Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Алмазная реальность
Шрифт:

Надо мной нависал Ламбразони.

– Сгоришь, полудурок, – сказал он холодно. Действительно, мой левый ботинок уже ощутимо дымился.

– Спасибо, – серьезно сказал я, поджимая ногу.

– Не стоит, – сказал он и вернулся на свое место.

А может, и не пристрелит…

Я снова свернулся в клубок и попробовал вернуться в Швейцарию, но ничего не получилось. Так я вертелся до самого утра, то проваливаясь в какие-то мрачные пучины, то вновь оказываясь у костра, пока Мбопа не подошел и не помочился в костер, показывая этим, что привал закончен.

22. МОЗЕС
МБОПА
Бывший лидер группировки «Независимые черные»

Мы снялись со стоянки, когда солнце еще не встало. Топали в предутренней серой темноте, разогревая задубевшие за ночь тела. Таманский все время спотыкался, крякал и протирал глаза. Ламбразони смотрел на него волком, держась такой позиции, чтобы можно было одной очередью положить журналиста и никого не зацепить. Сложная задача, потому что сам журналист, похоже, намерения итальянца понял и старался двигаться так, чтобы между ним и Марко кто-нибудь находился. Дошло до того, что Ламбразони закинул автомат за спину и откровенно расстегнул кобуру пистолета. Мол, уж этим-то не промахнусь. Мне пришлось вмешаться. Я зло зыркнул на распоясавшегося итальяшку, и он нехотя зачехлил пистолет.

Эту проблему предстоит решить в очень скором времени. Таманский тоже не дурак и стреляет не так уж и паршиво. Терять перспективного бойца я не желал, а уж терять снайпера класса Марко Ламбразони я желал еще меньше. Дьявольщина.

После ночи болела голова. Все, что сказал Легба, смешалось в один гудящий ком и громыхало внутри моей черепной коробки. Каталось, отзываясь болью…

Боги, машины, киберы, люди… Все это, словно черное облако, висело надо мной. Плотно окутывало, не давая ощутить легкость человеческой свободы… Я чувствовал себя словно пешка, которая осознала, что она – пешка.

Однако теперь я точно знал, что «своих» и «чужих» в этой войне у меня нет. Есть те, кто убьет меня сразу, и те, кто постарается использовать в своих интересах. Последние были предпочтительнее, потому что смерть однозначна и непоправима, а вот насчет «своих целей»… это мы еще посмотрим.

То, что и Ауи и Нкелеле – сволочи, я знал и без лоа. Однако теперь они были для меня единым существом. Не существом – куклой.

Я ненавидел эту двухголовую куклу так, что черпал из этого страшного чувства силы. Чтобы идти, чтобы думать, чтобы жить.

Мы поднялись на косогор. С вершины открывался довольно неплохой вид. Казалось странным, что на этом месте не установили какого-нибудь автоматического снайпера или хотя бы небольшой пост наблюдения… Впрочем, территория нейтральная. Любой сколь-либо значимый пост или огневая точка становились лакомым кусочком для разъездных отрядов той или иной воюющей стороны.

– Мой генерал… – Абе указал рукой куда-то на линию горизонта.

Я посмотрел в указанном направлении и подивился зоркости глаз моего денщика.

Там, километрах, наверное, в трех, в небе лениво поднимались дымки… Местные жители? Разъезд остановился на стоянку?

Мне вспомнилась деревня людоедов. По спине прошел холодок.

– Деревня, – констатировал Таманский, словно читая мои мысли. – Может, не пойдем… Мы там в лесу деревню людоедов видели…

– Мы тоже… видели, – прервал его я.

– Ах да… Действительно, – задумчиво

произнес журналист. – Ну так что? Там может быть еда…

– Да уж еда там точно есть, – мрачно подтвердил Ламбразони.

– Ладно, не расслабляйтесь. Ламбразони… – Я подумал. – Нет. Абе, ты прикрываешь тылы. Я, Таманский и Ламбразони идем впереди. Таманский слева от меня, а ты, Ламбразони, справа. Стрелять только по моей команде или в случае прямой агрессии. Подойдем поближе, а там разберемся. Всем все ясно? Вопросы?..

Вопросов не последовало, и мы направились к виднеющейся вдалеке деревушке.

Когда до поселения оставалось менее километра, нас заметили. К нам, оглушительно крича, кинулись пятеро, угрожающе потрясая оружием, как я успел заметить, какими-то странными винтовками. Было видно, что воины привыкли больше к копьям, чем к огнестрельному оружию, поэтому держали ружья неумело, однако примкнутые штыки внушали некоторые опасения. Уж с чем-чем, а с копьями эти парни наверняка обращаться умели.

– Изготовиться к стрельбе на поражение, – скомандовал я. – Стрелять только по моей команде.

Я достал из кобуры пистолет и несколько раз выстрелил в воздух.

Нужно было видеть, как пятеро голых людей с доисторическими винтовками отреагировали на мои действия. И отреагировали грамотно. Они мгновенно построились. Трое опустились на одно колено, подняв винтовки к плечу и прицелившись. Двое встали позади, изготовившись стрелять из положения стоя.

Все замерли. Ни та ни другая сторона не собирались нападать, опасаясь потерь.

Время медленно тянулось. Солнце нагревало оружейную сталь…

Наконец я развел руки в стороны и прокричал:

– Кто вы?! Мы не собираемся нападать!

Я повторил эту фразу на английском и португальском.

Пятеро туземцев оживленно залопотали между собой, потом один, осторожно озираясь, побежал кдеревне. Оставшиеся четверо, не меняя решительного выражения на лицах, продолжали целиться куда-то, вроде как в нашу сторону.

Я заметил, что у всех в одежде повторяется одна деталь – узкая полоска ткани красного цвета, перетягивающая лоб. Отличительный знак этого племени?

– Абе, кто это может быть? И на каком языке они говорят?

– Чичева или чиньяндж. Португальский, может быть, понимают. И наверняка английский. Его тут понимают все. Почти.

– Ты владеешь каким-либо местным?

– Боюсь, что нет. Только понимаю некоторые слова. Но не говорю.

– Ладно, нам и этого должно хватить. Что ты можешь сказать об этих повязках?

– Ничего, мой генерал. Может быть, это деталь, присущая только воинам этого конкретного племени… А может быть, какой-нибудь ритуал…

– Что-то там по полю скачет, – пробормотал Таманский, поводя занемевшими плечами.

Я пригляделся и увидел, что убегавший воин возвращается вприпрыжку. А за ним старается чинно ступать другой, более пышно одетый высокий туземец. Красная повязка на его голове была более широкой, из чего я сделал вывод, что по нашу душу прислали какое-то руководство. Мысленно я назвал парня с широкой повязкой на лбу майором.

Майор вышел вперед уверенной походкой человека, знающего, что в спину ему не выстрелят. Он подбоченился и громко прокричал по-английски:

Поделиться с друзьями: