Счастье пишу. Осторожно, почти не дыша,Прикасаюсь к нему, его легкому шагуПо земле. И беру понемногу, что взгляд унесет,Чтобы перенести каждый крохотный квант на бумагу.Квант из воздуха счастья. Высокий полетЖуравля и синицы… И то и другое – вдали.Но зато облака до восторга, до праздника рядом.Я беру их, совсем не касаясь глазами земли,И – одни лишь глаза, не касаясь тебя еще взглядом.И, не слыша пространства, трамвайных звонков и сирен,Слышу только одну надо мною повисшую фразу:«Вы кого-нибудь любите? Только не сразуОтвечайте»… И чувствую, чувствую пленЭтой фразы и пальцев волненье.Пальцев, пишущих глаз твоих прикосновенье.Пальцев, пишущих счастье в его первый день.И спешу написать. И боюсь торопиться,Как боюсь ему плоть дать, дыхание, тень,Дать себя обрести и потом уже не возвратитьсяВ этот миг, вдруг принесший весну и сирень,И тебя в этот миг, в это прикосновеньеДлинным взглядом-вопросом, таившимся в нас,Нас обоих. И праздничность, и удивленье,И пронзившую мысль: ни дыханьем, ни теньюИз «потом» не вернуться вот в это «сейчас»…
«Под красный свет, под красный свет…»
Под
красный свет, под красный свет,Людей, внезапно смолкших, – мимо,Ругнув зевак, дохнув бензином,Промчался РАФ под красный свет,Как пес, несчастья взявший след.Туда, где мысль остановиласьВ полумгновенье от окна.А сердце билось, сердце билосьТак, что взметнулась тишинаМежду кроватью и окном…И жизнь тревожным билась сном,Дрожа на нити вполнакала…Не сразу нить оборвалась,Но, вздрогнув, больше не зажгласьБезмолвно. Было и не стало.Как просто – было и не стало…Так страшно – было и не стало,Что даже смерть отозваласьИ, не стыдясь себя нимало,Устами тишины кричала.Должно, гостей на пир сзывала.На скорбный пир своих страстейК уже не ждавшему гостей…И мчался РАФ под красный свет,Беды привычно взявший след.
«Ты здесь? Не торопись. Откуда и куда…»
Ты здесь? Не торопись. Откуда и кудаНесешь в себе опять свои заботы?Бесплотный образ твой. Ни звука, ни следа,Ни тени, ни огня… Хотя я знаю – кто ты…Знакомый дождь в безмолвной тишине,Когда, казалось, мир на время замерБез соглядатаев, без света и без камер,Как перед исповедью… Я – тебе, ты – мне…О чем мы?.. Не поверишь. О воде…И в самом деле – дождь. О чем же боле?Прохладных струй прикосновенья где,Там нет ни сожаления, ни боли…И нелюбовь коснулась не лица,Но сердца, будто полного обиды.И монолог дождя без паузы и концаНезримо уведет в безмолвье Атлантиды.В животворящий мир воды и водных струй…Коль выучил урок, не заплывай за буй —Спасительный рубеж и сердца и умаИ неизменный пункт, источник непокоя.Настойчивая мысль, что это жизнь самаОпределила путь себя увидеть – кто я…И будут в тишине ступать года,И трепетнет душа, хоть всякий раз напрасно,Пока ее Высокая ВодаНе позовет за буй неистово и властно…
«Как радостна и как тиха она…»
Как радостна и как тиха она,Упрямая надежда, что таитсяВ прозрачности живой – ни стен, ни дна.Лишь легкое тепло из глубины струится.И вот уже раскрепощенный духУкрадкою вдыхает полной грудью,Хотя пасьянс судьбы – одно из двух —Пока еще не сложен. МноголюдьеТерзает неизвестность, ранит страхПростых вещей подчас непониманья,Опасных игрищ предзнаменованьеИ миропониманья полный крах —Разрозненный аккорд военной меди,И диссонанс гармонии с судьбой,И потускневший памятник ПобедеНеандертальца над самим собой…И реки вспять. И фуэте верблюда,И хохот гор, молчанью вопреки,И нерукопожатие, откуда,Как ни старайся, не пожать руки…Взгляд в никуда, безмолвный и бездумный,Отставленный от мира и идей.И снова, снова! Человек разумныйСовсем один. Один среди людей…И снова допотопная туманность,Где будто не ступала и нога,И вирусно-немая первозданностьТворящего надежду очага…Как радостно между ветрами, междуДождями – очагу в них не гореть —Почувствовать тепло живой надеждыИ жизнь уже озябшую согреть…
Фрагменты из романа в стихах
«Влажный ветер Леванте…»
(Это о Греции времен афинской демократии и поглощения Эллады македонскими варварами.)
Велик Дионисий, рожденный великим народом,Кто дружным восторгом дарует любого, коль нет ни гроша…В угоду себе и рабам, и свободным в угодуСпешит сообщить всем, что жизнь хороша.Комедия в театре отводит людей от порока.Трагедия – вовсе хороших свершений пример.В Афины весна собралась две недели до срока,Но греческий люд не смутить недостатком манер.Правдив и доверчив он, без сожаленьяГотов для обряда отдать свою сотню быков.И также, с улыбкою и без сомненья,С любым разделить и одежду, и кров.Сегодня весь люд под охраной его, Диониса.Нельзя арестовывать, требовать в праздник долги.Народным собраньям – запрет. Никаких компромиссов.Судебные иски отставить! Никто – ни друзья, ни враги.Равны и велики в веселье и люди, и боги.Они, все двенадцать, средь песен и танцев вокруг.Им всем в одну сторону. Всем – по дороге,Туда, где братается праздничный дух,Где нет и вершка между «ними» и «нами»,Из тех, кто вознесся… Кого ни возьми.Где люди нечаянно стали богами.А боги нечаянно стали людьми…Ликуют тимпаны, волнуются звуки свирелей,И флейты восторженно славу поют.Врываются в хор песнопевцев восторги и трели.И в праздника чашу вино неразбавленным льют.Плывет Дионис над весельем, большой и священный.Статую несет вся агора – хореги, жрецы,И даром что в дереве он воплощенный.Поют ему гимны и воины, и мудрецы.Корзины с плодами – над статью хорошеньких женщин.Венки из плюща и фиалок у юношей и у мужчин.И каждый, кто здесь, его славой увенчан —Разбойник и праведник. И государственный чин.Сирены, сатиры пешком, на ослах и на мулахКружатся в причудливых танцах стихии своей…Комический образ насмешки… В пирах и разгулахРожденный всевластием глупых и жадных людей.Наивный напев и дурашливый лик скомороха.Под маской – зловредный и яркий народный протест.Но праздник! И кажется, все не больнее гороха,Шрапнелью стреляющего в обозначенный крест.Проносятся толпы поэтов, хоревтов, актеров.Священный огонь и восторги вокруг алтаря.И сотня быков ревом глушит пространство, в которомЖдут праздника люди, улыбки друг другу даря…А рядом поет хор сатиров козлиный —Козлиные маски как облик природы самой —То песни про солнечный луч, чтобы жаркий и винный,Тогда виноград будет тоже такой,То песня про грусть, про дыхание смертиЗатем,
Дионис чтоб услышал мольбу,Ему принесенную в песне-конверте…Назначено только ему одному…И, как в подтвержденье того заклинанья,Трагический мим поднял руки мольбыИ долго стоял, как само изваяньеИзменчивой и неизбывной судьбы.И хор – уже снова про год без изъяна.Грохочут тимпаны. И флейты поют.И в желтый киаф козлоногого ПанаСатиры вино неразбавленным льют…
«Все станет на свои места…»
Все станет на свои места,Лишь здравой мысли перст железныйСомкнет смешно и бесполезноТебя зовущие уста.Все станет на свои места.И будет тем, чем было прежде, —Рояль бесстрастен и тосклив,Будильник слишком суетлив,И старый дог в большой надежде,Что станет мир не так болтлив…Забьется в угол пустота,Боясь шипов воспоминаний.И вздрогнет, как напоминанье,Звонка глухая немота.И мысль трудна, хоть и проста —Все станет на свои места…
«Как ярок свет. Слепит как никогда…»
Как ярок свет. Слепит как никогда.Идет паром средь тысяч солнц. И далиБезоблачны. И прошлое едва лиДогонит, распростившись навсегда.Идет паром вперед. Идет – туда.Мне не туда, мне по пути – обратно.И солнце, отраженное стократно,Единственным вдруг станет. И водаЕго отпустит в полумрак каминный,Туда, где Бинц и вечные ветра.И сенбернар – свидетель ночи длинной,Распахнутой в «сегодня» из «вчера».И необъятность дня, и тайна ночи,И разноцветье крыш, и чувств река.И тихий шепот потаенных строчек:Остаться до последнего звонка…Прибоя натиск, рокот непокоя,Дневные неприкаянные сны,И что-то неизбывное, земноеПридет, тебя увидев, со спины.И смолкнет тишина на полуслове.И я свое вязанье отложу.И трепетнет мгновенье – лещ в прилове.И ты: «Не уходи». – «Не ухожу».
«Ущербная луна. И над Босфором сизым…»
Ущербная луна. И над Босфором сизымПредутренней порой струится сизый свет.И тайный челн, влекомый легким бризом,Скользнул в волну, минуя минарет.Крест-накрест – храм. Три слова – верным людям.«Даст Бог, вернемся?» – тишина в ответ.«А налетят?» – «Ступайте. Мы остудим…Даст Бог, вернетесь», – шелестнуло вслед.Челн исчезал, и появлялся снова,И, увернувшись, обходил волну.Писания спасительное словоВело их через море. И одну,Всего одну молитву говорили.Она была негромка и проста.Не о себе. Не для себя просили.Просили об одном – спасти Христа…Константинополь не глядел укором.Не ведал тайны до поры Коран —С Московского Вселенского собораВернулись братья вестью от христиан.И высились повсюду минареты,Святой Софии застилая свет.Но свет иной нарушил эти меты —Великий древних пращуров завет:Стоянье в темноте долготерпенья,Хранящие безмолвие уста.И тихая забота о моленье,Спасавшем в каждом своего Христа.
Татьяна Панкова
Родилась 15 июля 1974 года в городе Минеральные воды.
В настоящее время проживает и работает в городе Санкт-Петербурге.
В 2002 году окончила экономический факультет СПбГУ.
По специальности устроиться на работу не получилось.
Сейчас работает кассиром в магазине.
Воспитывает десятилетнего сына. Не замужем.
Хобби: музыка, спорт (бег, спортивная ходьба).
Увлекается поэзией с детства. Написала около 200 стихов различной тематики.
Также имеется немало стихов в процессе работы.
Не привыкать нам побеждать…
Не привыкать нам побеждать:Мы – русские, сильны мы духом!Коль надо, будем воевать,Все стерпим: голод и разруху!Наш мир сегодняшний бесценен:Столь крови за него лилосьПрошедших русских поколений,Спокойно чтобы нам жилось…Вот и сейчас мы твердо знаем,Ради чего мы стерпим все:Богатыри ведь подрастают,Дух русский в них возьмет свое!И русских девочек-красавицПрекрасней нет на всей земле!Пускай уверенно шагаютК своей победе и мечте.Сколь вырастет средь них ученых,Что двинут мир на новый путь,Художников, поэтов новых,Чтоб красоту в людей вдохнуть.Всего, что в них, не перечислишь!В ответе мы за них сейчас,За русских девочек, мальчишек,Гордились чтоб они за нас.За стариков могучих нашихГорой мы встанем и стеной.И помним мы геройски павших,В беде закрывших Русь собой.Сплотимся мы великой силойПеред лицом любых невзгод.Должны мы помнить все, что было,Преодолел что наш народ!Не утопить наш дух великийВ вине, наркотиках, грехах!Победа русскими добытаДля нас с слезами на глазах…Земля полита под ногамиСвященной кровью с верой в то,Что будем дальше жить мы с вами!Россию не возьмет никто!Не привыкать нам побеждать:Мы русские – сильны мы духом!Ведь Русь достойна процветать:Так завещали деды внукам!
Геннадий Рязанцев-Седогин
Член Союза писателей России, член ИСП, член-корреспондент Академии Российской словесности.
Автор тринадцати книг поэзии, прозы и эссе.
Лауреат литературных премий имени Александра Невского, Ивана Бунина, Ярослава Смелякова, Алексея Липецкого и других.
Живет и работает в Липецке.
Непросветленная душа
Я знаю, дьявольская безднаНезримой силою полна.И кажется, что бесполезно,В ней жизнь кипит не зная сна.Своими страхами и мгламиДуша находит сходство с ней,И нет преграды между намиВ глухую ночь, в стране теней.Не наблюдай ночную вьюгуВо мраке скованных снегов.Я знаю, мы близки друг другуСмертельной близостью врагов.