Алтарь для Света

— Лунные и солнечные циклы, — ошибку я распознала сразу. — Свет всегда имеет значение, даже если проигрывает другим видам магии.

— Чушь. — Лицо девчонки исказилось в презрительной усмешке. Находясь в вечной тьме, кровь не признавала света. Проиграв, веллади отказывалась признать поражение. Она не принимала победу над собой.

— Где твоя Старшая? — я пыталась вести нормальную беседу, насколько позволяли обстоятельства.

Девчонка зло сверкнула глазами.

— Кто за тобой присматривает? — попробовала я зайти с другой стороны.

Результат тот же.

Несокрушимость духа? О, нет-нет. Это грубое нарушение Алого кодекса, за который она должна сражаться и отдать жизнь, если это потребовалось. Видит Свет, я оставила свою бытность Сестры Крови в другой жизни. Строки кодекса больше не определяли мою судьбу. Но, видимо были вещи, которые не так просто забыть и, тем более, вытравить из памяти. И я решилась. Позволила далекому воспоминанию вернуться ко мне. Стать мной.

Я могла сделать это по-другому. Но тогда цель не была бы достигнута. Потому что я делала это на показ. Я хотела видеть в глазах юной веллади не злость, а ужас. Чтобы она поняла: в этом проигрыше только ее вина, и ни капли моей заслуги. К такому результату привела цепь катастрофических ошибок, созданных ею самой.

Нельзя рассчитывать на то, что лишенный магии человек будет беспомощен. Нельзя недооценивать противника, даже если весь его вид кричит о беспомощности. И тем более нельзя верить, что какие-то побрякушки вроде артефактов смогут защитить от более опытного оппонента. Все эти блестяшки — хлам! На себя нужно надеяться. Только на себя!

Развернув лезвие плашмя я медленно провела по нему языком, слизывая следы зеленоватого зелья. Неотрывно наблюдая за моим действием, глаза веллади медленно расширялись от ужаса. Я, тем временем, закончив, снизошла до объяснений:

— Этот яд — особый вид зелья, которое теряет все свои качества, если изготавливается при свете дня. Наиболее сильный эффект можно получить, только если варить его в полнолуние. Лучше, конечно, зимой. Когда ночь в своем праве.

В ее зрачке я видела отражение собственного безумия, цвета расплавленного серебра. Скрытой стороны луны. Темной. Сейчас я была кем-то другим. Кем была очень-очень давно.

— Ты сошла с ума, — тихо выдохнула она. — Ты больна? Одержима?

— Всего понемножку.

Когда первый шок прошел, ее дыхание начало выравниваться. Она, наконец, справилась со своим страхом, и теперь была готова дать отпор.

— Ты только что сама себя убила, — девчонка попыталась вложить уверенность в свой дрожащий голос, но воткнутый в плечо нож, определенно этому мешал. — Твои слова — пережиток прошлого. Уже лет как пятьсот доказали ошибочность подобной теории.

Я даже знаю кто. Я даже помню как. И это почему-то веселило.

— Вам дали все. И вы разучились думать. Для этого Империи просто потребовалось захватить территорию корважских гор, — протянула я, отмечая на периферии скользнувшую тень. Неужели Старшенькая? — С каких пор детям дают рецепт Последнего сна?

— Я — не ребенок, — она прожигала меня злым, обиженным взглядом.

Она думала, что я не воспринимаю ее всерьез из-за возраста? Вот уж нет. Он тут как раз не при чем.

Ты — еще хуже, — хотела было ответить я, но прижатая к полу девица дернулась, толкая меня коленями в спину, чтобы потом обхватить меня бедрами и откинуть назад. И все эти обманные маневры, только для того, чтобы освободить руку и выхватить один из амулетов, пристегнутых к металлическому каскаду крючков на голени сапога.

— Тебе следовало их сорвать, как только получила преимущество, — скалясь ответила веллади, выдергивая нить из маленького кусочка материи, скомканного в горошину.

— А тебе следовало меня добить, когда была возможность, — а вот это был уже не мой голос. Выросшая над нами с веллади тень, приобрела очертания мага.

Как он…?

— Или хотя бы попытаться. — Одной рукой Камден сжимал кулак девчонки, не позволяя ей закончить активацию чармы, другой держал ее кинжал. Фантазия живо нарисовала момент, как маг перерезает горло веллди, а потом берется за меня. И живет долго и счастливо. Потому что он останется здесь один, и следствие поверит тому, что скажет он.

От мужчины шел такой лютый холод, что меня пробрало до самых костей. Как будто он использовал магию. Я невольно обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Единственное, что радовало, причина его злости — не я. Веллади задела его гордость. А я только была свидетелем.

Проклятье, так даже хуже!

Девчонка попыталась извернуться, но вот тут силы были точно не равны. Он вывернул ее руку в болевом захвате, заставляя согнуться. Его движение было настолько легким и естественным, что я невольно позавидовала его физической силе. Но на обездвиживании дело не закончилось. Мелкие частицы стекла затрепыхались на полу, и медленно, скорее ради устрашения, чем из-за нехватки сил, поползли вверх. По неровным краям осколков скользил свет. Разноцветное мерцание завораживало, гипнотизировало и до жути пугало.

— Как ты это сделал? — прошептала веллади, невольно отодвигаясь назад к Камдену.

С этим вопросом я была полностью солидарна. Почему он может пользоваться магией?

Разрастающийся стеклянный вихрь извивался перед самым лицом девушки. Несколько мелких частиц мазнули по ее одежде, оставляя гладкие порезы. Это было только предупреждение.

— Может, повезло? — пожал он плечами, глядя на меня сквозь извивающиеся язычки смертельно-опасных потоков. — Как, наверное, и посланнику Света, когда она умудрилась дать отпор Сестре Крови. А ведь еще пять минут назад вы лежали на софе без сознания. Какая неожиданная метаморфоза, руми Латер.

Предвиденье будущего — не моя специальность. Скажем так, если бы мне пришлось сдавать экзамены по всем направлениям магии, именно этот я бы провалила с треском. Но вот внутреннее чутье мне подсказывало, что если сейчас я не уберегу веллади от ирума Камдена, на ее смерти он не остановится. Его намерение очевидно.

— Не убивайте ее, — попросила я, кое-как приподнимаясь с колен.

— У нас есть причина оставлять ее в живых? — Он не то что бы удивился или вправду интересовался моим мнением, он играл по шаблону. Точь в точь повторял ситуацию в подворотне. Только тогда на месте юной веллади стояла Леда. — Она проиграла и тебе и мне. Разве это не снимает с нас обоих печать Крови?

Ага. А о печати он значит знает.

— Нет. — Осколки разлетелись в стороны, продолжая маячить где-то на границе видимости. — Ее может снять только Старшая Сестра. До тех пор мы оба, как ходячие мишени.

— Оба, — повторил лорд Геригон, чуть склонив голову в сторону. Он испытывал меня. — И вы не спросите, руми Латер, почему на меня охотится Сестра Крови?

— Не велика интрига, — я не стала лгать. Это только разозлило бы его. Сейчас был очень удачный момент, чтобы избавиться от меня, позже свалив все на веллади. Но он почему-то медлил. И сдается мне, что сам не мог разобраться почему.