Аллекта
Шрифт:
Наше время.
Похоронив ребенка, я тяжело переживала вторую потерю. Чтобы не сойти с ума, я постоянно принимала успокоительные. Лекарство стерло из памяти все упоминания о сновидениях про Аллекту. Время шло, и я понемногу оправлялась от случившегося. Я уже почти полностью пришла в эмоциональное равновесие и перестала принимать успокоительные как пришли печальные новости. Отец не перенес жестокого испытания, посланного судьбой мне – остановилось сердце. Во время похорон я поняла, что похоронить собственных родителей – больно, но не больней, чем похоронить собственных детей.
Я лежала в кровати, держа пузырек со снотворным в руке
Утром я пошла к доктору.
Удивление доктора не знало границ.
– Шо?! Опять?! – спародировал доктор любимый мультфильм.
Я села в кресло и начала рассказывать доктору все, что накопилось. Чем больше он слушал, тем сильнее испытывал сострадание ко мне. Доктор прослезился:
– Знаете, я много думал над этим, а теперь глядя на вас, я убедился в этом. Я думаю, что в жизни каждого человека должно периодически происходить что-то ужасное, чтобы иллюзии окончательно не поглотили его. Вы знаете, я смотрю на всех вас мамаш, приходящих ко мне с надеждой на будущее, и удивляюсь вам. Какое же безумие сегодня надеяться на светлое будущее. Два века назад Ницше писал, что во времена его молодости жили для завтрашнего дня, ибо послезавтрашний день был сомнительным. Я думаю, что век назад люди жили сегодняшним днем, ибо уже завтрашний день был сомнительным. А сегодня абсолютно точно стал сомнительным сегодняшний день. Я все больше и больше перестаю понимать, если я, конечно, вообще понимал смысл жить. Я думаю, что на самом деле в жизни нет никакого смысла и нет смысла жить. Это мало кто понял, потому что большинство людей слишком глупы, чтобы это понять. Будь у жизни смысл – его бы уже нашли. Очевидно, что нас всех приговорили к смерти, когда родили. А иногда я вообще думаю, что нас родили посмертно.
– Мне кажется, что сейчас для большинства людей, смыслом жизни является богатство, – сказала я.
– Я не понимаю этого маниакально-параноидного синдрома – стремления к богатству. Я думаю, что лучше быть бедным, но сохранить чувства, чем богатым, но бесчувственным. Если верить статистики, то большинство богатых людей бесчувственны. Мы думаем, что богатства избавят нас от бед, но беды накапливаются вместе с богатством, – сказал доктор.
– Может быть, смысл в стремление к успешной жизни? – спросила я.
– Успешная жизнь определяется не тогда, когда ты живешь, а в тот момент, когда ты умираешь. Все стремятся получить высшее образование, и думают, что тогда жизнь будет успешной, – сказал доктор.
– Разве плохо, когда у человека есть высшее образование? – спросила я.
– Дело не в том, есть у человека высшее образование или нет, а в том, что девяносто девять людей из ста получивших высшее образование – образованными не становятся, – сказал доктор и замолчал.
Он достал папку с анкетами, перебрал их и вытащил одну.
– Давайте в этот раз я выберу вам суррогатного отца.
Он протягивает анкету и говорит:
– Logos.
Я подписала все документы и вышла от него.
Доктор думал обо мне, и у него в голове появлялось слишком много пугающих мыслей. Он решил успокоиться, и позвал медсестру. Она зашла в кабинет, разделась и легла на стол. Доктор достал из аптечки пузырек для анализов и как обычно сделал две кокаиновые дорожки. Он выкрутил шпильки из туфель и вдохнул кокаин, смотря на татуировку с надписью: ВХОД.
– Азия, скажи мне, как женщина: чего вообще хочет женщина? – спросил он.
– Она хочет нравиться, –
ответила она.– Тогда чего хочет мужчина?
– Он хочет женщину.
– Вот, простой ответ на сложный, но бессмысленный вопрос: зачем мы здесь? Жизнь – беспощадная: жить долго – не интересно, жить интересно – не долго.
Доктор подумал немного, потом сделал еще две дорожки и вдохнул, после чего напел строчку из своей любимой песни: « I don't like the drugs but the drugs like me[7]».
– То, что не убивает меня, убивает кого-то другого. Перевернись! – сказал он.
Медсестра легла на живот. Доктор выложил еще две дорожки вдоль поясницы, где располагалась татуировка в виде приоткрытой двери с надписью: ВЫХОД. Доктор вдохнул кокаин и внимательно посмотрел на татуировку. «Наверное, та татуировка означает вход в жизнь, а эта выход из нее», – подумал он. В этот момент доктор понял весь смысл жизни.
– Из чрева мы попадаем в жизнь, а после смерти мы попадаем в ж… – он потерял сознание.
Из носа у него пошла кровь. Медсестра поняла, что он умирает. Она сняла с его руки золотые с бриллиантами часы и надела на свою руку. На циферблате надпись: Жизнь – это счастье, а счастье – это смерть.
– Ты нашел свое счастье, старый наркоша, – сказала медсестра, выходя из кабинета.
Благо старый, добрый доктор не умер. Не смотря на его вредные привычки, он все-таки помогал одиноким женщинам стать счастливыми. Он вернул назад часы, уволил медсестру и прошел курс лечения для наркозависимых. Сейчас доктор продолжает совою деятельность, но уже официально.
Я родила ночью первого сентября. Дала дочери имя – Алесса. Девочка росла хорошим послушным ребенком, поэтому первые семь лет ее воспитания прошли великолепно.
В ночь на первое сентября, когда ей должно было исполниться семь лет, Алесса увидела сновидение и вспомнила все.
Утром, я одела дочку, как подобает первокласснице.
– Я схожу за цветами, а ты пока подожди меня дома. Хорошо? – сказала я.
– Хорошо мама, – ответила Алесса.
Как только я вышла из дома, Алесса сразу пошла к старинным часам. Она держала часы в виде карманной Библии и внимательно рассматривала циферблат с четырьмя стрелками и буквами:
Алесса знала, что буквы написаны древнеславянским алфавитом.