Алтынай

– Ну ладно! – Надир закурил новую сигарету и выдохнул дым в форточку. – Это всё теории! А вот практика! Мои родители и родители Серика договорились об их свадьбе еще пять лет тому назад. Когда Алтынай было всего 15 лет.

«Восьмой класс», – мелькнуло в голове у Саши.

– А Алтынай знала об этом? – невольно вырвалось у него.

– Нет конечно! – снова затянулся сигаретой Надир. – Кто же детям говорит о таких вещах? Как ты понимаешь, эта договоренность базировалась на твердой материальной основе, – он многозначительно посмотрел на Сашу.

– Ты когда стучал по голове, – Саша с усмешкой посмотрел на Надира, – ты кого имел в виду? Папу или сына? Чья это материальная основа?

– Да-а-а! – протянул Надир. – Болтать ты горазд! Кстати, а ты знаешь, сколько стоит казахская свадьба? Ну хотя бы приблизительно?

– Нет, не знаю, – сказал Саша. – Думаю, зависит от того, чья это свадьба.

– Ну так я тебе докладываю! Тебе надо пахать лет десять, чтобы жениться на Алтынай. В общем-то я всё сказал! Думаю, что ты сделаешь из этого правильные выводы, – и Надир потянулся к ключу зажигания. – Тебя подвезти?

– Нет! – сказал Саша. – Я долго тебя слушал. Теперь ты послушай меня. Вот первый вопрос! А где Алтынай во всей этой схеме? Она же не верблюд, которого продают на базаре.

Надир пожал плечами:

– Там же, где и все казашки, которых выдают замуж по желанию родни. Родит, будет хорошей женой и матерью.

– Хорошо! – Саша полез в карман и закурил сигарету. – Второй вопрос. А что будет, если я не сделаю правильные выводы?

Надир снова пожал плечами:

– Конечно, никто тебя убивать не будет! Хотя были времена, когда таких, как ты, убивали. Но пойми, наш род никогда не даст согласие на вашу свадьбу! Подумай, перед каким выбором ты поставишь Алтынай. Какая казашка пойдет против воли своей семьи? Своего рода? Как бы она не сломалась! И потом… Не хотел тебе это говорить, но ты вынуждаешь. Где гарантия, что ты не повторишь судьбу Андрея? И что тогда нам делать с Алтынай и вашими детьми?

– Да-а! – протянул Саша. – Вы, казахи, всегда были хорошими охотниками! Умели загонять дичь в силки. И что ты предлагаешь?

– Предлагаю поступить честно и по-мужски!

Саша усмехнулся:

– То есть сказать Алтынай: извини, мол, я ошибся! Так?

– Сказать ты можешь всё, что угодно. Но вы должны расстаться! – Надир жестко посмотрел на Сашу.

Саша молча открыл дверь и вышел из машины.

– Ты всё правильно сказал, – нагнулся он к Надиру. – И про род, и про деньги, и даже про Андрея. Но времена изменились, и люди тоже! Всё чаще они сами решают свою судьбу! Я скоро приду к твоему отцу и буду просить руки Алтынай. Вот там всё и решим. Все вместе. А не тут вдвоем!

Он закрыл дверь.

Надир перегнулся через пассажирское сиденье и опустил ручкой боковое стекло.

– Знаешь, в чём твоя проблема? – он с сожалением покачал головой. – Ты остался там, в прошлой жизни! А времена действительно изменились. И очень сильно!

* * *

Саша шёл домой, не разбирая дороги. Он вдруг отчетливо понял, что давно хотела, но так и не решилась спросить его Алтынай, и откуда у нее появился этот оценивающий взгляд. Она хотела узнать: готов ли он жить по правилам нового времени? Или он навсегда останется в прошлом?

Призрак катастрофы, еще вчера маячивший на горизонте, вдруг оказался на расстоянии вытянутой руки.

Глава 12

В тот же вечер Саша посадил мать напротив себя.

– Не знаю, с чего начать, – он посмотрел в ее глаза.

Мать устало улыбнулась:

– Да я догадываюсь, о чём пойдет речь! Все мы в свое время не знали, как начать разговор с родителями о своих избранниках. Речь ведь о свадьбе?

– Правильно! – подтвердил Саша. – И что ты скажешь на это?

– Ну что я могу сказать? – задумалась мама. – Алтынай хорошая девочка. Правильная. Не вертихвостка какая-нибудь! И образование получила.

Она немного помолчала.

– Но вот то, что она… – мать виновато посмотрела на него, – казашка… Это может вылиться в большую проблему. Может быть, даже в непреодолимую!

Саша молча ждал продолжения.

– Я много лет прожила рядом с казахами и хорошо знаю их порядки. В смысле женитьбы, семейной жизни, места казашки в семье и так далее. В этом плане нас разделяет не только разрез глаз! У нас ведь как? «…оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть». Так в Библии. То есть семья – это отдельно от всех. Не поладили с тещей или свекровью – разбили горшки и разошлись. Живут так, как считают нужным. А у казахов совсем не так! Для них родители, бабушки, дедушки, тети, дяди, братья, сестры – это святое! Тебе придется жить не только с ней, но и со всей ее родней. У них даже по Корану семья имеет три значения: маленькая семья – супружеская пара с детьми; средняя семья – это маленькая семья плюс родственники; большая семья – это средняя семья плюс община, род! Так сложилось исторически. В степи по-другому не выживешь! Это тебе не лес с речкой, полные всякого зверья и рыбы. Хочу – один живу, хочу – с родней! – она тяжело вздохнула. – Тебе, с твоим независимым характером, будет очень трудно с этим всем мириться. Конечно, можно сказать всей ее родне: нет! Или уехать, в конце концов! Но пойдет ли на это Алтынай? Ее с детства воспитывали в подчинении воле родителей. Это у нее уже в крови.

– Какой-то другой мир! – ошеломленно сказал Саша. – Никогда бы не подумал, глядя на друзей-казахов, что у них всё совсем по-другому!

– Да нет, Саша! – вздохнула мать. – Не по-другому! Все люди одинаковые. Понятия о доброте, совести, подлости, дружбе и всём прочем, что у них, что у нас – одинаковые! Но вот что касается создания семьи, у них всё очень жестко! Есть, правда, у них и другие отличия. Ты, наверное, и сам заметил, что они намного аккуратнее относятся к словам. Не так, как мы: походя обругал и пошел дальше. Нам бы стоило у них поучиться этой сдержанности. По-другому они относятся и к старикам. Для них аксакал – это закон. И это очень правильно. Может, он что-нибудь и думает о тебе плохое, но никогда тебе этого не скажет. Недаром говорят, что восток – дело тонкое.

– Мам, ты мне о них так рассказываешь, будто они инопланетяне, – улыбнулся Саша. – Я же с ними всё детство рядом провел. Ну дашь кому-нибудь из них подзатыльник, а он тебе, и всё, через пять минут снова друзья не разлей вода!

– Так то в детстве! – вздохнула мать. – А то во взрослой жизни. Так что думай, Саша! Тебе решать. Хотя я понимаю, что у вас далеко зашло. Шутка ли, вместе уже больше десяти лет! Справедливости ради должна тебе сказать, что лучше жениться на своей. Вон их сколько симпатичных ходит по поселку. Но, видимо, Бог распорядился по-другому. Если тебе надо мое согласие или, как говорят, благословение, то я его тебе даю! Про деньги мы уже раньше говорили. Корову можно продать, да и родственники помогут.

Саша обнял мать и поцеловал ее в щеку. Она обмякла от этой неожиданной ласки.

– Мамуль, а откуда ты всё это знаешь? – он улыбнулся. – Ну, Библия, Коран… Ты же была комсомолкой! Партия сказала: «Надо!» – комсомол ответил: «Есть!» Религия – опиум для народа!

– Из жизни, сынок! Из жизни, – она вздохнула. – Если ты помнишь, у нас в молодости были друзья-казахи. Папа нас тогда возил к ним в аул, в гости.

Еще бы не помнить! Как сейчас, перед Сашиными глазами встала картина. Они сидят перед юртой. Уже поздний вечер. Небо усыпано миллиардами звезд. Рядом с юртой, на печке, сложенной из крупных камней, булькает казан, полный сваренного бараньего мяса. Запах – сногсшибательный!

На застеленной клеенке стоит большое блюдо с бешбармаком. Папа с дядей Муратом, местным чабаном, о чём-то оживленно беседуют за бутылкой водки, мешая русские слова с казахскими.

Мама с тетей Айбике тихо шепчутся о чём-то своем, выкладывая крупные куски мяса на блюдо.

Саша с сестрой Верой, осоловелые от вкусной еды и свежего степного воздуха, почти спят, прижавшись друг к другу.

Тетя Айбике с улыбкой налила им по полной пиале кумыса:

– Попейте перед сном, – она погладила их по головам. – Полезно после бешбармака.