Альпийские каникулы

– Кто это: Зигрид?

– Зигрид – та девушка, которая была со мною в шале, – монотонно объяснила я.

– А… На третьем этаже в массажном кабинете.

– Туда немцы ходят. Как же вы не боитесь, что она попросит кого-нибудь в полицию позвонить? – Мне нужны были подробности, чтобы знать, как планировать ее освобождение.

– Там они по трое работают на одном столе. За главную у них Нинка Шарова. У нее лишнего не скажешь – изувечит.

– А где девушки спят?

– В конце две общие спальни, там и душ с туалетом.

Вовик достал сигарету, начал прикуривать, руки у него дрожали.

– Последний вопрос, и можешь выметаться. Кто такой Колян? Который на нас навел?

Он пожал плечами:

– Как кто? Человек. Его еще Клаусом зовут.

– Он в «Нахтфогеле» работает? – Я начала раздражаться Вовиной замедленной реакцией.

– Нет, он больше с юристами связан.

– С Зейдлиным и Гальпериным?

Вовик посмотрел на меня удивленно:

– Да.

– Про то, что мы будем в это время в шале, ему сказала Эва. – Я не спрашивала, для меня это было очевидно.

– Евы я не знаю, – ответил Вовик.

Вдали показалась машина, идущая по нашей улице.

– Полиция! – шепотом закричал Вовик и задергался, заводя «Пежо».

– Тихо! – пшикнула я и стукнула его ладонью по затылку.

Полицейская машина шла без сирены – возможно, обычное патрулирование. Очень маловероятно, что администрация «Нахтфогеля» обратилась в полицию.

– У меня нет документов на эту машину, – сказал Вовик.

– А у меня вообще никаких нет, – ответила я.

Мы посмотрели друг на друга. Машина приближалась, скоро она осветит нас своими фарами.

– Иди сюда, дорогой! – прошептала я.

Вовик шарахнулся в противоположную сторону. Пришлось показать ему ствол – вынула из-под бедра. Он медленно начал пододвигаться ко мне. Я обняла Вовика левой рукой за шею и с силой притянула. Подняла ладонь выше, пальцами крепко сжала ему затылок и прикоснулась губами к его губам. Тут же на нас задрожал желтый свет фар, затем он укрепился, шум двигателя приблизился, стал стихать. Затем снова заурчал с прежним ритмом, и полиция проехала мимо.

Я опустила руку и, отстранившись, тыльной стороной ладони шлепнула Вовика по губам:

– Я сказала: иди сюда. Я не говорила: давай целоваться.

Вытерла губы. Вовик, похоже, засмущался. Мы снова закурили, но оба почувствовали себя свободнее.

– Как выглядит Клаус? – спросила я.

– Обычно. Высокий, плечи широкие. Бывший борец. Светло-русый.

– Или рыжеватый? – уточнила я.

– Можно и так сказать. Только он этого не любит. – Вовик быстро выкурил сигарету и взял вторую.

– Плевать я хотела на то, что он не любит. – Я снова сунула пистолет под бедро. – Где его можно найти?

Вовик пожал плечами:

– Не знаю. Иногда он звонит. Иногда приезжает. Толян знает его телефон. Знал… – поправился он. – Клаус в последнее время совсем психом стал, – вдруг горячо продолжил Вовик. – Говорят, что у него на полшестого. Девок наших на минете изводит, а все бесполезняк.

– Да-да, – рассеянно поддержала я разговор и, повернувшись назад, взяла с заднего сиденья «дипломат», оставленный Толяном.

В это время Вовик выдернул у меня с сиденья пистолет.

– Руки вверх!

Я спокойно села на место и положила «дипломат» на колени.

– А почему не ноги? – наивно поинтересовалась.

– Что? – Вовик растерянно поглядел на меня.

– Много хочешь. Посмотри сначала, что ты взял, – спокойно парировала я.

Он взглянул на пистолет. Мне хватило. «Дипломатом» снизу вверх я ударила его по руке, отбила ее в сторону. Потом угол «дипломата» крепко приложился Вовику в подбородок. Пистолет выстрелил и пробил крышу. Локтем левой руки я двинула Вовику в живот. Вовик закашлялся, ствол пистолета опустился вниз, я схватилась за него и направила в пол. Снова выстрел.

Пистолет я отобрала, «дипломат» снова положила себе на колени.

Вовик кашлял, зажавшись руками. Из уголка рта текла кровь. Переложив пистолет в левую руку, я два раза ударила его по лицу рукояткой. Вовик застонал.

Откинувшись вправо, я нахмурилась:

– Зачем же так по-свински? А я почти помогла тебе. Мы ведь уже целовались.

Он осторожно взглянул на меня.

– Заводи, поехали.

Избавиться бы от него, да я не знала города. Пришлось бы ждать до утра, а потом на перекладных, не зная языка, – нет, такая глупость не по мне.

– Едем в Зольн, – скомандовала я.

В этой ситуации шале – это то место, где меня будут искать в последнюю очередь. Оккупирую этот дом, Вовика посажу где-нибудь на цепь, спокойно высплюсь. А там видно будет.

* * *

Примерно в полночь мы подъехали к шале. На третьем этаже его все так же горели два окна.

– Это дежурное освещение? – спросила я Вовика.

– Не знаю, я здесь был тогда в первый раз, – ответил он.

– Почему у тебя дикция испортилась – шепелявить начал?

Вовик промолчал. Я задумчиво посмотрела на освещенные окна. Постучала пальцами по «дипломату». Кстати! «Дипломат».

– Ну-ка, сверни куда-нибудь, чтобы из шале нас видно не было.

Мы свернули за угол и встали перед церковью. Я включила свет в салоне. «Дипломат» был с кодовым замком.

– Ты кода не знаешь, конечно?

Вовик отрицательно помотал головой. Он весь как-то ссутулился и сжался, робко кося глазами в мою сторону. Я достала из кармана знаменитый уворованный перочинный нож и начала ломать замки. Вовика я уже не выпускала из поля зрения, но, похоже, тот его порыв был последним. Сейчас он пассивно сидит и просто ждет пули.

Замки сопротивлялись недолго, я открыла «дипломат» и присвистнула – весь он был забит прозрачными пакетиками с белым порошком. Попробовала на язык, сплюнула.

– Тань! – зашептал вдруг Вовик. – Это ж такие бабки! Можно уйти по деревенским дорогам…

Я выключила свет в салоне, закрыла «дипломат».

– С тобой я никуда не поеду: ты целоваться не умеешь, – ответила я на его лестное предложение.

С юмором у Вовика было туго – задумался.

– Откуда Толян это взял? В «Нахтфогеле» склад? – спросила я.