Альпийские каникулы

Никто из девочек уже не закрывался одеялами, все, вытянув шеи, смотрели на чудо, которое творилось у них перед глазами. Врачиха не бросилась на помощь своей товарке, она подскочила к пульту, висящему на стене, и начала нажимать на нем кнопки. Повернула к нам радостное личико:

– Щас-щас… Вам обоим так накостыляют, что пять раз под себя сходите, щас-щас.

Нина встала и, подозрительно глядя на меня, спиной не поворачиваясь, стала двигаться к своей толстой напарнице.

– Пожалеешь, курва, ой пожалеешь, – шипела она, показывая мелкие, торчащие в разные стороны зубки.

– Тетка, ты не тявкай, – это Тео не выдержал колоритности женского разговора, – слышишь: наши уже громят два нижних этажа. Хочешь остаться целой, говори, что спрашивают. А будешь ругаться, я тебе на язык наступлю, а за уши дерну. Ферштеен зи?

Словно по заказу, роялем в кустах, снизу раздался затяжной вой. Как я узнала впоследствии, один из студентов, вооружившись стулом, во время драки с противником огрел сам себя по причинному месту – опыта обращения с оружием маловато оказалось у парня. Словно эхом звуку снизу прозвучал единый вопль двадцати глоток. Все девушки, соскочив с коек, бросились на своих мучительниц. О, майн либер Гот! Шеи вытянуты, жилы напряжены, глаза горят, пальцы скрючены. Фурии, мегеры, кошмар, апокалипсис.

Врачиха, показав чудеса сообразительности, нырнула в свою комнатушку и захлопнула дверь. Розовая рубашка Нины совсем исчезла под грудой визжащих тел.

Тео вытаращил перепуганные глаза и попятился, у меня озноб пробежал по спине – действительно, зрелище было жутким. Я подняла обе руки – в каждой по пистолету – и давай палить в потолок.

Через минуту толпа схлынула. Нина сидела на полу в состоянии почти невменяемом, вся в обрывках рубашки и собственных волос.

Я подошла и наклонилась над нею:

– Где Зигрид фон Цвайхольц?

В ее взгляде ничего не отразилось.

– Зигрид увезли сегодня после обеда, – раздался голос справа.

Я оглянулась – рыженькая девушка, вся в веснушках, стояла босиком на полу, держа в руке туфлю за носок. К каблуку-шпильке прилипло что-то грязного цвета – свежее и мокрое.

– Куда ее увезли и кто? – спросила я медленно и тихо.

– Не знаю куда. Клаус увез, – ответила она.

– Не Клаус, а Колька, – поправил ее кто-то с другой стороны.

– Он себя называет Клаусом. Хотя он наш, русский, – сказала девушка.

– Он высокий и рыжеватый? – уточнила я, хотя поражение мое было очевидным – опоздала!

– Да! – подтвердила она.

– Не рыжеватый он, а русый, – опять поправили ее из толпы.

– Да какой он русый – рыжий, – вмешался третий голос.

– Это Катька – рыжая, а он – блондин, – раздалось четвертое мнение.

– Тихо! – крикнула я.

Все замолчали.

– Кто мне скажет: куда он обычно возит девушек?

После некоторой паузы мне начали перечислять:

– У него квартира в центре…

– Он уже от нее отказался, мы были в мотеле в Аллахе…

– А мы в гаштетте в Аубинге…

– А мы – на яхте на Шпейхерзее…

Все был ясно: Зигрид пропала неизвестно куда.

Сзади раздались шаги, я оглянулась, приготовившись ко всему. В комнату влетел синерожий рокер и что-то прокричал.

– Тань, пойдем, – заторопил Тео, – наши уходят, скоро здесь будет полиция.

– Пока, девки, до встречи дома, в России.

Я махнула рукой и поспешила на выход: полиции и так здесь предстоит много работы, зачем отягощать жизнь людей еще и выяснением моей личности?

Пока мы пробрались к ресторану, пришлось много через чего и кого перешагивать: побоище получилось качественное. Удалось.

Тео подобрал свой мотоцикл, вывел его через разгромленный зал, в коридоре мы вскочили на сиденья, уже в привычном порядке, и медленно вырулили во двор.

Нас ждали. Я удивилась, увидя Вовика, который вез Берту. Герберт, прижав к животу большой полиэтиленовый мешок – такие же я заметила еще у двоих или троих, – кивнул мне. Дружно зарычав, наша армада ринулась на улицу.

Откуда-то сзади я услышала далекий вой полицейских сирен. Мы снова разорвались на группы. Уже светало. Мне хотелось спать, есть, вымыться. Получу ли я все это в подвале, у своих неожиданных помощников? Может быть. Но если нас не накроет полиция, то скорее всего начнется веселый сабантуй, переходящий в дурь.

Я подумала: нет, не хочется. Что же делать? По инерции я погладила себя по левому бедру, где в кармане брюк прятался у меня мешочек с гадальными костями. Попросить у Тео остановиться, чтобы погадать? Да уж, такие идеи могут возникнуть только после очень утомительного дня, а он таким и был – очень насыщенным.

Внезапно я вспомнила кое-что.

– Тео! – крикнула я ему в ухо и придвинулась ближе.

– Что?

– Есть идея. Давай изменим маршрут! Езжай во Фрейман.

Тео, затормозив, медленно подкатил к краю дороги и остановился, поставив ногу на бордюр. Оглянулся на меня.

– Зачем нам Фрейман, Таня? Это же противоположный конец, а потом опять ехать обратно?

Я пожала плечами:

– За сегодняшнюю ночь мы таких дел наворочали, что поездка через весь город остановить нас не сможет. Ведь верно, земляк?

Тео почесал кончик носа, подумал:

– Не хочется, конечно. Но, я думаю, ты знаешь, что предлагаешь. А мне так хочется сегодня покайфовать, – закончил он жалобно.

– У тебя что, ломка будет?

– Нет, упаси бог, я так – балуюсь.

Я погладила его по щеке.

– Тео, во Фреймане у Зигрид квартира. Я смогу открыть дверь. Если там никого не будет, хоть выспимся как люди.

– А если засада?

– Для полиции там куча доказательств того, что мы с Зигрид хорошие приятельницы. А если там посторонние – наш визит будет неожиданным сюрпризом.

* * *

Мы удачно прорычали сквозь весь город. Тео, знавший его очень неплохо, сумел найти безопасные, пустые от патрульных машин асфальтные тропы, и примерно к семи утра мы подкатили к дому, где жила Зигрид. Когда-то жила. Где она сейчас – об этом знал только неуловимый Клаус. Неуловимым он был, кстати, только потому, что не получалось у меня пока начать за ним охоту. Оставив Тео на противоположной стороне улицы, но в виду окон квартиры, я медленно подошла к дому. Все было тихо, подозрений не внушало ничего.