Аллигент

– Хорошо, говорю я.
– Я пойду. Но даже на секунду не задумывайся, что я вообще поверила в то, что ты ей не более интересен, чем твой генетический код.

– Итак, говорит он.
– Даже на секунду не задумывайся, что мне интересен кто-либо кроме тебя.

Он кладет руку мне на шею и притягивает к себе.

И поцелуй и его слова успокаивают меня, но мое беспокойство исчезло не полностью.

Глава 25. ТОБИАС

Мы с Трис встречаемся с Нитой после полуночи, в лобби жилого корпуса среди комнатных растений с распустившимися цветками, прирученная пустыня. Когда Нита видит Трис рядом со мной, ее лицо сморщивается, как будто она съела что-то горькое.

– Ты обещал, что ты не скажешь ей, говорит она, обращаясь ко мне.
– А как же желание защитить ее?

– Я передумал, отвечаю я.

Трис громко смеется.
– Это то, что ты ему сказала - что так он меня защитит? Хм, умелая манипуляция. Молодец.

Я смотрю на нее, подняв бровь. Я никогда не думал об этом как о манипуляции, и это меня немного пугает. Я обычно распознаю скрытые мотивы других людей, но я уже привык к моему желанию защитить Трис, особенно после того, как я чуть не потерял ее, и поэтому я не подумал дважды. Или я уже привык лгать, вместо того, чтобы говорить горькую правду, что сразу же ухватился за шанс обмануть ее.

– Это была не манипуляция, это правда. Нита больше не выглядела озлобленной, только лишь уставшей, ее рука скользнула по лицу и она убрала волосы назад. Она не оборонялась, что говорит о том, что она могла сказать правду.- Вы можете быть арестованы только за то, что знали и не заявили об этом. Я думала, что лучше было бы избежать этого.

– Что ж, слишком поздно, сказал я.
– Трис с нами. Или это проблема?

– Я предпочла бы вас обоих, чем ни одного из вас, и я уверена, что здесь подразумевается ультиматум, говорит Нита, закатывая глаза.
– Идемте.

Трис, Нита, и я возвращаемся по тихому, спокойному комплексу к лабораториям, где работает Нита. Мы все молчим, и я замечаю каждый скрип своей обуви, каждый голос на расстоянии, каждый щелчок закрытой двери. Я чувствую, что мы совершаем что-то запрещенное, хотя технически мы ничего такого не делаем. В всяком случае пока.

Нита останавливается у двери в лабораторию и сканирует свою карту. Мы следуем за ней мимо комнаты генной терапии, где я увидел свою карту генетического кода, дальше в глубь помещения, где я уже был. Здесь снова темно и мрачно, и скопления пыли кружатся над полом, когда мы проходим мимо.

Нита толкает другую дверь, открывая ее плечом, и мы заходим в складское помещение.

Тусклые металлические ящики, заграждающие стены, помечены бумажными номерами, чернила которых стерлись со временем. В центре комнаты стоит лабораторный стол с компьютером и микроскопом, и молодой человек с зачесанными назад светлыми волосами.

– Тобиас, Трис, это мой друг Реджи, говорит Нита.
– Он тоже ГП.

– Приятно познакомиться, говорит Реджи с улыбкой. Он пожимает руку Трис, затем мою, у него крепкая хватка.

– Давай сначала покажем им слайды, сказала Нита.

Реджи включает экран компьютера, и делает нам знак подойти ближе.

– Он не кусается.

Трис и я обменялись взглядом, затем встали за Реджи, который сидит за столом, чтобы взглянуть на экран. Картинки в нем начинают мелькать, одна за другой. Изображения полутоновые с зернистостью, а также деформированы, они должно быть очень старые.

Мне требуется всего лишь несколько секунд, чтобы понять, что они представляют собой -

фотографии : худые, измученные дети с огромными глазами, канавы полные тел, огромные холмы горящей бумаги.

Фотографии двигаются так быстро, подобно страницам книги развевающимся на ветру, что я только ужасаюсь. Затем я отворачиваюсь в сторону, не в силах больше смотреть.

Внутри нарастает глубокая тишина. Сначала, когда я смотрю на Трис, ее лицо как водная гладь, как будто то, что она увидела, ничуть не тронуло ее. Но потом ее губы задрожали, и она сжала их, чтобы скрыть это.

– Посмотрите на это оружие, Реджи показывает фотографию мужчины в форме, который держит пистолет и прицеливается.

– Этот вид пистолета невероятно старый. Во время Войны за Чистоту использовались гораздо более продвинутые. Даже Бюро согласилось бы с этим. Должно быть, этот с очень древней войны. Которая могла вестись генетически чистыми людьми, тогда, когда генетические манипуляции еще не осуществлялись.

– Как вы скрыли войну?
– спрашиваю я.

– Люди изолированы, голодают, тихо говорит Нита.

– Они знают только то, чему их научили, видят только то, что им позволили. А кто все это контролирует? Правительство.

– Допустим.
– Трис качает головой и говорит слишком быстро и взволновано.
– Значит они врут о вашей... нашей истории. Это ведь не значит, что они враги. Это лишь значит, что они - группа неверно информированных людей, пытающихся... улучшить мир. Неверным способом.

Нита и Реджи переглянулись.

– Есть проблема - сказала она.

– Они вредят людям.

Она положила руку на стойку, наклонилась над ней, ближе к нам и снова я увидел нарастающее сражение внутри нее между молодой девушкой, ГП и работником лаборатории.

– Когда Отречение хотело раскрыть главную истину их мира раньше, чем им следовало бы, говорит она медленно, Джанин хотела помешать... и Бюро было весьма счастливо предоставить ей невероятно улучшенную сыворотку моделирования - сыворотку моделирования для нападения, поработившую умы Бесстрашных, что привело к разрушению Отречения.

Мне понадобилось немного времени, чтобы все это осело.- Это не может быть правдой, говорю я.
– Джанин говорила мне, что самый высокий процент Дивергентов - генетически чистых- из всех фракций, в Отречении. Ты только что сказала, что Бюро ценит генетически чистых достаточно, чтобы послать кого-то, чтобы спасти их, с чего вдруг им помогать Джанин, убивать их?

– Джанин ошибалась, сдержанно говорит Трис. Так говорила и Эвелин. Самая высокая доля Дивергентов была среди афракционеров, а не среди Отречения.