Так повелось, что жесткие цветыРастут из мякоти поверженного тела,Как указанья вечного перстыВ межмирье звезд, куда душа взлетела.В
волнах религий, в шепоте наукИ в ауре коленопреклоненийУходит смерд, не покладавший рук,И понапрасну гениальный гений.Законы в непреложности свейТо пачкают, то благородят тело…В селитре мумий жив белок идей,Любовь в костях столетьями осела.В золе обрел свободу углеродИ вихрь частиц знакомо-незнакомыхИграя, наши души унесетВ бесполые, бесстенные хоромы.А краткий путь по наконечью игл,В безумном страхе тьмы, в дыханье спертом —Иллюзия не принявших постриг,Владельцев тел, еще живых, но мертвых.Да будет с нами ровная стезя!Пусть наша глупость не впадает в мудрость.Пусть мы не знаем то, что знать нельзя,Пусть после ночи наступает утро.Пускай в последнем из невысказанных слов,Пусть даже в шепоте, в безумье и угаре,Звучит смиренье, пониманье и любовьК своей навечно обретенной таре.
Чертов календарный ветер…
Чертов календарный ветер,Немогущества халва…Где ты, в царственном беретеРазмышлений
голова?Тень эфирного погудаВсяко-всякого письма,Извержений просто люда —В колокольцах бахрома.Смачных тел фиксатуары,Анекдотцев сиплый ржач…Где сановные бояре,Где страданий мира плач?Пьют гугляшные матрешкиПиво забродивших слов,Наставляя жизни рожки…Был язык, да был таков.И в литровой этой кружкеСтаромодный, как печаль,Задохнулся бедный ПушкинИ потусторонний Даль.
Я и Он
Опыты поэтического синтеза
Я – это мелкая коричневая речка.Он – море, ликом бьющее в кораллы.Я – серебра неполного колечко,Он – чистым золотом украшенные галлы.Я – чин Ник-То, как Анненский в начале,Он – эндорфин, рассыпанный, как сахар.Мои потуги в дофаминовой ВалгаллеНе избавляют от пожизненного страха.Я – инок очищающих религий,Он – экстатичен в буре революций.Моих фантазий ненаписанные книги —Его сегодняшнего дня подстрочник куцый.