Альтернативная реальность

Я не раз говорил с Дмитрием Александровичем о значении пушек и обоза. Впрочем, его и убеждать-то в этом было ни к чему. Гораздо труднее, оказалось, настроить Меньшикова на решительную беседу с государем. Петр долго отмалчивался, размышлял. Но все же четырнадцатого сентября собрал совет по Левенгаупту, отозвав из армии фельдмаршала Бориса Петровича Шереметьева.

К вечеру я уже знал, что основные силы русских под командованием Шереметьева по-прежнему будут сопровождать армию повернувшего на Украину Карла. А десять тысяч двумя колоннами под началом Петра и Меньшикова пойдут навстречу Левенгаупту и дадут бой.

– Так что собирайся, Андрий, в поход! Ты, кажется, хотел, чтобы мы поколотили Карлу?
– спросил Шеин.
– Но давай пока начнем с его генерала. Не ты ли мне все уши прожужжал о его пушках и обозе. Но к твоему сведению, кроме них, у рижского губернатора еще восемь тыщ солдат.

– А может, и боле...

– Заешь откуда?.. Или опять так... м...м... домыслы...

– Домыслы, Дмитрий Александрович.

– Ой, не темни, казачек! Не злоупотребляй моим доверием... не безгранично!

Войска у Левенгаупта оказалось шестнадцать тысяч. Ни Петр, ни Меньшиков встретиться с такой силой не ожидали. Уже первое столкновение, случившееся двадцать шестого сентября, показало, что баталия будет не из легких.

Через два дня у деревни Лесная армии сошлись вновь. Бой начался в полдень с оружейной и артиллерийской дуэли.

Стоял сплошной грохот, а дым от сгоревшего пороха тучей поднимался вверх, закрывая осеннее солнце. Испуганно ржали кони, раздавались вопли раненых. Но Петр и Меньшиков, рискуя жизнью, оставались в зоне обстрела.

– Без Боура нам шведов не сдюжить!
– прошипел Шеин.
– Почему до сих пор нет? Ума не приложу. Где же Родион Христианович?

– Надобно слать гонцов! Торопить.

– Грамотный ты, казак Андрий! Да и мы не лыком шиты. Думаешь, не слали? Да толку!

"Ну вот, похоже, и первая по-настоящему критическая точка - подумал я.
– В моей реальности генерал-лейтенант Боур со своими драгунами застрял где-то на болотах и к битве не успел. Вот так! Пора, Андре! Твой час пробил".

– Дмитрий Александрович! Отправьте меня.

– Приведешь?

– Постараюсь. За Лесной - болота, топь. Может, увяз. Там и поищу...

– Опять домыслы... или?

Выразительно глянув в его змеиные глаза, тихо, но веско ответил:

– Или!

– Ну что ж! Сейчас подготовлю пакет, и с Богом! Порадей на благо Отчизны, нечистая сила!

– Да что вы все время - нечистая да нечистая! А может - посланник Божий, - огрызнулся я.
– Ведь пути Господни - неисповедимы!

– Дай-то Бог! Да вот только плохо верится... почему-то... Прости, Господи!

Через полчаса приказ был готов. Я позвал Грыцька и Данилу, и мы поскакали в Лесную. Плутать в болотах без провожатого я, конечно, не собирался. Кто-то же в селе их должен хорошо знать?

За спиной остался постепенно затихающий шум битвы. Выехав из леса, отыскал петлявшую змейкой тропинку. По ней мы ехали еще минут тридцать, прежде чем я увидел, словно вросшие в землю, глиняные халупки. Из кустов раздавалось веселое чириканье воробьев. Похоже, о войне здесь знают понаслышке.

Однако в селе никого не было. Я даже растерялся. Но тут, возле одной из хат увидел деда, неподвижно сидевшего на лавке. Во рту у него дымила трубка.

Спешившись, я подступил к нему поближе. Седые волосы и борода, нос картошкой, впалые щеки, натруженные мозолистые руки и на удивление живые серые глаза. В холщевых штанах и рубахе, в постолах и шерстью наружу старой козьей куртке.

Я уважительно поклонился.

– Добрый день, отец!

Он немного помедлил, прежде чем ответить. Оглядел меня с головы до ног.

– Кому добрый, а кому и нет, мил человек.

– А люди-то где?

– Люди? Люди боятся - ушли в лес.

– Ну, а ты чего?

– А мне-то чего страшиться? Смерти? Так старуха давно заждалась. Добра не нажил, прятать нечего. А хата... того и гляди сама упадет...

– Извини, дед, что беспокою, дело у меня к тебе.

– Ясно. Зря болтать бы не стал.

– Догадливый ты. Звать-то как?

Дед недовольно поморщился. Будто я задел больное место. Пришлось чуть-чуть "помочь" телепатически. Уж больно дорого время.

– Архипом.

– Послушай, Архип, ты за русских или за шведов?

– Шел бы ты, мил человек, своей дорогой - не морочил бы мне голову.

– А все же?..

– Да нам все едино... Ни Петро ни Карло жить тут не станут. Пошумят маленько и уйдут... Нужно только чуть переждать.

– Так ты же православный! Крест на груди. Должен стоять за единоверцев. Придет Карло - разрушит церкви.

– А ты не больно стращай!.. Бог, он - в душе. Мой храм всегда со мной. А единоверцы тоже разные бывают. Фуражиры петровские - не больно-то ласковы...

Похоже, его не убедить. Ну что ж, Архип, хоть ты и прав, но выхода у меня нет: опять - телепатия.

– Послушай, дед. Где-то в ваших болотах увяз драгунский корпус. Без него шведа не побить. Помоги!

– Так бы и сказал! А то сразу норовишь в душу лезть. С какой стороны шли?

– По южной дороге.

– Там и плутать-то вроде негде. Разве в Черную топь?..

– Далеко?

– Да верст пять-шесть будет.

– Верхом сможешь?

– Давненько не пробовал?

– Ну, давай, миленький! Выручай! Грыцю, помоги деду. Сам подождешь меня здесь.

Архип явно скромничал. Он вполне уверенно скакал верхом. Хотя не так быстро, как хотелось. Но тут уже телепатией не поможешь. Въехали в лес. Очень быстро и так не особо приметная дорожка рассыпалась на несколько незаметных глазу тропинок. Петляя между деревьями, они стремились в чащу.

Скоро под копытами стала проступать черная вода.

Архип остановился.

– Дальше на лошадях не пройти. Ну-ка, пальни, мил человек. Коль на Черной топи солдатики твои, услышат - отзовутся.

Шум выстрела многократно отразился гулким эхом.

Почти сразу, издалека прозвучало несколько ответных.

– Кажись, там! Дальше нужно пешком. А хлопец твой пусть за лошадями присмотрит. Ну-ка, вырежь две длинные палки.

Я ступал в вслед за Архипом, ощупывая дно палкой. Пару раз, утратив опору, она проваливалась куда-то в бездну.