Алмазный лабиринт

– Сорок весел, вмещает до сотни человек, можно идти куда хочешь, хоть до Закатного Материка, если он есть, – киммериец попытался припомнить, видел ли он вчера «Блудливую красотку» в порту, но уверенно сказать не мог. Кажется, она все-таки там была…

– Это не корабль, а чудовище! – решительно заявила Чабела. – На таком можно смело отправляться ловить морского змея! Откуда у него столько денег, такое судно, наверное, стоит недешево, а Боргеса – род хоть и древний, но небогатый!? Наверняка у графа где-нибудь в сундуке припрятан флаг Братства… Послушайте, но что же вы с ним не поделили?

– Боргеса сейчас в городе? – не отвечая на вопрос принцессы, осведомился северянин. – Где он живет, не знаешь?

– Вчера я его видела на малом вечернем приеме, а в Кордаве у него есть свой дом. Где-то на Парусной улице… Зачем он вам понадобился, капитан?

– Шею свернуть, – мрачно ответил Конан. – Он или его люди убили двоих из моей команды. Если он действительно стоит за этим – скоро у тебя одним придворным станет меньше.

– Но почему? – недоуменно спросила Чабела. – Всем же известно, что лучше стать врагом короны, чем вашим!

– Значит, он тот человек, который этого не знает… Моя госпожа, тебе случайно не знакомо имя Вальдрио?

– Нет, – подумав, ответила Чабела. – Хотя… Где-то я его слышала, но совершенно не помню – где и в какой связи… Малоизвестная мне история о поддельных золотых или о черном колдовстве?.. А что, собственно?

– Так, ничего. Завтра его найдут у Старой гавани с двумя дырками в спине. Учти, я к этому непричастен. Да, и еще. Можешь выдать государственную тайну?

– Смотря какую, – кокетливо сложив губки, отозвалась Чабела. – А вы точно не убивали этого… Вальдрио?

– Я бы с удовольствием это сделал, да не успел… Так вот – никто из родичей короля не отправлялся в прошлые двадцать дней куда-нибудь?

– Отправлялся, двоюродный дядя по матери. В Шем, с торговой галерой. Пока не вернулся. Папа хочет заключить с Асгалунским городским советом какой-то договор и…

– Он его никогда не заключит, – закончил киммериец. – Наша работа. Мне жаль, дорогая Чабела, но твой родственник сейчас кормит рыб.

– Ох, – выдохнула королевская дочка, роняя на пол только что надкушенный персик. – Но как же так?..

– Очень просто. Ремесло такое. Послушай, Чабела, похоже об этом известно только тебе, мне и ныне покойному Вальдрио. А может еще кое-кому, кого я не знаю, но постараюсь отыскать. Но если слухи дойдут до короля и все будут в один голос твердить, что негодяй-варвар нарочно караулил и прирезал вашего дядюшку, не верь. И постарайся убедить в этом старого хрыча… Тьфу, то есть почтенного короля Фердруго.

– Постараюсь, – с грустной улыбкой сказала принцесса. – Но, пока этих слухов нет, я, надо полагать, должна помалкивать?

– Было бы лучше… – согласился Конан. Не очень-то хорошо втягивать других в собственные неприятности, но будет спокойнее, если Чабела на всякий случай узнает, что творится в ее родном городе. Кто-кто, а она в полной безопасности, и не никогда без необходимости ничего не разболтает.

– Что вы собираетесь делать теперь, капитан? – поинтересовалась Чабела. – Искать Боргесу? Если надумаете мстить, оставьте хоть кого-нибудь: королева без подданых – это ужасно!

– Обойдусь одним графом, так и быть…

…Незаметно проскользнувший в коридор Вайд и окончательно оправившаяся от испуга служаночка вовсю любезничали и даже потихоньку хихикали, напрочь забыв о том, зачем здесь находится каждый из них. Когда дверь комнаты принцессы открылась они испуганно вздрогнули и вскочили.

– Желаю удачного плавания, капитан. Или, кажется, принято говорить – попутного ветра?

– У нас любой ветер – попутный… Всего хорошего, дорогая моя наследница трона. Кстати, совсем забыл – о нашем стигийском друге ничего больше слышно не было?

– Бр-р… – Чабелу передернуло. – Вспомнили… Нет, ничего я о нем не слышала, и если он здесь появится – колдун он или не колдун, а сидеть ему в Старой крепости, пока не придумаем, каким именно утонченным способом его казнить!

– Понятно… – протянул киммериец. – Ладно, мы – в гавань, если что – найдешь меня там. Где у можно найти ближайший выход, чтобы опять в окна не лазить?

– Я провожу, – заявила осмелевшая камеристка. – Можно, госпожа?

– Идите, – кивнула принцесса. – До встречи, капитан…

Они ушли по длинному коридору, освещенному редкими настенными факелами в тяжелых медных кольцах, а Чабела все стояла, держась за ручку двери, и, неожиданно состроив самое скорбное выражение лица, на которое была способна, вопросила:

– Какой мужчина, а?! Великая Иштар, ну почему я такая невезучая? Он хоть когда-нибудь будет отличать меня от мебели?

* * *

Белесый утренний туман над морем постепенно таял, открывая стоящие у причалов корабли и просыпающийся город. Над множеством крыш – плоских, остроконечных, зубчатых, над башнями крепостной стены, прихотливо обегавшей город, над дворцовыми укреплениями поднимался бледно-золотистый, почти белый диск солнца.

Гавань, оживая под еще нежаркими лучами, наполнялась перекличкой непривычно громко звучащих в такой ранний час голосов, скрипом снастей и хлопаньем поднимаемых парусов – кто-то, пользуясь утренним ветерком и отливом, хотел пораньше отправиться в дорогу.

Утро для команды карака, пришвартованного в отдалении от прочих судов, началось невесело – с появления двух зашитых в холщовые мешки тел, лежавших на нижней палубе. Вайд еще до рассвета сводил в Кривой переулок четверых человек с сооруженными на скорую руку носилками, и останки Болто и Саргоса были доставлены на корабль. Труп Вальдрио оставался лежать на прежнем месте, только за ночь обитатели ночной Кордавы сняли с него все, что представляло мало-мальскую ценность…

Половина экипажа «Вестрела» пребывала неизвестно где, а другая, подгоняемая страдающим от головной боли боцманом, с величайшей неохотой грузила на корабль припасы для следующего путешествия, увлеченно переругиваясь с Зелтраном. Никто и не обратил внимания на вернувшегося из города Сигурда. Тот быстро топал по причалу с видом человека, хорошо проведшего время, а теперь с чистой совестью и пустыми карманами идущего домой. Ванахеймец тащил небольшой, тщательно обмотанный в кусок шерстяной ткани предмет. Пробежав по жалобно заскрипевшим сходням, окликнул мающегося с похмелья боцмана: