, она?
– не поняла Алька.

– - Муж её покойный. Убили его.

Алька ахнула:

– - Она осталась одна, беременная?

– - Нет, она снова вышла замуж. За врача. Говорят, на её деньги строят новую больницу. Кстати, её муж, Протасов Владимир, тоже очень хороший врач.

– - Откуда ты знаешь?

– - Мой Сережа тоже когда-то медиком был. Моя лучшая подруга - детский врач. Вот отсюда и знаю.

Но все же, когда бывшая соседка вышла из кабинета, Алька на свой страх и риск окликнула её:

– - Таня!

– - Бог мой, - ахнула женщина.
– Алька! Ты?

– - Я.

– - Но...но... ты же погибла, мне Дуся, она была у нас домработницей, писала. Во время взрыва теплохода "Петр Первый".

– - Помню я Дусю, - улыбнулась Алина.
– Но я жива. Меня спас один хороший человек.

– - А сюда какими путями?

– - Замуж вышла. За этого самого хорошего человека, что спас меня. Он отсюда родом.

– - Кто же тебя все-таки поймал в сети брака? Помнится, в Москве скольким от ворот поворот дала. Даже Сережка наш пробовал за тобой поухаживать, а ты ему про великую любовь в жизни, единственную и неповторимую.