Алмон
Шрифт:
– Знаешь что, – прорычал Сократ, – сама разбирайся со своими вампирскими делами и дремучими мирами! Еще ведь наглости хватило сюда заявиться! Нет, ну парадоо-о-окс!
– Сократ…
– Погоди, Аргон, я еще не все сказал. Видишь ли, господства тебе повсеместного захотелось, да, Терра? Ничем не побрезговала, даже Дракулой! Теперь бегаешь и помощи просишь? Не знаешь, как поступить, да? А подвести под смерть Алмона в Мертвой Зоне – на это ума хватило? А отправить на Землю вслед за измученной девчонкой эту старую скверную дрянь? А всю жизнь мою развалить, только потому, что я не продаюсь? Это ты
– Да, Сократ, ты действительно многое знаешь, – лицо Терр-Розе застыло. – Знаю, что совершила много непоправимого, я этого и не отрицаю. Видишь ли, ты тоже мало с кем и с чем считаешься на пути к своей цели…
– Знаешь что, дорогостоящая, – перебил не на шутку разозленный толстяк, – никогда, слышишь, никогда я не шел по трупам и не торговал собой направо и налево! Никогда я ни перед кем не нагибался, даже перед Патрицием! И что ты можешь знать о моих целях? Что?!
– Действительно, – четко очерченные губы Терры дрогнули в улыбке, – что я могу знать о целях мелкого мошенника и незадачливого авантюриста. Аргон, Олавия, – Терр-Розе поднялась, – прошу прощения за мое неуместное вторжение в ваш дом.
– Постойте, – сказал Аргон, – вы наша гостья, и мы с супругой просим вас остаться хотя бы для того, чтобы разделить наш запоздалый обед.
– Да, дорогая, – кивнула Олавия, – оставайтесь. Вы устали и расстроены, вам необходимо отдохнуть и собраться с мыслями. Мы никуда вас не отпустим.
– Аргон, Олавия, вы должно быть плохо понимаете весь размер данной ситуации, – сказал Сократ. – Если вы на самом деле собираетесь оставить этого вампира во дворце, то уйду я. И поверьте, это не из вредности, я просто с этой женщиной не могу дышать одним воздухом.
– Сократ, – сказал Аргон, – я тебе верю, но и ты мне поверь. Терр-Розе действительно нуждается в помощи, и мы на самом деле не можем отлучить ее сейчас от нашего дома.
Сократ резко встал из-за стола, легкое серебряное кресло опрокинулось и с чеканным стуком упало на пол. Толстяк быстро вышел из гостевой залы, захлопнув за собой светло-зеленую дверь.
– Дракула, ты что-нибудь слышал о сокровищнице Нептуна?
Лежа на толстом ковре, устилающим пол дракуловской спальни, Палач курил, созерцая потолок. Облаченный в пурпур и золото, вампир пристально рассматривал свое отражение в зеркальной стене, тщательно укладывая длинные седые пряди волос. Пряди были хоть и длинными, но довольно редкими, поэтому особой пышности не получалось.
– Ты о сокровищнице на дне Океана?
– Именно, – Палач наблюдал, как красиво разлетаются дымные волокна.
– Не затмевай мне мысли перед приемом! Кстати, – Дракула взглянул на отражение развалившегося на ковре Палача, – а в честь чего сегодня такое торжество собирается?
Сопровождали Нэскея всего два человека – один совсем молодой, его, Нэскея, возраста, другой чуть постарше, с седыми висками. На костюмах сопровождавших, ближе к левому плечу, виднелась крошечная остроугольная эмблема, являвшаяся единственным ярким пятном на темной, нехарактерно строгой для Дворца
одежде. Нэскей немного необычно ощущал себя в великолепном красно-золотом облачении. Рубиновую ткань, плотную, но удивительно мягкую на ощупь, покрывало тончайшее золотое плетение, красно-белое золото искуснейших браслетов оплетало руки юноши от запястий до предплечий, грудь его отягощали цепи с символами Силы и Власти Империи Марса.На миг Нэскей замер перед входом. Сопровождающие распахнули малахитовые двери, и юноша шагнул в Залу.
– Терр-Розе, – произнесла Олавия, когда за Сократом захлопнулась дверь, – вы можете оставаться здесь сколь вам угодно, но если бы вы с Сократом заключили хоть какое-то подобие перемирия…
– Боюсь, это не реально, – вздохнула Терра. – Лучше мне все же уйти.
– Вы очень расстроены и я не отпущу вас в таком состоянии. Уверена, мы с Аргоном что-нибудь придумаем и помирим вас.
– Сомневаюсь, что такое в принципе возможно…
Внезапно в залу влетела Ластения.
– Как же вы могли его прогнать? – выкрикнула она безо всяких предисловий. – Что вы ему такого наговорили? – Девушка обратила пылающее лицо к Терре. – Вы… вы… это он из-за вас ушел, да? Он из-за вас ушел! Вы здесь появились, и он сразу же ушел! Он ведь тонкая, чувствительная натура, а вы… оскорбить его сумели! Он, должно быть, вещи сейчас собирает. И если он уйдет, я не знаю, что с вами сделаю! Слышите?!
– Ластения, опомнись, что ты говоришь? – Аргон едва не потерял дар речи.
– А вы, отец, не вмешивайтесь! – Ластения с трудом сдерживала рыдания. – Если он уйдет, я уничтожу эту женщину!
Она бросилась к дверям и уже на пороге крикнула так, будто это были последние слова в ее жизни:
– Я люблю его! Слышите?! Люблю!
Хлопнула дверь. Воцарилась тишина.
– Вот так вот, да? – медленно произнес Аргон. – Изумительно…
– Да о ком это она? – Олавия в растерянности посмотрела на Аргона. – Кого она любит-то?
– Сократа, дорогая. Наша девочка влюбилась в Сократа.
Перевязав запястье, Алмон прошелся по комнате, выбирая самое небезнадежное место с обрывками энергоцепей. Встав на колени, полуволк прикрыл глаза, готовясь к раскрытию своего сознания. Да, выйти он не мог, но попытка внушить кому-либо наверху мысль спуститься вниз, вполне могла увенчаться успехом. Необходимо было пробиться к сознанию хотя бы одного человека среди многочисленного Дворцового народонаселения, протянуть ниточку к его разуму и тянуть за нее до тех пор, покуда дверь не откроется.
– Кажется, я действительно пришла не во время, – смущенно произнесла Терр-Розе.
– Не беспокойтесь, все хорошо. Олавия, скажи, чтобы нашей гостье принесли вина, а я, с вашего позволения, ненадолго отлучусь. – Аргон поднялся из-за стола и вышел из гостевой залы.
В ожидании, когда же его начнут упрашивать остаться, толстяк медленно собирал вещи. «Ну, наконец-то, – подумал он, увидев на пороге Аргона. – И чего так долго?» Сделав вид, что не замечает короля, Сократ излишне аккуратно сложил очередную рубашку и определил ее в стопку на кровати.