Алтарь Тристана
Шрифт:
«Как-то это называлось, – припоминала Александра. – Предназначенные наследники? Альтернативные наследники? Там было оговорено, сколько мне помнится, что наследство может получить прямая наследница указанного в завещании наследника, если он сам того не сможет сделать. Получилось в итоге так, что все получила совершенно незнакомая покойному женщина, чьего имени он и не помнил. Конечно, знай он, что его прямой наследник мертв, он бы переписал завещание на кого-то поближе… А быть может, и нет! Ведь в таком случае логично позаботиться о том, чтобы были упомянуты именно те лица, которым он хотел передать имущество… А подобное отношение, – это мне его племянница, оставшаяся ни с чем, с обидой говорила, – все равно что
«Как плохо, что у меня нет телефона Нины! Не догадалась попросить, да она и убежала так внезапно! Я что-то не то сказала, рассердила ее, кажется… А теперь, как с ней встретиться? С Ириной разговаривать, кажется, бесполезно…» Художница ругала себя за то, что не сумела внушить Нине доверия. «Она так и не поверила, что я не сообщница Ирины… Сообщница! Вот и я думаю о ней как о преступнице, но… Ведь она сама все делает для этого!»
Александра легла спать с твердой решимостью завтра же добиться встречи и разговора либо с самим Виктором Андреевичем, либо с родственницей его покойной жены. У нее появился план, как разузнать что-то об Иване, не привлекая к этому его несговорчивую супругу. План простой и, как ей казалось, быстро осуществимый. «Быть может, – думала она, засыпая, – судьба нас затем и столкнула с Ириной, чтобы я как-то уменьшила страдания этого несчастного старика! Горькая старость, среди раздоров, тревог, сомнений…»
Утром в пятницу, встав необычайно рано для себя, Александра отправилась в Кривоколенный переулок. Она шла, то переходя почти на бег, то замедляя шаги и теснясь к стенам домов, чтобы уступить место на тротуаре прохожим. Ее мысли текли в такт шагам – то смятенно, бурным потоком, то неторопливо, почти замирая. Художница пыталась решить сложную, самую трудновыполнимую в плане задачу.
«Нина все-таки живет не там, хотя и часто бывает. Вероятность того, что она откроет мне дверь, мала. А вот как бы эту вероятность исключить с Ириной? Она будет против моего плана… Да если бы и согласилась, лучше обойтись без нее! Остается подождать, пока она уйдет куда-нибудь, подняться в квартиру и поговорить со стариком. Но… Как он мне откроет? Он же глух… Звонка не услышит!»
Выманить из квартиры Ирину она решила самым примитивным способом: позвонить ей и попросить о новой встрече, якобы для важного разговора. Александра собиралась назначить встречу где-нибудь на бульваре и попросту не явиться. Пока Ирина будет дожидаться, можно обговорить с ее свекром детали плана. Конечно, срыв встречи вконец испортил бы отношения с молодой женщиной, но Александра и без того не надеялась на ее доверие.
Однако обманывать никого не пришлось, все решилось куда проще. Уже на подходе к переулку Александра достала телефон и позвонила молодой женщине. Ирина ответила и, услышав, что художница вновь хочет встретиться, резко прервала собеседницу на полуслове, заявив:
– Об этом надо было предупреждать заранее, сейчас меня дома нет!
– А когда вы вернетесь? – замирая, осведомилась Александра.
– К вечеру, не раньше. И вообще… Не вижу никакого смысла в наших встречах! Вчера я вам все предельно ясно объяснила. А если речь о нише, то, повторяю, я заплачу деньги полностью, когда работа будет готова!
– Мастер обещал все доделать в воскресенье, – поспешила ответить Александра.
– Тогда и увидимся! – заявила Ирина и прекратила разговор.
Такой поворот событий устраивал художницу, тем более что ей не пришлось назначать фальшивую встречу. Однако осталось неясным, как увидеться с человеком, не могущим услышать звонка в дверь. «И как попасть в подъезд, для начала?!»
Она не помнила номера квартиры, лишь ее расположение. Да на дверях подъезда и не было табло домофона – лишь кодовый замок с истертыми кнопками.
И вновь ей повезло. Александра не простояла на крыльце нескольких минут, как дверь с писком отворилась изнутри и вышла пожилая женщина в плаще и шелковом платке. Поглядывая на ясное небо, она окинула взглядом художницу. Та, поймав на лету закрывавшуюся дверь подъезда, решилась заговорить:– Извините, я пришла к Виктору Андреевичу, со второго этажа… Но боюсь не достучаться, не дозвониться, он ведь…
Соседка, словно обрадовавшись, быстро заговорила:
– Глух, как тетерев, бедняга, правда! Можете не стараться, не достучитесь все равно.
– Но как же к нему приходят гости?
– А кто к нему приходит? – Соседка вновь измерила Александру взглядом, словно запоминая приметы. – Вы первая за последние годы, кто о нем вообще спросил. А зачем он вам?
– Просили передать ему кое-что, – уклончиво ответила Александра.
Она бы тут же прервала разговор, чтобы не отвечать на опасные вопросы соседки, но не теряла надежды, что та каким-то образом поможет ей попасть в квартиру. И оказалась права. На секунду задумавшись, женщина вдруг воскликнула:
– Неужели от Ивана вести?!
– Да, – кратко, не без колебания, ответила Александра.
– Так что же мы стоим? – Женщина чрезвычайно воодушевилась, ее щеки вспыхнули от возбуждения. – У меня же ключ есть, мне Нина, когда еще здесь жила, на всякий случай дала – вдруг с ним без нее что случится! А Ирины как раз нет, уехала с утра за город, посмотреть, что делается на даче. Они туда не ездят, все бросили, так что боятся, как бы не спалили… Я им говорила – лучше сдайте, недорого, пустите жильцов, присмотр будет… Но старик упрямый! – Соседка покачала головой, словно спорила сама с собой: – Если что вбил в голову, не переспоришь… И сын такой же, Нина говорила… Он там здоров ли, в своих парижах?
– Да, – кратко ответила Александра, чтобы пресечь дальнейшие расспросы.
Женщина, почувствовав ее нежелание распространяться на эту тему, больше ни о чем не спрашивала. Она отвела гостью на второй этаж и отомкнула уже знакомую художнице дверь.
– Вот радость будет бедняге… А он и не знает, что вы приехали?
– Нет… Это сюрприз… – с сильно бьющимся сердцем ответила Александра.
– Только глядите, не вышел бы слишком волнующий сюрприз-то! – предупредила ее соседка, то ли в шутку, то ли всерьез. – А то у него сердечко слабое, еще не выдержит… Тогда я уж сбегаю в магазин, потом сюда зайду!
И вновь Александре везло: соседка не стала настаивать на своем присутствии при разговоре, даже не рвалась увидеть встречу гостьи и хозяина – а эта встреча могла быть чревата разными неожиданностями. Художница вовсе не была уверена, что старик пожелает с ней разговаривать после тягостной загадочной сцены в прошлый раз. Она предполагала, что каким-то образом связалась в его сознании с утратой сына. «Если он считает меня пособницей Ирины, есть риск, что вовсе не поверит…»
Когда услужливая соседка исчезла, тишина прихожей стала звенящей. В дальнем конце была отворена дверь, оттуда на темный, затоптанный паркет падали яркие солнечные лучи. Дверь в комнату, где Александра встречалась с владельцем квартиры, была закрыта.
Чувство, которое она испытывала, нельзя было назвать страхом. Александра не боялась, но грудь сдавливал спазм, трудно было набрать воздуха в легкие. «Ну зачем я вмешиваюсь? – мелькнула пугливая мысль. – Забралась в чужую квартиру… Ведь это почти как воровство… Он же не услышит!»
Эта мысль родила другую. Глядя на открытую дверь в дальнем конце прихожей, Александра вспоминала свой первый визит сюда. «Комната Ирины. Неуютный узкий пенал, где словно и не живет никто. Она уехала на весь день и бросила дверь открытой… Как будто напоказ – мол, нечего скрывать! Конечно, все, что нужно спрятать, она прячет не здесь!»