Алла в Стране ЧБ

— Нет, просто они используют клей, чтобы лепить зеркала к башням. И если сильно увлекаются и про правила безопасности забывают, то прилипают сами, а клей такой крепкий, что, если тебе никто не поможет, то так навсегда и останешься прилипнутым на башне. Если у Царицы плохое настроение, то велит снять. А если хорошее, то он так и остается там, пока не помрет, а птицы высокого полета его склевывают. Другим в назидание. Чтобы про технику безопасности не забывали.

— Это так ужасно! — не могла сдержаться Алла.

— Такова жизнь, — вздохнул Йлун и продолжил рассказ.

Дальше Алла узнала о другой многочисленной группе нуликов — «бездельниках», труд которых не относился к физическому. В их разряд входили, например, общины художников, поэтов, лицедеев и прочих, в чьи обязанности вменялось развлекать правительницу и каждый раз чем-нибудь новым. В отличие от «дельников» эти общины занимали привилегированное положение. Иногда их кормили настоящей человеческой едой (рассказывая об этом, Йлун облизнулся) — объедками с Царицыного стола. Если им удавалось произвести на Царицу хорошее впечатление.

— То есть иногда она все же совершает добрые поступки, когда у нее хорошее настроение?

— Не путай хорошее настроение с хорошим впечатлением, — уточнил Йлун. — Например, ей нравится смотреть представления, где происходят разные убийства, подлости и так далее. Это производит на нее хорошее впечатление. Кто самое лучшее впечатление произведет, тому больше объедков достанется. Я раньше тоже частенько в милости бывал, когда служил в общине лицедеев.

— Так ты артист?

— Маг и волшебник сцены! Бывший лучший бездельник из бездельников, — гордо заявил Йлун и поклонился.

— Почему бывший?

Йлун замялся.

— Понимаешь, однажды мне поручили сыграть в одной старинной пьеске, специально по заказу Царицы. Ну, а я, конечно, рассчитывал, что мне больше всех объедков достанется. И тогда толще всех стану, буду как шар на сцене кататься. Но не срослось.

— А что за пьеса? — поинтересовалась Алла.

— «Хамлет» называется. Я там главную роль должен был играть.

— Гамлет, наверное, — поправила девочка.

— Нет, Хамлет. Там один тип всем хамил, и очень этим остальных расстраивал, поэтому все от огорчения умерли. А он, мало того, что показал всем пример неслыханного хамства, потом еще много-много лет прожил. Вот потому и Хамлет: Хам-лет.

Алла еще не проходила Шекспира в школе, но была уверена, что речь все же идет именно о трагедии «Гамлет», пусть и жутко перевранной в глупую «пьеску», как ее назвал нулик. Но откуда же человечки взяли эту историю? — задумалась девочка. Она и не рассчитывала получить точный ответ, но Йлун сам ответил на ее вопрос.

— Говорят, что подобную историю ей рассказывал когда-то сам старик Нуль Молчащий, еще до того, как стал Нулем Молчащим и мог говорить, но поскольку наша Царица, как положено настоящей правительнице, во всем поперечная, она переделала ее на свой лад.

Алла подумала: вот и еще одна подсказка легла в копилку того, что неведомый старик Нуль Молчащий — и есть Алеша. Ведь он был начитанный мальчик и вполне мог знать произведения Шекспира и рассказать о них жителям Страны ЧБ, а когда история Гамлета дошла до Царицы, она исковеркала ее по-своему — и это не удивительно, учитывая ее испорченность и желание привить своим подданным нехорошие примеры для подражания.

Йлун тем временем намеревался продемонстрировать свой талант. Он поднялся, приосанился и завывающим голоском, но очень выразительно, произнес:

— Хамить иль не хамить — вот в чем заморочка!

Что лучше для душонки —

Сносить безропотно чужую наглость,

Иль стать лицом к толпе смутьянов

И плюнуть всем им прямо в харю?

Не дождавшись аплодисментов, он сам себе захлопал и раскланялся.

— Какой кошмар! — воскликнула Алла²³.

— В смысле?

— Разве такое можно произносить со сцены?! — возмущению девочки не было предела.

— А что не так?

— Как что? Все не так! Мы, конечно, подробно Шекспира еще не проходили в школе, но я видела фильмы и даже один раз настоящий спектакль — к нам в клуб приезжали артисты. И я могу точно сказать, что это очень сильно переделанный, даже перевранный, «Гамлет». И не пьеска это должна быть вовсе, а настоящая трагедия. И если вашей царице кажется, что это смешно — то я думаю, что это, по меньшей мере, гадость!

Йлун сник под напором ее слов. Алле стало его жалко.

— Ну, представь себе, ты бы придумал прекрасное сочинение, а кто-то бы взял и переделал его на свой лад, да еще так, что хуже не придумаешь — тебе бы это понравилось?

— Нет, конечно, — ответил Йлун. — Значит, ты считаешь, что я не зря не сыграл в этой пьеске?

— Ну, разумеется! А, кстати, почему ты не сыграл?

— Я, конечно, мог отлично выступить. Талантом, как сама видела, не обделен. Но когда я репетировал, Царица вошла за кулисы, и получилось так, что я прямо ей в лицо воскликнул: «О, женщины, вам имя — вероломство!²⁴». Да еще так сверлил ее глазами, что она вдруг возьми и взбеленись! Ты, кстати, не подумай, к тебе эти слова не относятся, — сказал он. — А вот ей они очень не понравились. Меня тут же сняли с главной роли. И со всех остальных. А ведь это очень несправедливо!

— Почему? Потому что ты лучше всех?

— Вовсе не поэтому. А потому что Царица сама придумала эту историю.

— Но ты теперь понимаешь, что не придумала — а исковеркала?

— Понимаю. Но мне очень обидно, что меня — настоящего бездельника заменили худыми бездарностями. Мой талант оказался не нужен, и Царица сказала стражникам, что я не пришелся ко двору. Вот они меня со двора и выгнали. Поэтому я вынужден скитаться по черно-белу свету, куда глаза глядят. А глаза глядят в разные стороны, куда ни поверни голову, так что я теперь и сам не знаю, куда иду. Худею час от часу. На одной траве не больно-то отъешься. Но, спасибо тебе, я попробовал твои пряники. И скажу прямо — это намного вкуснее царицыных объедков!

Алла не знала, радоваться ей такому сравнению или огорчаться.

Поднявшись на очередной холм, девочка опять увидела небольшой заброшенный городок, а на его краю группу домишек, заросших густой серой травой. Вблизи они казались еще более унылыми и печальными.

— Нам туда не стоит идти, — Йлун испуганно потянул Аллу за руку, ведя в другую сторону.

— Почему? Через город ближе.

— Во-первых, это уже не город. Потому что у нас есть только один город — Самый Важный и Главный. Во-вторых...

— Во-вторых, там теперь жить нельзя, — подхватил Смельчак. Он тоже выглядел напуганным. — И даже рядом находиться очень нежелательно.

— Но почему? — допытывалась Алла, оглядываясь на домики. — Что случилось?

— Там теперь живут дикие тени, — ответил Йлун. — Они не любят, когда к ним приходят.

— Как интересно, — немного со страхом произнесла Алла и вновь оглянулась. — Настоящие, живые тени?

Ей вдруг показалось, что в заросшем городке действительно наблюдается какое-то шевеление — что-то серое и многочисленное копошится в брошенных зданиях и между ними.