Альма 2. Точка бифуркации

– Я...

– Ты хочешь спросить, почему я не смогла предупредить всех об опасности? Очень просто - потому, что я не видела ее. Ты ведь знаешь, как работает мой дар?

– Да. Ты видишь линии вероятного развития событии. Одни из них ярче, другие бледнее. На их основании можно сделать анализ и узнать, с какой процентной долей произойдет то или иное событие.

– Линии вероятности, пути, развилки, ведущие к разным исходам... кто-то называет это клубком ниток, чтобы облегчить себе понимание, кто-то дорогами, но это не совсем так. Это образы, Дима. Много образов и чувств, что с ними связаны неотрывно. Если даже у обычного человека, выходящего из подъезда на улицу и спешащего на работу, есть как минимум несколько десятков вариантов того, что с ним сейчас произойдет, причем это не за все время, что он будет добираться до работы, а только лишь в сам момент выхода из подъезда! И каждый из вариантов мне нужно пережить, почувствовать, рассмотреть. А что будет, если нужно посмотреть жизнь этого человека на день вперед? На неделю? На месяц? Я помню, как ты испугался и запаниковал, когда всего лишь переключил свое зрение на инфракрасный диапазон. В самом начале своего обучения. А ты представляешь, что пришлось пережить мне? Что приходится переживать, когда меня всего лишь, - девочка горько усмехнулась, - просят сделать прогноз на завтра? Ведь это же так просто! Нужно лишь только посмотреть.

– Я не знал, - проглотив вставший в горле комок, проговорил я.

– Нет, конечно, детская психика весьма гибка и ей проще адаптироваться к подобным потрясениям, - заметила она, снова возвращаясь к привычному непринужденному тону, - но пережить подобные "приятные ощущения" я бы вряд ли кому порекомендовала в своей жизни. Повзрослеть мне пришлось довольно рано.

В подвале на несколько минут снова повисла тишина.

– Так вот, на счет того, почему я всех не предупредила. Посмотреть судьбу обычного человека "относительно" просто. Если ты живешь обычной размеренной жизнь, не связанной с резкими сменами настроения, постоянными поездками по всему миру или командировками в горячие точки, то работать с тобой становится существенно проще. Такой человек обычно в одно и то же время встает с кровати, чистит зубы одной и тоже щеткой, ходит на работу по годами знакомой дороге и хранит деньги в одном и том же банке. И если вдруг с ним и приключается что-то необычное, то, как правило, это все ограничивается его привычной средой обитания и довольно редко выходит за рамки простых разговоров или же уже, набившей оскомину, семейной ссоры. Все просто, предсказуемо и обыденно. Обожаю таких людей. С разного рода бандитами, тайными агентами, осведомителями, или же серийными маньяками, психопатами и прочей шушерой о которой тебе, я надеюсь, рассказывать особо не надо, все чуточку сложнее, но не особо. Жизнь у них, по сути, точно такая же, как и у остальных людей, только протекает в несколько другой формации и с иной сферой деятельности. Тускло и однообразно.

– Про шпионов не все так считают, - буркнул я.

– Пусть эти все, для начала, изучат биографию хотя бы пятидесяти подобного рода личностей, в "онлайн-режиме" разумеется, а там посмотрим, что они скажут, - усмехнулась девочка, - всю эту жизнь, наполненную красками, непредсказуемостью и романтикой, я видела только на экране. В реальной же жизни я видела совсем другое.

– Как тебя только к психиатру не отправили, - потряс головой я, честно пытаясь себе представить, что должно было произойти с ребенком, который вдруг увидел подобную изнанку жизни в столь юном возрасте. Причем мало того, что увидел - практически пережил! И даром бы все ограничилось обычными приличными людьми, хотя мне ли не знать, сколько среди таких вот тихих и незаметных домоседов встречается извращенцев. Так нет же! Контингент для "просмотра" у нее был намного-намного серьезнее. Убить Митрова за такое мало...

– Они со мной и работали. Причем весьма плотно, - согласно кивнула Маша в ответ на мое замечание, - Давали нужные пояснения, когда я рассказывала им то, что увидела. Объясняли, почему человек себя ведет именно так, а не иначе, и что бояться этого не надо. Надо просто иметь свои твердые убеждения в жизни и следовать им. Вот и все. А подонки были и будут всегда. Но это ведь совершенно не значит, что нужно вести себя также как они. Хороших людей на свете ведь намного больше, чем плохих. Вот ради них и стоит жить на свете. Ради мамы и папы, ради бабушки, ради всех тех, кого ты любишь и кто тебе дорог. Кто любит тебя. А благодаря мне их теперь можно будет обнаружить и они не принесут больше никому вреда. Плохих людей станет намного меньше...

Глаза девочки невидяще уставились в пространство, подернутые пеленой воспоминаний. Не знаю почему, но у меня в этот момент волосы зашевелились на затылке. И очень уж захотелось пойти дать в морду гребаному товарищу полковнику...

– Они часто утешали меня и поддерживали, когда у меня случался очередной срыв или истерика, - через некоторое время снова продолжила девочка, - но...
– она, помотала головой приходя в себя, - думаю, тебе будет не очень интересно про все это слушать.

– Да нет, почему же... ну или, хотя...это..., - замялся я, в тщетной попытке подобрать подходящие в такой ситуации слова, но так и не находя их.

– Спасибо, Дима, я тронута твоим участием, - впервые за все время нашего разговора в глазах Маши блеснули искорки смеха, - но откровенности оставим для другого раза. Так вот. С обычными людьми, как я уже говорила, все намного проще. Особенно если они живут спокойной, размеренной жизнью, лишенной резких смен обстановки и настроения. С одаренными же все сложнее изначально. Клубок вероятностей, вихрь эмоций и образов. Сотни, тысячи вариантов, переплетенных и связанных между собой так плотно, что разобрать в этом калейдоскопе хоть что-то более-менее точное невыносимо трудно. Ты спросишь, почему так? Я не знаю. И думаю, никто тебе не сможет ответить тебе на этот вопрос.

– Но предположения есть?
– бросил пробный камень я.

– Есть, как не быть, - пожала плечами девочка, - кто-то утверждает, что с активацией альмы для нас в мироздании открывается больше вариаций в секунду. Логика проста: больше возможностей - больше воздействия на окружающий мир - больше линий вероятности.

– Не понял, - покачал головой я, - а если просто сидеть дома и вообще оттуда никуда не выходить?

– Их будет меньше, - вздохнула Маша, - но не намного. Это как... это как с камнем. Представь, что ты бросаешь его вперед. Ты можешь просчитать его скорость полета, траекторию движения, узнать, что с ним будет дальше, когда он упадет на твердую или мягкую поверхность и прочее. Все что с ним произойдет можно легко описать математически, тебе хватит обычных формул в пределах баллистики. А вот что будет, если ты имеешь дело с телом, скорость которого постоянно меняется? С телом, которое может двигаться в совершенно любых направлениях, причем совершено непредсказуемо, с огромным ускорением и при этом еще и изменять свои внутренние свойства? Сможешь спрогнозировать его путь? Описать его формулами?

– Брр, это уж точно не ко мне, - потряс головой я, - у меня всегда были непростые отношения с физикой.

– Вот и я о том же.

– Но все-таки мне кажется, ты немного утрируешь.

– Нет, Дима, я просто пытаюсь объяснить тебе то, что я чувствую и то, чего ты увидеть не в состоянии. Возможно, я привела не очень удачные примеры, но так и высшего технического образования у меня нет, в отличие от тебя. Да и вообще я девочка.

– Уела, - хмыкнул я, - последнее основание так и вовсе железобетонное. А что насчет упырей?

– Их я не вижу вовсе, - развела руками, сидящая на матрасе девушка.

– То есть, как это не видишь?
– не понял я, - они ведь тоже живые существа! И судя по тому, что мы узнали за последнее время, принимают в нашей жизни активное участие. Весьма активное, я бы даже сказал.

– А вот так. Пытаюсь сосредоточиться, а вижу на их месте только пустоту. Вот вроде бы есть перед тобой он, даже потрогать можно, а ты ведь знаешь, как телесный контакт облегчает восприятие, особенно у видящих, но глядишь, всматриваешься, а там... пустота. Как будто и нет никого перед тобой. Ни настоящего, ни прошлого, ни будущего. Страшно...

Когда я отошла от первого удивления и шока, то попробовала косвенный поиск, но... Все люди и вероятности, которые по идее должны были сходятся к нему, как будто искажались. Не обрывались даже, утыкаясь в пустое пространство, что было бы хоть немного логично, а как-то... обходили его, соединяясь при этом между собой. Линии вероятности и судеб совершенно разных людей, обрывались и соединялись между собой по непонятным принципам. Они искажались, и невозможно было понять, что же привело к такому исходу, откуда было внешнее воздействие и самое главное, какое вообще оно было и когда? Когда я попыталась осознать уведенное и хоть немного в нем разобраться - у меня случился очередной срыв. Локальная перегрузка ЦНС и многочисленные кровоизлияния в мозг. Я не рассчитывала на подобную нагрузку при этой работе. Не поняла и не смогла оценить своих сил. Я чуть не ушла.

– Ты сумела справиться с собой?
– спустя несколько секунд молчания, тихо спросил я.

– Нет, - девочка грустно улыбнулась и снова раскрыла книгу, которую последние минуты нашего разговора нервно крутила в руках, - меня вытащила Алиса. Вкатила две ампулы блокиратора альмы, а когда я вырубилась - привела в порядок. Успела очень вовремя. Просто повезло, что в тот момент мы находились рядом. После этого случая, Борис Сергеевич запретил мне использовать дар в этом направлении.

– Я не знал...