Альманах «Российский колокол» №3 2020

Элегия

Перед тобой таков отныне свет,Но в нем тебе грядущей жатвы нет!Е. А. Баратынский

В глухую пору листопадаСнимает лес последний свой наряд.Лишь сосны с елями одетые стоят,Что воины, готовые к параду,А на лугах седеющие травыГлядят, как обнажаются дубравы.Последняя неделя октября.Сады курятся сизыми дымами,Гусей последних пролетели стаи.Их скоро встретят теплые края,А, в городе оставшись, воробьиТвердят прохожим правила свои.Я это время осени люблю.Шум городской на тишину меняя,Иду в поля, где, землю подметая,Поет мне ветер про судьбу свою,О том, как он под небом голубымГуляет, одиночеством томим.Вот мы подходим к берегу реки,Со вздохом он прощается со мноюИ легкою походкой над водоюУходит вдаль. Лишь солнца огонькиС волной речною лихо пляшут,А камыши им головами машут.Мост деревянный под ногой скрипит,Река холодным взглядом провожает,Смотря внимательно, как лес меня встречает.Увядший лист мне пропуском летит.Ловлю его. И чувствую, как ногиВедут меня в волшебные чертоги.Я среди них. Прикрытая листвой,К моим ногам тропа лесная жмется.Дробь дятла из-за чащи раздаетсяИ замолкает, слившись с тишиной.Так, сон осенний нарушать не смея,Хранит покой сестрица Берендея.В траве увядшей гаснет звук шагов.Стоят рядами голые осины.А на ветвях случайной здесь рябиныКраснеют ягоды, как угли от костров.Последние листы бросают клены:Багряный, желтый, иногда зеленый.Под аркой из орешника ветвейЯ на лесную выхожу поляну,Где дуб стоит подобно великану.С кудрявой шевелюрою своейВокруг поляны поросль младаяСтоит уныло, на него взирая.Приятель старый, видеть рад тебя,Позволь к стволу щекою прислониться,Закрыть глаза и в сказке очутиться,Что в детстве мать читала для меня,Где кот ученый с цепью золотойПел песни для русалки молодой.Какие это были времена!Теперь, к несчастью, времена другие —Настали годы для Руси лихие.Увы, мой друг, не та уже страна.А умный, добрый наш народПокорно в рабстве банковском живет.Безжалостно изводятся леса,Поля сжигают тонны гербицидов,А яд попавших в землю пестицидовЛюдские накопили волоса.И, словно на помойке сорняки,В начальство пролезают дураки.Посредственность здесь выбрана царем,Порядочность – мишенью для насмешек.Предательство, как в шахматах из пешек,Ничтожество здесь делает ферзем.Текут «мозги» рекою за границу,Жирует лишь российская столица.И только здесь, в обители лесной,Покой душевный снова обретаю,Когда ее раз в месяц посещаюВесною, летом, осенью, зимой.И к Богу в мыслях обращаюсь я,Чтоб от людей тот охранял тебя.

Поджигатели, или Расстрел в Кремле (на одноименную картину В. Верещагина)

Наследье их из рода в роды —Ярмо с гремушками да бичь.А. С. Пушкин

Висят дымы над русскою землею,Их раздвигает солнце головой,Смотря, как расправляется с МосквоюПожар своею огненной рукой.Горят дворцы, мещанские лачуги,Взрываются военные склады,И мечутся по улицам в испугеЧужие исполнители войны.Московский Кремль, глядя на это горе,Безмолвное величие хранит,Сжимая ружья, на его подворьеСтрой гренадеров Франции стоит.А перед ними место занимая,Не чувствуя прохладу от реки,Своею кровью землю окропляя,Лежат в различных позах мужики.Беседуя поодаль, офицерыБросают взгляды на проем ворот,А там конвой, ступая шагом мерным,Еще несчастных на расстрел ведет.Они идут, в руках сжимая шапки,Крестясь на золотые купола.Из-под рубах, изодранных на тряпки,Побитые виднеются тела.О Русь моя, церквами ты покрылась,Да только снова множатся грехи:Опять, богатым сотворяя милость,На смерть идут покорно бедняки!Где те, которые приказ отдали страшныйДома сжигать в оставленной Москве?В своих именьях восседают важно,Спокойно рассуждая о войне.Что им народ? Овец покорных стадо!Их можно резать, продавать иль стричь,А кто не сделает, как им, дворянам, надо, —Петля на шею, кандалы да бич.Четвертый месяц бедствием объята,Россия изнывает от войны,Где, защищая собственность богатых,Идут на смерть их русские рабы…Уж двести лет с поры той миновало,Но тихо стонет русская земля.Теперь под гнетом мирового капитала —Хозяина продажного Кремля.

Ноябрь элегия

Дни поздней осени бранят обыкновенно,Но мне она мила, читатель дорогой,Красою тихою, блистающей смиренно.Так нелюбимое дитя в семье родной…А. С. Пушкин

Забрезжил чуть рассвет. На сонные поляны,Где желтую траву припудрила роса,Поднявшись от воды, пошли гулять туманы,Прибрежные кусты – их скрыла полоса.Круг меряет Земля в своем движенье вечном,И вот уже восток надел платок зари.Стремится вдаль река полоской бесконечной,Бледнеют лики звезд в космической дали.Светлеет небосвод, внимая лику солнца,Что медленно встает над спящею землей.Мерцают в камышах лесных озер оконца,Да облаков толпа проходит стороной.В дубравах тишина. Не слышно птичьих трелей —Пернатые давно отправились на юг.И только строгий взгляд седых столетних елейСмущает наготу безлиственных подруг.Ноябрь царит вовсю. Декабрь еще далече.Октябрь ушел давно с дымами от костров.Застыли у реки осины, словно свечи,Средь пестрого ковра упавших с них листов.Как море, синева бушует над землею,Но солнечных лучей не радует тепло.Прильнула к берегам река своей волною,Глядя, как ивы к ней склонились тяжело.В округе ни души, пустынно, безглагольно,Не слышен шум толпы и дикий рев машин.Как дышится легко средь этого приволья,Где ты в одном лице и раб, и господин.Здесь мысли в голове приводятся в порядок.Мятежная душа находит здесь покой,Когда среди берез, стоящих стройным рядом,Проходишь не спеша, шурша сухой листвой.

Вечер на Неве

Люблю тебя, Петра творенье.Люблю твой строгий, стройный вид.Невы державное теченье,Береговой ее гранит.А. С. Пушкин

Уходит дивное светило,День забирая за собой.Лицо Невы позолотилоСвоей волшебною рукой,А золотистою каймоюЧуть приукрасив облака,Глядит, как катится волною,Мечтая стать рабой морскою,В своем течении река.Вдали воздушный шар летает,И в полудреме Летний сад,Шпиль Петропавловки сверкает,Смотря, как плавится закат.Мох одевая, бастионы,Смирившись с участью своей,Стоят, как римские колонны,Храня наследье залов тронных —Останки русский цесарей.И, крепостной собор венчая,Под небом бархатно-седымДержавный крест рукой сжимаетЗолотокрылый херувим,Послушный ветра дуновенью.Он, словно сеятель добра,Достался городу с рожденья,Чтобы под чаек песнопеньеСледить за детищем Петра.Но ход времен неумолимый,Не повернуть его назад.Исчезло дивное светило,Ночь накрывает Петроград.Гранитный берег покидая,Иду, не видя за собой,Как, крест рукою обнимая,Другой меня благословляетПарящий ангел над Невой.

Осень элегия

Мужику Седому

(Володе)

Пасмурный день. Подморожены утром,Павшие листья желтеют в траве,Но, оказавшись в холодной воде,С небом прощаясь, сверкнут перламутромИ, накрываясь речною волной,Тихо уходят на вечный покой.Словно у девицы тонкие брови,Берег каймой обнесли камыши.Летом так были они хороши:Строем зеленым, как рыцари в брони,Гордо стояли, подружку храня!Да заржавела уже их броня.Грустно взирая в заречные дали,Ряд обнаженных осинок стоит.Снизу на них гладь речная глядитДа камыши, что согнулись в печали.Только вороны на ветках сидят,Крыльями машут, картаво галдят.Там вдалеке, за притихшей рекою,Берег пологий ползет в темный лес.Поезд вдали промелькнул и исчез,Дымный оставивши след за собою.Здесь, шелестя золоченой листвой,Ель обнимает клен молодой.Как я люблю в это царство покояУтром осенним входить не спеша!Там к равновесью приходит душа,Вход в мир иной чуть открыв предо мною,Где нет безумства ненужных страстей,Где не такой ты, какой средь людей.Ты и природа. Все честно, открыто.Зависти черной не видно тени.Тучи на небе – безвредны они,Ядом измены они не налиты,А коль решат пообщаться с тобой,С мокрой останешься лишь головой.Тихо листва под ногами бормочет,Шепчут, качаясь, мне вслед камыши.Мысли хорошие в этой глушиМне в голове время выстроить хочет,И, словно стаю крикливых ворон,Черные мысли они гонят вон.Матовым цветом блестит гладь речная,Тычется в берег лениво волна,Словно слепая старушка однаОщупью стол как стоит проверяет.Здесь, в безглагольном миру бытия,Частью природы делаюсь я.

Река

По синему небу, ветрами гонимы,Степенно проходят веков пилигримы.На них смотрит снизу река.Водою холодной привычно мерцает,Волною волну, разойдясь, накрывает,Плескаясь в корнях ивняка.Как узник мечтает покинуть темницу,Река стать свободной извечно стремится.Ее стерегут берега.Но только весенние, вешние водыДадут ей глоток долгожданной свободы —Она подается в бега.И вот уже мчится стальною стеною,Сметая, что видит она пред собою,И в пенном потоке несет.Но только прорвется в объятья равниныРека безудержно ревущей стремниной,Она замедляет свой ход.Луга заливные собой обнимая,Овраги водой до краев наполняя,Беглянка спешит отдохнуть,Надеясь на то, что, поспавши немножко,Озер оставляя на память окошки,Отправится далее в путь.Но в этом ее роковая ошибка.Вот солнца на небе сверкнула улыбка —Тепло потянулось к земле,Которая время сама не теряетИ силу реки по чуть-чуть забираетВ глубокие недра к себе.Когда же река наконец-то проснулась,Кругом оглянувшись, она ужаснулась,Увидев своих сторожей.Не может понять, как такое случилось,Она в берегах, как в тюрьме, очутилась.Природа смеется над ней.И снова, на небо с тоскою взирая,Где ветер шалит, облака разгоняя,Река тихо плещет волной.Обрывистый берег она подмывает,Песок на пологий она намывает,На время смирившись с судьбой.

Раздумья ночью у окна

Правит свой бал нынче зимняя вьюга,Вальсом проходит по спящим лесам,Пляшет мазурку с метелью-подругойПо занесенным снегами полям,Полькой резвится по зимней дороге,Вместе с кустами выводит фокстротИ, как медведь, что разбужен в берлоге,В трубах печных свою песню поет.В доме тепло. Раскаленная печкаНа пол бросает взгляды огня.Стол у окна. На столе стоит свечка,Ровно горит и глядит на меня.Что ты глядишь, мой сосед, молчаливо,Редко мигая, пускаешь дымок?Слышишь, как тихо поет, сиротливоГде-то в углу, пробудившись, сверчок?Место тебе у окошка досталосьМир озарять желтоватым лицом.Может, помочь тебе самую малость,Взять потушить, чтобы больше осталосьВоска пчелиного в теле твоем?Или оставить мне эту затею,Дать догореть тебе, друг, до конца,Чтобы ценою ты жизни своею,Сумрак ночной у окошка развеяв,Скуку и грусть отогнал от лица.Вот он вопрос философии вечный:Быть иль не быть, обезглавить – простить.В войнах страстей и борьбе бесконечнойЛюди пытались веками решить.Сколько трактатов написано ими,Сломанных судеб, великих имен!Только на деле решает все нынеСтраж человека – естественный сон.Вот, подчиняясь его повеленью,Тянется медленно к другу рука.Раз – и не стало с ее изволеньяЖелтой головки свечи огонька…Трудно порой философские мыслиВ рамки загнать, подчиняя закону:Нет головы – есть продление жизниЛишь потому, что сон нужен другому.

Птичка

Кате

Из раскрытой клеткиВыпорхнула птичкаИ сидит на ветке,Пташка-невеличка.Головою крутит,Делать что не знает,Ножками на веткеВсе перебирает.Может, ей вернутьсяВ домик, за решетку,Пусть свободы мало,Да еды в охотку.Некого бояться —Пой да пей водицу.Кошке не добраться,Лишь во сне ей снится.Или, может, все жеПолететь на волю?Жизнь одна дается —Так прими раздолье.Пусть сама за кормомБудешь отправляться,От ворон да кошекПрятаться, спасаться.Но зато с другимиПтичками на волеБудешь заливатьсяВ многогласном хоре.А когда осеннийЛист на землю ляжет,Путь на юг далекийПредков зов подскажет.Что же делать птичке?Трудно ей решиться.На поля податься?В клетку возвратиться?Долго размышлялаПтичка у окошка.Тут ее поймала,Ну и съела кошка.Так и мы порою,Выбрать что не зная,Ищем лучшей доли,Счастье лишь теряя.

В лесу осенью

И Осень тихою вдовойВступает в пестрый терем свой.И. А. Бунин

Застеленный ковром малахитовымМягкотело-пушистого мха,Лес встречает, как мальчик воспитанный,Появленье осеннего дня.Багровеет от радости папортник,Видя взгляды нарядных осин.Так слугою назначенный лапотникВдруг представил, что он господин.Золотисто-багряно-лиловые,Молодые деревья стоятИ на поросль, что рядом, зеленуюСвысока, улыбаясь, глядят.Три сестры, три мохнатые елиУстремились в объятья небес,И как птицы они бы взлетели,Да за корни держит их лес.Их подружки, поодаль стоящие,Уже с этим смирились давноИ, как зрители, фильмы смотрящие,Созерцают на небе кино.Но пока там картина обычная:Из седых облаков пелена,Что для осени дело привычное,А точнее, конца сентября.В одиночестве гордом березаЗолотой примеряет наряд.Ее листья, по прошлому слезы,На свиданье с землею летят.Дню осеннему искренне радуясь,Упивается лес тишиной.На березу нарядную жалуясь,Говорят ели грустно со мной.

Среди волн

Суровым отблеском ножаСверкнешь ли, пеной обдавая?Нет! Ты не символ мятежа,Ты – Смерти чаша пировая.В. В. Гофман, 1904 г.

Шторм угасает. Черное мореВолны о скалы дробит.Ветер резвится в бескрайнем простореИ, завывая, свистит.Тучи нависли над самой водою,А в это время вдалиЧистое небо блестит полосою.(Как его ждут корабли!)Но, не желая покою сдаваться,Дыбится в море волна,С нею другие встречаться боятся —Их не жалеет она.Пену с подружек гребнем сбивая,Мчится волна на скалу.Цвет бирюзовый на синий меняя,Рвется она в вышину.Вот и скала, созиданье гранита,Смотрит волна на нее.Верится ей, что не будет убита.Жизнь так прекрасна ее!Рокот. Удар. Туча брызгов соленыхРадостно в небо взвилась,А по скале в погребальных колоннахК морю вода подалась.Так и не стала бегунья отважной.Ей подражателей нет!Море уже перестало быть страшным,Темный меняет свой цвет.Ветер лениво гуляет в округе,Медленно волны идутИ о своей своенравной подругеТихую песню поют.

Наполеон на острове Святой Елены

Есть остров на том океане —Пустынный и мрачный гранит;На острове том есть могила,А в ней император зарыт.М. Ю. Лермонтов

В рассветный час, когда в лучах зариНа небе темном тучи поределиИ волны океана посветлели,При этом силы сохранив свои,На берег мчась, как конница, лавиной,Там, на скале с обрывистой вершиной,У края пропасти явился человек.Сложив на грудь, как к погребенью, руки,Подставив ветру хмурое лицо,Он встал в молчанье. Океана звукиНеслись наверх, не трогая его.А взгляд, с надеждой устремленный вдаль,Гнал из души по Франции печаль,Которую забыть никак не мог.И память мысленно несла его туда,Где виноградники вползали в города,Полоски рек светились средь полей,Где жил народ, забывший лязг цепей,Народ, который ему преданно служил,Кого на битвы за собой водилДля славы Франции и славы для себя.Как океана грозные валы,Что к берегу стеною надвигались,Его солдаты пред врагом являлисьИ, обратив к нему всеобщий взор,Под крики громкие «Vive l’empereur!»Навстречу смерти дружно устремлялись,Даря ему победы славный миг.Но где теперь твои сыны, мессия,Кем восхищался, посылая в бой?В полях заснеженной непонятой РоссииОни остались, брошены тобой.А ты, привыкнув к озаренью славой,Решил продолжить с воинской забавой.Но Ватерлоо прокричало: нет!И вот теперь среди морской пустыниПочетный пленник ты своих врагов.Твои друзья… А были ли такиеСредь тех, кто жаждал власти и чинов?Стал император – сразу полюбили,А как низложен – то уже забыли.У нас не любят падших цесарей!Для всех у жизни есть свои уроки,Меняется со временем народ,У памяти людской бывают сроки,Как и беспамятство, что у людей живет.Но к чести Франции, любимой так тобой,Ты, полководец, для нее герой.Но не в России, где ты воевал…