Алтарь Тристана

– Так… – неопределенно ответила Александра. – Странная история со мной приключилась. Дожила, понимаешь, до сорока трех лет, всю жизнь угробила на одно-единственное занятие, а простых вещей не знаю, оказывается! Вот скажи, для тебя была чем-то удивительным подробность, что Святое Семейство во время бегства в Египет движется слева направо, а во время возвращения справа налево? Я еле вспомнила…

– Да и я, собственно, совсем забыл! – легко откликнулся скульптор.

Он смотрел на Александру, потирая ладонью округлую щеку, поросшую русой седоватой щетиной. Женщина вдруг заметила, что у него зеленые глаза. «Надо же, какого редкого оттенка! Голубовато-зеленые, цвета молодой поросли полыни. Сколько лет его знаю, а впервые обратила внимание!» Игорь вопросительно улыбнулся:

– А в чем дело-то? Ну, забыла и забыла. Я не то еще забываю! По мне, так все равно, бегут они в Египет или возвращаются.

– Мне странно, что эту подробность знала женщина, никакого отношения к истории искусства не имеющая, – пояснила Александра, отводя взгляд. – Она с ходу увидела несообразность… А я – нет!

– Может, человек подробно изучал вопрос, – предположил Игорь. – Бывает. Если захотеть, можно в какой-нибудь узкой области такие глубины и высоты открыть, что профессионал закачается. Потому что профессионалу незачем во все это так яростно вникать. Он вникает по мере необходимости, так сказать… А все вместить невозможно, недолго с ума сойти! Хочешь посмотреть матрицу? Я утром залил на пробу, посмотреть, что выйдет.

Не дожидаясь ответа, он склонился над столом, взял форму и перевернул ее вверх дном. Постукивая по днищу деревянного ящика, заключавшего в себе глиняную форму, Игорь выбил на плоскую испачканную подушку гипс, любовно протер поверхность оттиска тряпкой и пригласил женщину полюбоваться:

– Взгляни-ка!

Александра оценила точность отпечатка: перед нею лежала выпуклая форма, плоско срезанная с оборотной стороны. Фигуры процессии, хотя имевшие еще приблизительные очертания, в совершенстве повторяли прежний барельеф, куски которого лежали в коробке рядом со столом.

– Недурно, да? – спросил Игорь, любуясь делом своих рук. – Пожалуй, я с этой отливкой и буду работать. Зачем время тратить? От добра добра не ищут. Хорошо схватилось, и ни одной раковинки нет, ни одного пузырька. Да! Ведь этот шедевр имеет другое, авторское название! Это никакое не «Бегство в Египет», если на то пошло, и тем более не «Возвращение»! Ты знала?

Повернувшись к стене, на которой булавками к обоям были прикреплены три переданные Александрой старые фотографии ниши, скульптор снял одну и протянул гостье обратной стороной вверх:

– Вот, прошу.

И Александра прочла два слова, заключенные в кавычки: «Алтарь тристана». Надпись была сделана синей шариковой ручкой, наискось, словно второпях, имя «Тристан» написано со строчной буквы. Даты не значилось.

– Странно, – повернув фотографию лицом, она всмотрелась в изображение. – Почему «Алтарь Тристана»? Ведь это, несомненно, «Бегство в Египет»?

– Кто же знает! – качнул головой Игорь. – Надо у автора спрашивать. Кстати, кто изготовил оригинал?

– Театральный художник, декоратор. Она давно умерла.

– Вот как, – скульптор сощурился, глядя на лежавшие на столе гипсовые заготовки. – В таком случае это наверняка название спектакля, для которого делалась ниша. Знаешь, когда готовишь серию работ к одному проекту, то и маркируешь их одинаково.

– Она делала нишу для себя, а не для театра, – возразила Александра. – Кстати, а вот ты делаешь ее уже совсем неизвестно для кого… Надобность отпала, но, к счастью, заказчица не отказывается платить. Так что особенно не надрывайся. Дело неспешное.

– Дамочка передумала? – Игорь озадаченно потер тыльной стороной руки заросшую щеку. – Да мне-то все едино. Сделаю, как обещал, в срок, тянуть нечего, другие заказы есть. Саша, а как ты смотришь на то, чтобы поужинать вместе?

Александра не удержалась от улыбки – ее насмешил внезапно изменившийся тон собеседника, делано беспечный, призванный скрыть неуверенность.

– Когда ты говоришь «поужинать», то имеешь в виду ужин? – уточнила она. – Я согласна, конечно! Давно не ела по-человечески. Все перекусываю на бегу.

– Ну, разумеется, ужин! – с явным облегчением воскликнул Игорь. – И потом, сто лет тебя не видел, хочется поболтать… Знаешь, ты всегда меня очень интересовала, но не находилось времени пообщаться!

– Кто бы мог подумать, что я еще кого-то интересую, да притом очень! – Теперь Александра засмеялась в голос. – Сижу вот на своем чердаке, среди паутины и мышей, всеми забытая, и ничего-то не знаю…

Игорь, видя ее веселое расположение духа, ободрился еще больше:

– Так к черту этот алтарь, сегодня отдыхаю, тем более дело не срочное! Присядь, я быстро переоденусь, и пойдем.

Дожидаясь его возвращения, Александра посерьезнела. Она шутила через силу. В другое время ее, возможно, больше бы заняло неожиданное приглашение на ужин. Ничего загадочного в поведении Игоря для нее не было: Александра понимала, что он пытается начать ухаживания, но боится получить отпор. И так же ясно ей было собственное настроение: вдохновлять скульптора на серьезные подвиги она не собиралась. Художница даже не могла всерьез задуматься о возможном романе – ее мысли были заняты совсем иным.

«Почему “Алтарь Тристана”? – твердила про себя Александра. – Тристан – это герой средневекового рыцарского романа, помню, когда-то читала. Он не имеет ничего общего с библейским эпизодом бегства Святого Семейства в Египет, или… Или я и тут окажусь некомпетентной?!»

Александра уже не доверяла своим знаниям, настолько ее удивила и задела неожиданная осведомленность заказчицы в таком вопросе, в котором следовало бы разбираться как раз художнику или эксперту в области живописи и антиквариата.

«Вот и Стас не задумался, так ли важно направление фигур! Стас, опытный мастер. Игорь говорит, что знал эту подробность, но забыл. То есть для него совершенно неважно, как он сам сказал, куда двигаются фигуры! Может, я потому и не могу так легко все это бросить, что не нахожу ответа на вопрос: как могла это навскидку определить Ирина? Такое впечатление, что она осведомлена о нише куда больше, чем рассказывала. Взять снимки из семейного альбома, передать их скульптору… Тут неоткуда взяться таким детальным познаниям. А еще этот “Алтарь Тристана”. Неуместное название, но значится на этом снимке, стало быть, связь есть… Должна быть. Это ведь и есть домашний маленький алтарь. Но не Тристана, не средневекового рыцаря, погибшего из-за роковой любви, ни в коей мере! Ни Тристана, ни его возлюбленной Изольды тут нет, только Иосиф и Мария на ослике…»