Алоха из ада

— А зачем мы тогда ехали в клуб? Если бы у меня была такая круть, я бы целыми дням и ночами бегала туда-сюда через неё, просто чтобы поприкалываться над людьми.

Я верю ей. Рад, что у меня есть ключ, а у неё нет.

— Было бы странно пользоваться ею в городе, когда я отправляюсь куда-то в первый раз. Как в клуб сегодня вечером. Я не знал, где он, и что там будет, когда мы приедем. Мне нравится ездить, потому что нравится взглянуть на место, куда отправляюсь впервые.

— Почему бы тебе просто не обзавестись собственной машиной?

— Шутишь? Их угоняют.

Дальше по улице — белое двухэтажное офисное здание, оштукатуренное целиком, чтобы отчасти напоминать колониальный стиль. Оно такое же безликое и незапоминающееся, как любая контора по продаже недвижимости.

На первом этаже темно, но за окнами второго этажа горит свет. Сейчас почти три, и практически нет движения в обоих направлениях. Мы с Кэнди переходим улицу и направляемся к входным дверям из стекла и алюминия. На двери выглядящим обнадеживающе научно шрифтом с засечками выведено: «БИО-СПЕШАЛТИС ГРУП».

Теоретически, я мог бы войти здесь в тень и выйти на втором этаже рядом со светом, но не хочу делать этого. Изготовители наркотиков склонны быть нервными, а сегодня вечером в меня уже один раз стреляли. Я веду Кэнди за угол здания, и мы пользуемся тенью, чтобы попасть в вестибюль. Сигнализация не срабатывает, так что у них нет здесь датчиков движения. Пока всё хорошо.

Наверху лестницы запертая деревянная дверь с названием компании. Я с минуту стою там.

— Что мы делаем? — спрашивает спутница.

— Ш-ш.

Из-под двери, где она не совсем касается пола, просачивается свет. Я высматриваю движущиеся тени, чтобы увидеть, перемещаются ли там люди, и сколько их может быть. Никакого движения за дверью. Я позволяю активизироваться чувствам ангела.

Голоса справа от меня. Семь, может быть, восемь. Звон и стук металла и стекла. Шум машин и шёпот небольших газовых горелок. Лаборатория. Слева от меня, ближе к улице, я не слышу ничего. Скорее всего пустующие в этот час кабинеты. Похоже, все собрались в лаборатории.

— Не высовывайся, когда войдём внутрь, — говорю я. Затем беру её за руку и мы проскальзываем внутрь сквозь тень на стене.

За дверью находится приёмная со столом, компьютером и телефоном. На стене над столом секретарши коваными железными буквами написано «БИО-СПЕШАЛТИС ГРУП». Либо компания имеет дело с большим количеством страдающих амнезией, либо им очень, очень нравится, как звучит их название.

Кабинет в передней части здания с видом на улицу не рассчитан на то, чтобы производить впечатление, но хотя бы выглядит так, будто эта лаборатория — законный бизнес. Должно быть, всё осуществляется через курьера или самовывозом. Простой деревянный стол, который можно встретить в кабинете любого директора средней школы, завален квитанциями, графиками и недоставленными результатами лабораторных исследований. Деловой телефон с примерно девяноста кнопками, большая часть которых не подписана. Комбинированный факс и копировальный аппарат. В углу растение с блестящими зелёными листьями, которое выглядит так, словно это единственная вещь в кабинете, о которой заботится его обитатель.

Мы проходим в соседний кабинет. Аллилуйя. Этот украшен как для президента банка. Тёмно-зелёные стены со светлой отделкой. Весьма в викторианском стиле. Инкрустированный кожей дубовый стол, достаточно большой, чтобы сажать грузовые самолёты. Плазменный телевизор на стене и застеклённый шкаф на другой, заполненный дипломами в рамках и кубками. Всё выглядит очень мило и респектабельно, и, держу пари, скопировано прямо из каталога мебели для руководителя. Стена слева от стола — вот причина, почему этот милый кабинет расположен здесь, а не в передней части с видом. У этого окно выходит прямо в лабораторию.

Я был прав. В ночной смене восемь человек. Сборище опрятных типов МТИ и неряшливых варщиков мета старой школы, у которых осталось достаточно клеток головного мозга, чтобы двинуться вверх по пищевой цепочке на рынок экзотики.

Что действительно интересно, так это не люди, а их оборудование. Это не обычное университетское изобилие бунзеновских горелок и бурлящих колб доктора Франкенштейна. Это место обставлено как звездолёт из телесериала. Глянцевое, сексуальное и временами полупрозрачное оборудование Золотой Стражи, собрание передовых людских технологий, усовершенствованных ангелами, нанятыми Аэлитой, сумасшедшей королевой ангелов Стражи. В последний раз, когда я её видел, она уходила из Стражи, так что могла вернуться на Небеса и, без балды, убить Бога, нерадивого папашу с бездушными глазами, который, как она считала, изжил себя. Возможно, Аэлита самая злобная и безумная тварь с крыльями, которую я когда-либо встречал, но надо отдать должное её честолюбию.

Должно быть, выходящее в лабораторию окно одностороннее, потому что оттуда нас никто не замечает. Скорее всего Кэнди уже встречала изготовителей наркотиков, и я знаю, что ничего подобного технике Золотой Стражи ей видеть не доводилось. Она прижалась носом к стеклу, словно первый раз пришла в зоопарк.

Я сажусь за стол и набираю номер Хунахпу с его офисного телефона. Это должно привлечь его внимание. Я гляжу сквозь окно лаборатории, надеясь, что Хунахпу внутри с лаборантами. Я слышу, как звонит сотовый, но никто из лаборантов не достаёт телефон. После нескольких звонков телефон Хунахпу отключается. Никаких сообщений голосовой почты. Ничего. Спустя минуту звонит телефон на столе. Я жду. Несколько звонков, и включается встроенный в телефон диктофон. Из динамика раздаётся усиленный голос.

— Старк. Возьми трубку. Я знаю, что ты там.

Проклятье. Я поднимаю трубку.

— Кто это?

— Тот, с кем ты хотел поговорить. Так что, говори.

— Как ты узнал, что я буду здесь?

— Я знаю, что ты видел Кэролин. И я знаю, что ты из тех убедительных людей, которые заставят её рассказать о Кейле. Раз у тебя есть мой сотовый, и ты звонишь из моего кабинета, что-то подсказывает мне, что и его ты тоже нашёл. Он мёртв?

— Вполне. Был когда-нибудь в «Пончиковой Вселенной»? Они открыты двадцать четыре на семь. Почему бы нам не выпить вместе кофе?

— Давай не будем, и притворимся, что уже посидели.

— Гляжу на твою лабораторию.

— Конечно.

— Вы то, что осталось от Золотой Стражи, не так ли? Я имею в виду, что, когда Стража закрылась, любой идиот мог бы купить краденное лабораторное оборудование, но сколько людей смогли бы им пользоваться?

— Не все из нас из Стражи. Есть и другие ячейки, разбросанные тут и там. Но мы все потеряли свою страховку по стоматологии и 401(k) [92] , когда правительство нас закрыло. Оставалось либо найти способ зарабатывать на жизнь, либо переходить на талоны на питание, а как и ты, мы терпеть не можем заполнять бумажки.

92

401(k) — наиболее популярный пенсионный план (накопительный пенсионный счёт) частной пенсионной системы в США.

Я пытаюсь определить его акцент, но не за что уцепиться. Как будто он учился говорить фонетически. Стража или Национальная безопасность направили его на занятия по речи, чтобы стереть любые региональные следы.

— Я тебя знаю? — спрашиваю я.

— Я видел тебя в кабинетах Стражи, но задушевных бесед мы никогда не вели.

Ангел в моей голове говорит со мной. Он слегка Шерлок Холмс, что, полагаю, делает меня доктором Ватсоном. Я не в восторге от этого. Лучше пусть он будет Старски, а я Хатч. По крайней мере так у меня будет крутая тачка.