Алтарь для Света

Я дернулась в сторону, отстраняясь от навязчивого прикосновения. Сестра не стала меня удерживать, позволяя разорвать контакт.

— Даже твое имя кричит об этом, — продолжила она, отходя чуть в сторону. — Это ведь слово из какого-то диалекта, да? С дальних земель, что за Туманными скалами. Я узнаю это звучание. “Ки” — как добровольная жертва? Или смерть? Может, принесенная в жертву? “Ра” — это всегда дар богу. Богом здесь зовут Солнце или Свет? Идем дальше. Стоящее перед ним “т” — отрицание. Так что же у нас получается? Смерть, не принятая богом или жертвоприношение для демона?

Я была чуть больше, чем шокирована.

— Утопленница, — еле слышно пробормотала я. — Смерть не увиденная богом. Но некоторые народности предпочитаю трактовать, как “Сохраненная для Солнца”. Иначе — жертвенник или алтарь. А вообще, — я собралась с силами и ответила на пронзающе-ледяной взгляд женщины, — это просто имя.

— Так ты пришла сюда за спасением от безумия? — она как будто не слышала моих последних слов. — Здесь тебе не помогут.

— Не настаиваю, — зло ответила я. — Сдались мне ваши зелья и травки. Меня ими всю жизнь травили. Спасибо большое, этой милости я уже наелась. Отказывайте в спасении кому-нибудь другому.

— Что же ты здесь ищешь? — она обвела руками пещеру, нисколько не удивленная моим ответом.

— Что здесь икала — уже нашла, — нахмурилась я. Мне еще дома надоели все эти спектакли с притворством, игрой слов и вечной недосказанностью. О Свет, какой же я была высокомерной! — Я пришла за возможностью. За шансом осуществить свою месть. Я хочу убить…

Она не дала мне договорить. Рассмеялась.

Громко. Надменно. Фальшиво.

— Посмотри на себя. — Она ткнула в меня пальцем. — Сколько тебе? Лет двадцать? А ты уже слабая! Разочарованная. Уставшая. Пустая. Кому бы ты ни желала смерти — забудь. Ты не смогла красиво жить, не сможешь и красиво умереть. Оставь эту затею. Возвращайся обратно. Тринадцатый клан берет на воспитание только детей не запачканных ужасами этого мира. Несломленных. Готовых сражаться до последнего. Выгрызать свою судьбу из чужих глоток. А ты — просто глупый, озлобленный, эгоистичный ребенок.

— Может быть, — сквозь зубы, проскрежетала я, — но это не отменяет моего права на отмщение.

— Нет, девочка, не отменяет. — Куда более спокойно ответила Сестра. Металлические бляшки на ее поясе звякнули. Она отцепила пояс с ножнами и положила на камень, после чего присела рядом. Теперь женщина не возвышалась надо мной, приняв позу равного. — Но в тебе уже очень-очень давно что-то сильно сломалось. Не знаю, кто это сделал. Лунное ли безумие? Родители? Может, мужчина? Не важно. Здесь не чинят сломанное. А по другому тебе результата не достичь. Если зеркало разбито, собери хоть все осколки и тщательно склей, отражение все равно выйдет кривым.

Мне не нравились ее аналогии. Звучало так, словно это могло быть правдой.

— Осколки. Отражения. Зеркала… — фыркнула я, пнув ногой мелкий камушек. — Я прошла весь этот путь не для того, чтобы теперь сдаться!

Зажженные шары света плавно покачивались в воздухе, то медленно опускаясь к самому полу, то вздымаясь вверх к потолку. Разыгравшийся театр теней наполнял пещеру пугающими изображениями, скачущими по неровной поверхности каменных стен.

— Докажи, — женщина оскалилась в жуткой улыбке.

— Как?

Она протянула мне бутылек из голубого непрозрачного стекла.

— Что это? — я откупорила пробку, пытаясь хотя бы по запаху определить содержимое.

— Аккуратней. Не вдыхай слишком глубоко. Это зелье позволит тебе выяснить, чего ты действительно хочешь. Если после его принятия, ты все еще будешь уверена в своих желаниях, то… может быть я подумаю над твоей кандидатурой, Осколок. Имей только ввиду, что потерпев неудачу, можешь не проснуться. Так что подумай хорошенько. Я не тороплю.

Тогда я совсем не понимала, о чем она говорит. Зелье совершенно не пахло магией, и в нем точно не было каких-то наркотических примесей. Поэтому я решила, что это обычная проверка на смелость: испугаюсь или нет.

— А чего тут ждать? — для своих лет я была через чур самоуверенна. Чего тут бояться? Меня дурят. Причем очень непрофессионально.

Я опустошила склянку в один глоток. Наградой мне стало полное удивления лицо женщины. А наказанием, резкий удар по самолюбию. Как оказалось, мой порыв был вовсе не самоуверенным, а глупым. Жидкость в бутыльке была обычным укрепляющим зельем, а вот сам бутылек — опасным артефактом, который и отправил мое сознание в далекое путешествие.

Очнулась я спустя три дня. Уже в Затерянном городе.

Проснуться-то проснулась, да только почему-то в очередном кошмаре.

— Ты посмотри-ка, живая. А я уже собиралась оттаскивать тебя в выгребную яму, Осколок.

Я жадно вцепилась в протянутую фляжку, протянутую женщиной. Губы растрескались, а язык едва ворочался. Но все же, прежде чем сделать спасительный глоток, я поправила женщину:

— Меня зовут — Китра Латер.

— Больше нет. Отныне ты Осколок. Ровно до тех пор, пока не заслужишь свое имя обратно. А до тех пор, твоя жизнь будет принадлежать тому, кто окажется сильнее. То есть — любому в этом городе. Посмотрим, стоит ли за твоей бравадой хоть что-то. И да, меня здесь все зовут — Мать.

Что я видела во время того трехдневного сна? Действительно ли это был сон? Иллюзия? Игра больного воображения? Блуждала ли я по лабиринтам разума или астральным подпространствам. Видела ли свое будущее? Я не бралась судить. Да это было и не важно.

Уже сейчас, валяясь в бреду и полудреме, после странного происшествия в ботаническом саду, вслед за воспоминанием о первом столкновении с Сестрой Крови, мне пришло другое. Совсем недавнее. Тот отрывок памяти, что был утерян во время первого жертвоприношения.

Теперь мне все стало ясно от начала и до конца. Весь смысл ритуала, проведенного Прией Парнс, Флемом и ирумом Камденом. Всю его ошибочность. И тот закономерный результат, которого они достигли, желая получить чужую силу, призвав в наш мир монстра. Того самого, ради чьего изгнания я претерпела бесчисленное множество боли и унижения. Разрушила когда-то свою жизнь. Стала изгоем. Осколком.

Ночь. Та самая, когда я вышла из гостиницы и попала в руки к демонопоклонникам.

Где-то там, за пентаграммой из крови, сидел ирум Камден. Войдя в медитацию он должен был сопровождать мою душу на пути к тому монстру, чей Дневник призыва его приятели каким-то образом вырыли из глубин Нижнего мира.

В тот момент, как по лезвию ножа скользнула кровь, а женский голос принялся читать строфы могущественных заклятий на доимперском языке, мое сознание слилось с сознанием лорда Геригона в отчаянной борьбе за лидерство. Но мой разум был слишком слаб, чтобы представлять из себя достойного соперника. До меня донесся лишь слабый отголосок мысли противника, прежде чем я окончательно выпала в другой пласт нашего мира.

” Как же я не люблю зиму. Сколько себя помню, белый цвет всегда вгонял меня в уныние — звучали его слова в моей голове.”