Алмон

– А что я? Что я?

– Изумления моего не хватает! Неужели совести хватит сказать, что ты ни в чем не виновата?

Вдруг, будто бы услышав этот разговор, Анаис открыла глаза и приподняла голову. Взгляд ее был пустым, безжизненным, но она не сводила глаз с Терры и Сократа.

– Ты знаешь, – напрягся толстяк, – у меня такое ощущение, что она нас видит.

– У меня тоже. И это совершенно не к добру.

– Почему?

– Потому что видеть с обратной стороны Вездеглазого Амаюна могут только умалишенные.

– Ты хочешь сказать, что…

В этот момент Анаис показала на них пальцем и засмеялась сухим лающим смехом.

* * *

Патриций бесшумно отворил двери в спальню Нэскея. Взгляд Владыки скользнул по беспорядку, царившему там: разбросанные по полу пустые бутылки, разорванное оранжевое платье… Разметавшись, юноша крепко спал, обнимая черноволосую девушку. Во сне он улыбался.

* * *

– Палач, так что ты там говорил о сокровищнице Нептуна? – зевнул Дракула.

Старый вампир нежился на Центральном Дворцовом Балконе. Развалившись, он сидел в кресле, тщательно укрытый зонтом от солнца так, чтобы ни капли жгучего света не попадало на его иссушенное временем тело. Рядом, бросив покрывало прямо на мраморный пол, разлегся Палач.

– Я говорил, что неплохо бы взглянуть на эту сокровищницу. Ходят слухи, что это незабываемое зрелище, будто сокровища устилают все дно Океана.

– Ну и что? – Дракула лениво щурился на клочки зеленоватого неба, виднеющегося по краями зонта. – Зачем нам на это смотреть? Что мы, сокровищ не видали?

Палач поднялся с покрывала и, поигрывая мускулами, прошелся к белоснежным балюстрадам. Дракула с завистью посмотрел на молодого человека. «Вот сейчас, – подумал Палач, – сейчас он опять разведет нытье о том, что у него была точно такая же фигура, только в сто раз лучше, но, к сожалению, время никого краше не делает…» Но, на удивление Дракула промолчал.

– А вдруг это интересно? – пожал плечами Палач, облокачиваясь на балюстраду. – Давай просто проветримся, посмотрим. Люблю прогуляться при свете золота и драгоценностей, нравиться мне греться в их тепле.

– Жаден! Жаден не по годам! – сварливо прокаркал Дракула. – Вообще-то, путешествия я люблю, вот, помню, как-то Чингиз Хан мне и говорит…

– Слушай, опять ты со своими землянскими воспоминаниями! Надоело, в самом-то деле. Едем на Нептун или не едем?

– Ладно, едем, спроси разрешения у Патриция.

– Ага.

Палач подозвал слугу и отправил к Георгу с вопросом. Вскоре слуга вернулся с ответом.

– Ну? – подбодрил Палач, видя, что молодой человек мнется и молчит. – Что сказал Георг?

– Сказал: «пускай летят куда хотят»! – Выпалил слуга. – А еще сказал… сейчас дословно передам: «Что они там за безобразный пляж устроили прямо на Центральном Балконе? Пускай немедленно убираются оттуда».

– Все ясно, – вздохнул Дракула, складывая зонт, – свободен, ступай. Когда поедем, Палач?

– Да хоть бы и завтра, что нас держит.

* * *

Терр-Розе осторожно прикладывала лед, обернутый в тонкую тряпицу, к пылающим ладоням. Сократ, под впечатлением от увиденного, наполнял бокалы.

– Можешь мне сказать, ради чего, собственно, ты все это затеял? – поморщившись, Терра поводила ледяным кусочком по горящей руке и бросила его в чашу. – Зачем вмешался в жизнь Патриция и Анаис? Ты ведь прекрасно себя чувствовал в роли хронического сплетника и всезнайки, во Дворце тоже неплохо устроился, хотя такой прохвост, как ты везде неплохо устроится, так зачем тебе все это? И можешь не рассказывать, что ты бескорыстная душка и тебе не нужен Глаз Идола.

– Боюсь, я не смогу объяснить тебе своей позиции, – Сократ протянул Терре бокал и уселся в кресло напротив. – Глаз Идола, конечно, никому бы не помешал, хотя бы в качестве сувенира. Хотя владеть таким опасным сувениром и постоянно получать кучу неприятностей… над этим еще стоит поразмыслить. Если посредством Глаза вмешаться в строение Вселенной, вот тут уж страшенная катастрофа обеспечена. Видимо, Создатели решили, что именно эта модель мироздания наиболее приемлема для нас. И кто я, собственно говоря, такой чтобы лезть своими трясущимися похмельными лапами в их творение? Если же никуда не лезть, а просто катать Глаз Идола по столу и очаровываться идеей всемирного господства, то это совсем уж пошло. Глаз не должен принадлежать ни мне, ни тебе, ни Патрицию.

– А кому?

– Идолу. В конце концов, это его личный орган зрения.

– Так зачем же ты тогда во все это ввязался? Зачем тебе понадобилась Анаис?

– А вот этого тебе, птица моя, боюсь никогда не понять.

* * *

– Отец, ты хотел меня видеть? – Нэскей выглядел свежо и подтянуто. После Посвящения и перерождения его облик приобрел захватывающую дух красоту, не свойственную обыкновенным людям.

– Да, присаживайся. Как отдохнул?

– Отлично! – юноша улыбнулся.

– Голоден?

– Пока нет.

– Хорошо, мне надо поговорить с тобой, – Патриций закурил сигару, с одобрением глядя на Нэскея. Юноша был в черно-синих одеждах, оттеняющих его яркие, светящиеся глаза. – Мне понадобится твоя помощь.

– Моя? – искренне удивился он. – Помощь? Но в чем?

– Есть у меня неприятели, хочу их наказать.

– Разве у тебя могут быть враги?

– Да, случается и такое. Но час возмездия настал, и ты мне поможешь.

– Конечно, я сделаю все, что в моих силах. Кто они?

– Люди Сатурна. Они перешли уже все границы, следует преподать им небольшой урок, похоже, они начали забываться.

– Ты уже решил, что будешь делать?

– Да. Я развяжу войну на этой планете.

* * *

Жители Нептуна – большеглазые существа с бледной, почти голубоватой кожей, были заранее извещены о прибытии важных гостей, и новость повергла их в неописуемое смятение. Эти миролюбивые создания, походившие на призраков потустороннего мира, занимались в основном поставкой неисчерпаемых даров Океана большинству планет Системы, при слове «Марс» неизменно покрывались холодным потом. Узнав о том, что к ним прибывают ни кто-нибудь, а Дракула с Палачом, в волнении и тревоге нептуниане заполнили окрестности центрального правительственного космодрома задолго до прибытия гостей.

А Дракула с Палачом, даже не подозревая, какой переполох вызвало на Нептуне известие об их грядущем визите, почти весь путь от Марса до Нептуна провели в гостином салоне, отдавая должное корабельным запасам вина. Палач выпивал скорее от скуки – чем еще было заняться в космосе? – а старый вампир опрокидывал в себя бокал за бокалом, потому как панически боялся летать на кораблях, даже если это непотопляемый ни в каких небесных волнах Дворцовый крейсер. Воспользоваться Залой Транспортных Вихрей Патриций не позволил, ничем не аргументировав этого запрета, и ничего не оставалось, как волочиться на корабле.