Альманах всемирного остроумия №1
Шрифт:
«Бедняга! Превосходный был человек!» – повторил несколько раз Наполеон, между тем как Жозефина заливалась слезами. «Вы хорошо сделали, – прибавил он обращаясь к Легуве, – что указали на виновников этого гнусного преступления. Разумеется, вам не избегнуть критики, но я предсказываю вашей пьесе огромный успех».
По окончании чтения, Наполеон разговаривал о Легуве о других его произведениях и изъявил намерение даровать ему награду, которой он по справедливости заслуживаем своим талантом. Легуве скромно отвечал, что он уже вполне награжден. «Ни даже пенсии? Вы однако ж не богаты». – «Уверяю вас, что я ничего не желаю, ваше величество». – «Вы, любезный Легуве, истинный литератор», – сказал Наполеон.
На другой день император приказал сказать актерам Первого Французского театра, чтоб трагедия Легуве была поставлена на сцене как можно скорее, и что он с императрицей будет присутствовать на первом представлении. Через неделю после того афишка известила о представлении трагедии «Кончина Генриха IV».
Знаменитый актер Гаррик [102] , узнав, что кто-то намерен издать с портретом сочинения одного знакомого
102
Дэвид Гаррик (англ. David Garrick, 1717–1779) – английский актёр, драматург, директор театра Друри-Лейн.
Композитор Галеви [103] пересматривал свою оперу «Королевские мушкетеры», уже им оконченную, но которая еще не репетировалась в театре. Вдруг под его окном раздается пение одного из мотивов этой оперы. Он вскакивает в удивлении и, уверенный, что никто еще не мог слышать этого сочинения, воображает, что, думая создать свое, он конечно только перефразировал мотив, где-нибудь слышанный и оставшийся у него в памяти. «Да, – воскликнул самолюбивый композитор, – я беден зрителями, у меня нет воображения, есть только память, я не художник, я просто копиист». И отчаянию его нет меры. Наконец дело выясняется очень просто. Под окном пел маляр, беливший наружные стены, в пел точно мотив из «Мушкетеров», слышав его однажды, когда красил двери в квартире примадонны, разбиравшей некоторые номера оперы по просьбе самого маэстро.
103
Фроманталь Галеви (Fromental Hal'evy) – французский композитор, член Института Франции (с 1836), постоянный секретарь Академии изящных искусств (с 1854). Опера «Мушкетёры королевы» (Les Mousquetaires de la reine) была им написана в 1846.
В 1813 г. Россини жил в Венеции и занимал очень некрасивую комнату. Погода была суровая и чтоб не топить камина (скупость маэстро всем известна), он писал не вставая с постели. В эту минуту нотный лист, на котором он писал, вырвался из-под его руки и упал под кровать. Россини хотел его поднять, но холод в комнате был так велик, что он поспешил снова спрятаться под одеяло и только издалека поглядывал на свой неоконченный дуэт. Наконец досада его взяла. «Э! – подумал он, – что упало, то пропало! Не зябнуть же мне, в самом деле из-за таких пустяков. Ведь этот дуэт всецело сохранился в моей памяти». И не думая более о нотном лоскутке, он со скоростью, ему свойственной, записал дуэт вторично, но у него было такое обилие мыслей, что сочинение вышло совершенно новое. В эту минуту в комнату вошел один из его приятелей. Россини попросил его, прежде всего, поднять лежавшую на полу бумагу, потом пропел ему оба номера и тогда спросил, который из двух, по его мнению, лучше подходит к моменту, который должен изображать. Приятель нашел, что второй слишком игрив и дал предпочтение первому номеру, а из второго маэстро тут же сделал терцет [104] для той же оперы.
104
Терцет – (тэрцет), терцета, м. (ит. terzetto) – вокальное произведение для трех голосов (муз.).
Бетховен до такой степени увлекался, дирижируя оркестром, что принимал самые забавные позы согласно с темпом, то поднимаясь на цыпочки в crescendo, то, напротив, почти садился на пол, укорачивая тело свое в diminuendo; изображая piano, он плавно, как крыльями, пошевеливал руками, а в forzando топал ногой, а иногда стремительно подпрыгивал. Однажды, дирижируя оркестром, игравший в первый раз его новый концерт, Бетховен», дойдя до cadenza, сложил» руки на груди и только быстрыми движениями пальцев, как бы перебирал клавиши на фортепьяно, изображая беглый взмах первой скрипки, оканчивающийся продолжительным fermato, после которого все инструменты вместе ударяют громкий аккорд. Для изображения этого эффектного перехода Бетховен мгновенно раскинул в обе стороны руками, пюпитр пошатнулся, ноты разлетелись, cвечи выскочили из подставок, и розетки их с дребезжанием битого стекла упали на пол. Поднялась суматоха, оркестр остановился и зловещий хохот в публике приветствовал Бетховена, который не слыхал шума, но был раздосадован своей, неловкостью только потому, что прервал свой концерт в самом его эффектном месте.
В другой раз для предупреждения подобной неприятности, свечи поручено было держать двум мальчикам. Бетховен начинает свои эволюции, но до злополучного fermato все идет благополучно. Увлеченная прелестью музыки публика не обращает внимания на телодвижения композитора и с явным сочувствием внимает божественным звукам. Между тем мальчуганы, сыновья одного из музыкантов, зная несколько ноты, зорко следили за партитурой, намереваясь вовремя отдалиться от размаха руки Бетховена. Один из них, действительно, успел отскочить в сторону, но другой, заглядевшись на публику, подвергся всей силе удара в с громким криком полетел на пол». Несчастный композитор в сильном гневе удалился и с тех пор он уже никогда не дирижировал на публике оркестром.
Тальма одевался, готовый ехать в театр. К нему вошла актриса Р., красивая женщина, хотя и не первой молодости. Увидев ее, Тальма замахал руками, потом зажал уши и сказал: «Нет, петь, нет! Тысячу раз нет!» Актриса засмеялась. «Ну, ну, полно, голубчик, кобениться. Ведь это просто капризы. Ты же не захочешь нанести театру убыток в 6000 франков» – «Зачем они поставили мое имя на афише без моего согласия? – твердил упрямый трагик, – я устал играть всю неделю, мне надоело плясать под их дудку. Они засылают тебя, потому что знают наши
дружеские отношения, но это не поможет: я играть завтра не буду!» – «Тальма!» – «Нет!» – «Голубчик Тальма». – «Не искушай, меня». – «А! если так, то вот тебе! – и обвив руками его шею, она крепко его чмокнула. – «Спасибо, спасибо, милый товарищ, ты согласен, я это вижу и бегу порадовать директора». Тальма расхохотался и дал согласие.Знаменитый композитор Берлиоз [105] тщетно ожидал достойной оценки при жизни; его великие творения не находили поклонников и современники оставались глухи к его несомненному таланту. «Время придет», – говорил он друзьям, досадовавшим на такое равнодушие публики.
«Время пришло! – сказал он за нисколько часов до смерти: – я умираю».
Он был прав.
В царствование Людовика ХVIII на сцене поставили прекрасную комедию Рожера «Адвокат». Когда автор ее, как новый член Французской Академии, представлялся королю, последний принял его чрезвычайно ласково и, говоря о сочувствии публики к его будущим пьесам, он прибавил с улыбкою: «К тому же за вас порукой ваш «Адвокат».
105
Причина разноречивости отзывов о Гекторе Берлиозе (1803–1869) как о композиторе в том, что он с самого начала своей музыкальной деятельности пошёл по совершенно новой, вполне самостоятельной дороге. Он тесно примыкал к новому развивавшемуся в то время в Германии музыкальному направлению и когда в 1844 году посетил Германию, то был там гораздо больше оценен, чем в своем отечестве. В России Берлиоз уже давно получил свою оценку. После своей смерти, а в особенности после франко-прусской войны 1870 года, когда во Франции с особой силой пробудилось национальное, патриотическое чувство, произведения Берлиоза приобрели большую популярность среди его соотечественников.
Актер Бобург был чрезвычайно некрасив лицом и когда в трагедии Расина «Митридат», в 3-м действии, девица Лекуврер произнесла известный стих:
«Государь, вы изменились в лице!»
Какой-то шутник закричал из партера: «Слава Богу, поздравляю!»
Знаменитый английский актер Кин [106] был иногда чрезвычайно рассеян и нередко во время лучших своих моментов делал непростительные промахи. Таким образом, играя однажды роль Баланса в комедии «Наборщик рекрутов», он, обращаясь к актрисе, исполнявшей роль дочери судьи, сказал: «Сильвия, который тебе год был в день свадьбы твоей матери?» Смущенная актриса не знала что отвечать, тогда Кин, как бы спохватись, прибавил: «Я спрашиваю тебя, дитя мое, который был тебе год, когда мать твоя родилась?» Видя, что партнер ее впал в припадок рассеянности, из которого не может выпутаться, актриса возразила очень спокойно: «Не могу вам дать ответа на ваши оба вопроса, господин офицер, но известно мне только, что мне было четыре года, когда мать моя умерла».
106
Кин (Edmund Kean) – знаменитейший английский актер (1787–1833).
Актер Кольбрен с детства уже показывал большая драматические способности, так что, когда на сцену ставили драму «Избиение младенцев», директор театра Мейер пожелал, чтобы он исполнил роль понятливого мальчика, которого мать защищает от убийц и, видя поднятый над ребенком меч, хватает зубами руку злодея. Меч падает, мальчик хватает его и вонзает сердце воина, намеревавшегося его убить. Роль без бессловесная, но преисполненная драматизма. Маленький ростом Кольбрен был вполне способен выполнить ее, но, paзумеется, не создать, и старшие обязаны были растолковать ему приличную мимику. Мальчик не мог понимать, чего от него требовали, и вместо того, чтобы в страхе и ужасе вбегать на сцену, преследуемый убийцами, ребенок на репетициях преспокойно входил медленным шагом, засунув руки в карманы панталон. Мейер горячился, одергивал, бранил бедного мальчика, кричал на него, а тот все-таки не понимал чего от него хотят и чего он должен пугаться. «Погодите, – сказал актер Монтиньи, – я растолкую по-своему этому сморчку, как он должен выходить на сцену в этой роли!» И взяв мальчика за руку, он поставил его за кулисами в нескольких шагах от входа, потом отoшел от него и, украдкой вынув плетку, вдруг хлестнул его по спине. Испуганный ребенок, стремглав бросился вперед и инстинктивно бросился в объятия актрисы, игравшей роль его матери, с выражением такого ужаса на лице, что Мейер пришел в восторг, а присутствующие осыпали рукоплесканиями невольного актера. Монтиньи после того приласкал ребенка и спросил: «Понял?» – «Да, да, – сказал мальчик, – искоса поглядывая на лежавшую на земле плетку, – не забуду теперь никогда моего первого успеха?»
Когда Барон, один из знаменитейших актеров французской сцены, должен был изображать характер мрачный и суровый, то он за кулисами омрачался сам, ругаясь не только со служителями, но и со своими товарищами того и другого пола так, что иногда дело доходило до серьезной брани. Это он называл «уважать партер».
Однажды Мариво [107] находился у знаменитой актрисы Сильвии. Увидев на столе какую-то современную брошюру, он сказал: «Можно вас просить сказать заглавие этой брошюры?» – «Это «Ошибка любви», премиленькая пьеска и автор которой, отказываясь назваться, служит причиной того, что пьесу играют не так хорошо, как ее можно было бы играть». Мариво взял комедию и прочем несколько сцен из роли Сильвии. «Ах, милостивый государь, – воскликнула актриса, перебивая его, – вы мне даете почувствовать все красоты моей роли; вы читаете так, как я чувствовала, что нужно играть. Вы или автор пьесы или дьявол!»
107
Пьер Карле де Шамблен де Мариво (фр. Pierre Carlet de Chamblain de Marivaux; 1688–1763) – французский драматург и прозаик.