Алпамыш

Сердца моего кому поведать боль?

Разреши, мой шах, сходить мне в Чилбир-чоль!

Калмыцкий шах позволил баям-пришельцам жить, как они хотят. Но даже сам шах опасался зловредной старухи Сурхаиль и ее могучих сыновей. Поневоле пришлось ему дать ей разрешение.

«Теперь — что хочу, то — получу!» — подумала коварная старуха. Домой вернувшись, взяла она с собой девять от нее зависимых старух-родственниц, и отправились они вдесятером в путь. Идут за ней девять согбенных старух-побирух.

Младший сын Сурхаиль — батыр Караджан с тринадцатью своими махрамами в это время коней пас. Видит он — мать его в степь Чилбир идет, девять старух за собой ведет. Подумал Караджан: «Что за пронырливая такая старуха, ноги бы ей поломать! Пойдет в степь Чилбир, нас объявит опорой своей, болтать станет, наговорит вздора всякого, — обидит людей приезжих, — пропасть бы ей! Как-никак на чужбине они! Э, нечестивицы, старухи-паршивицы! Что им в байском становище делать? И нам — срам, и сам шах возмутится — скажет: „Силой выродков ее дорожа, напрасно пустил я старуху к баям-пришельцам. Испортила мне все дело ведьма эта!“».

Подошел Караджан к матери — и, доброго ей пути пожелав, так сказал:

— Быть живой, богатой дай тебе господь!

Множество халатов дай тебе господь!

Сыном быть брюхатой дай тебе господь!

Девять верных спутниц в путь с тобой идут, —

С первой до десятой — дай вам всем господь

Доброго пути, куда б вам ни итти!

Мать моя, скажи, далеко ль ты идешь?

Старые свои зачем ты ноги бьешь?

Слово Караджана выслушать изволь:

Может быть, домойте пути ты повернешь?

Нечего тебе таскаться в Чилбир-чоль!

Много разных слов тебе сказать могу,

Только от греха язык уберегу.

Лишними словами я пренебрегу,

Слово я хочу хорошее сказать, —

Матери своей скажу, а не врагу.

Сыну своему такую речь прости,

Только разговор за шутку не сочти:

В Чилбир-чоль к узбекам что тебе плестись?

На подарки баев пришлых не польстись, —

С этого пути домой повороти.

Говорю тебе и этим девяти:

Нечего, старуха, голову ломать.

Я тебя ведь знаю — ты коварна, мать, —

Что-нибудь привыкла ты злоумышлять.

Пришлых этих баев ты не трогай, мать, —

Незачем у них тревогу поднимать.

Возвратись домой своей дорогой, мать!

Ты стара — и смерть уж на пути к тебе, —

Думай о загробной ты своей судьбе!

Эти слова услыхав, видя, что сердит Караджан, нрав его зная, Сурхаиль-ведьма такое слово ему сказала:

— Э, не горячись напрасно, мой сынок!

Если прогуляюсь — не лишусь я ног.

Девушки у них прекрасны, мой сынок:

Зятем я тебя в узбекский дом введу.

Сговорив невесту, ей надев платок,

Я благополучно и домой приду…

Ты меня с пути, сынок мой, не сбивай.

Высмотрю, узнаю, кто первейший бай,

Первую у них красавицу найду,

Вызнаю, свободна ль, нрав каков у ней, —

Сделаю невестой и женой твоей!

Если сговорюсь, то жди, сынок, вестей.

Породнимся с ними, наплодишь детей. —

Все-таки утеха старости моей!

Ведь не век тебе с махрамами бродить, —

Холостым живешь — пора тебя женить.

Поспешив меня в злокознях обвинить,

Счастья своего чуть не порвал ты нить.

Если хочешь знать, — иду я для тебя.

Младшенького сына горячо любя,

Я ведь ни о чем не думала плохом, —

Душу я свою не отягчу грехом!

Я тебя мечтала сделать женихом, —

Я ведь мать твоя, хочу тебе добра!

Как-никак, и вправду, я уже стара,

А тебе жениться, мой сынок, пора:

Хочется мне видеть внуков у шатра!

В жены я тебе хочу узбечку взять,

Чтобы красотой была тебе подстать.

В знатный дом узбекский ты войдешь как зять, —

Погляжу, как будешь радостью сиять

Рядом с молодой, прищурясь, мой сынок!

Брось-ка холостую дурость, мой сынок!

Эти слова услыхав, очень обрадовался Караджан, — сказал матери:

— Э, мать, если такое в сердце твоем, желаю тебе удачи! Приходи, дай знать. Здесь буду дожидаться.

Получив согласие сына, довольная старуха в степь Чилбир побрела своим путем.

Сурхаиль пошла веселей.

Хоть немало лет было ей,

Славилась ходьбою своей!

Ведь недаром был о ней слух,

Среди всех калмыцких старух,

Среди свах и средь повитух:

Говорили: нечистый в ней дух!

Ведьмою старуха слыла —

Столь была коварна и зла.

Девять ее спутниц-старух,

Родственниц ее, побирух,

Вслед за ней бегут во весь дух,