Альтернат
Шрифт:
Наконец все процедуры остались позади. Иван, одну из немногих, отпустили.
К вечеру знойный воздух охладел, и свежий ветерок приятно трепал ей косички. Иван заглянула в телефон.
– Что?! – Свободной рукой она схватилась за голову. – «Быстренько пройдете процедуры». Уроды, уже почти шесть часов!
А точнее 17:52. За восемь минут Иван никак не смогла бы доехать до другого конца города. От злости она была готова разбить телефон об асфальт.
– Так, ладно! – Она положила телефон в карман, закрыла глаза, глубоко вздохнула и в успокаивающем жесте поднесла руки к лицу. – Значит, нужно домой.
И она решительно зашагала в сторону дома. Путь лежал через уже закрытый трак, людную узкую улицу, по которой работники офисов спешили в метро, и кафе, откуда Эймери через Wi-Fi отправлял статьи.
Протискиваясь через людей, краем глаза Иван заметила девочку, сидевшую с мамой на картонке. Толпа обходила их стороной, так что сразу стало ясно, зачем они тут сидят. Одежда на девочке была не первой свежести, на щеках темнели заметные разводы грязи, а две растрепанные русые косички давно потеряли форму.
Иван не заметила, как остановилась возле них. Девочка подняла на нее большие серые глаза.
– Давно вы так? – спросила Иван мягко.
– Полгода, – ответила ей женщина с улыбкой. – Мы не смогли выплатить кредит за дом, так что его конфисковали.
Иван стиснула зубы, и сердце ее облилось кровью. Многие в Штатах потеряли дома из-за неподъемных условий по выплате долгов и жестких мер при просрочке. Половина лишилась своего уголка еще в 2008-м после мирового кризиса.
«Мне больно оттого, что у меня нет своего дома, хотя я его даже не помню. Каково же тем, кто знает и помнит, что и почему потерял?»
– Знаете что? – приободрилась Иван, поставив на землю рюкзак и сев на корточки. – У меня самой с деньгами не очень, но если голодны, то у меня есть пара контейнеров с едой из трака у метро. Правда, все уже остыло.
– О! – Глаза девочки загорелись и она потянулась вперед. – Спасибо большое.
– Я бы отговорила вас, если бы была такая возможность, – начала женщина, принимая контейнеры. – Но, увы. Спасибо большое.
– Да не переживайте, все в порядке.
– У вас такие красивые волосы, – мечтательно протянула девочка. – И сама вы очень красивая.
Иван растаяла. Нечасто она слышала комплименты. Впрочем, нечасто она и разговаривала с кем-то дольше одной минуты.
– Да, я такая, – она гордо провела по своим косам. – Мои волосы – величайшая для меня ценность после моего друга.
– Меня зовут Дженнифер. А маму зовут Линдси.
– Я Иван. Рада знакомству, – Иван пожала девочке руку и кивнула женщине.
– Иван? Русское имя?
– Нет, с ударением на «и». – Иван поднялась на ноги, закинула рюкзак на плечо и оттряхнула колени. – Думаю, мне пора. Приятного аппетита.
– Пока!
– Еще раз спасибо, – поблагодарила ее Линдси.
Как приятно было творить добро, размышляла Иван, не в силах скрыть улыбку, но как тяжело порой оно дается. В животе полдня крутило от голода, и все это время она мечтала о моменте, когда сможет спокойно поесть. Несмотря на смрад, которым она надышалась, в носу все еще стоял нежный аромат сливочного соуса и жареных кусочков курицы. От одной мысли рот заполнился слюной, которую она тут же жадно проглотила.
«Ладно, со мной все не страшно. Но что я скажу Эймери?» У нее не было сомнений, что
друг поймет ее добрый поступок, но все же оставить его голодным она боялась больше, чем себя. Нет, не могли они сегодня обойтись без еды. В голове промелькнула шальная мысль – стащить у кого-нибудь пару купюр.Она зашла в ближайший магазинчик и присмотрелась к посетителям.
Вот старушка, покупающая кофе. Двое подростков, захвативших пару банок энергетиков. Женщина, придерживающая одной рукой ребенка, второй – сумку с едой. За то время, что Иван обходила витрины и полки, она почти передумала, а когда в магазин ввалилась очередная группа подростков, она совсем потеряла желание красть. Краем глаза она заметила знакомые упаковки с готовыми хот-догами. Полтора доллара каждый. Чтобы Эймери заработать эти деньги, он должен около часа писать статью на несколько страниц.
«Прости меня, друг». Она уже потянулась за хот-догами, когда услышала:
– Ты что, не понял меня? Продай мне пиво.
Иван выглянула из-за шкафа. У кассы, скрестив руки на груди, стоял невысокий парень в черной куртке. Кассир, старичок на вид шестидесяти лет, вежливо отвечал:
– Простите, несовершеннолетним не положено.
Мгновение – и парень, схватив старичка за ворот, рявкнул ему прямо в лицо:
– Говорю тебе: я забыл паспорт. Мне есть двадцать один! – свободной рукой он вытащил из кармана куртки несколько скомканных купюр и бросил на стол. – Так что возьми деньги и продай мне уже пиво.
– Эй, ты! – Иван вышла из-за шкафа. – Я сейчас вызову полицию.
– А за что меня брать? – Парень отпустил кассира и развел руками. – Я же никого не ударил, ничего не сломал. Ну, повысил голос. Имею право, клиент всегда прав.
– Когда не ведет себя как идиот и не грубит пожилым, – отрезала Иван. – Нет паспорта – нет пива. Так что вали.
Парень провел по носу, шмыгнул им, засунул руки в карманы и поплелся к выходу.
– Приду в следующий раз, – напоследок бросил он.
– Ага, паспорт только не забудь. Если он у тебя, конечно, есть.
Дверь лязгнула, и кассир наконец-то вздохнул с облегчением.
– Спасибо, мисс, вы меня выручили.
– Мда, сегодня у меня какой-то день добра.
С этими словами Иван вышла из магазинчика. Перейдя дорогу быстрым шагом, она вытащила из рукава забытые тем грубияном двадцать долларов, которые ловко стянула со стола кассира, и с довольной ухмылочкой осмотрела со всех сторон, уже представляя, на какие вкусности может их потратить.
– Держите ее! – закричали вдалеке за спиной. – Она воровка! Эта черная девка с афрокосами украла у меня деньги! Вызовите полицию!
Сразу узнав голос ограбленного парня, Иван бросилась бежать. Никто не пытался ее остановить – только провожали удивленными взглядами и возмущались, если она ухитрялась кого-то задеть. Пробегая мимо кафе, она заметила на скамейке Эймери. И он, к несчастью, заметил ее тоже.
– Иван? – Закинув телефон в карман, он ринулся вслед за ней.
«О, только этого не хватало! – Иван была готова взвыть от досады. – Ну что за день сумасшедший!»
Они быстро затерялись в толпе и шмыгнули за угол на узкую безлюдную улицу, а оттуда – в темный проулок между двух многоэтажек. В нос ударил запах мусора из стоявших тут больших контейнеров.