Алу: так плачет ветер

— Ближе, чем мне хотелось бы, господин, — поклонилась я. — Но попрошу…

— Не бойтесь, госпожа Лунар, я не собираюсь травить вас, — хмыкнул господин Норбил, рассматривая меня любопытным взглядом. — Тяжело вам пришлось, не так ли? Волвы жестоки и консервативны, — мне хотелось рассмеяться ему в лицо. Его братья такие же волвы, как и он сам.

— Уверена, могло быть хуже, — последовал мой сдержанный ответ. Я хотела уйти, но вместе с тем понимала, что не стоит злить его, если он похож на своих младших братьев хоть немого.

— Да, могло, — прищурился господин Норбил. — Но знайте, что даже среди тех, кого вы считаете злейшими врагами, можно найти поддержку, — эта загадочная фраза сбила меня с толку. Перед тем как уйти, он бросил на меня пронзительный взгляд.

И как это понимать? Он пытается оказать поддержку? Или пустить пыль в глаза?

Тряхнув головой, я решила сосредоточиться на ближайших делах. Для начала нужно присоединиться к Кларе на занятиях.

Окинув море последним взглядом, я вернулась в замок с мыслью, что за несколько дней до отъезда из Игравии отправлю письмо мэтру Вульдсу, чтобы ответ уже пришёл в Монтэм Сильва.

***

Теперь у госпожи Лунар появилось имя. Оно, разумеется, было всегда. Но Магнум упорно называл её не иначе, как госпожа Лунар, проводя невидимую черту и напоминая себе, кто её воспитал.

Однако воспитание это не всё. Ему ли не знать?

Алу смотрела на него сбитым с толку взглядом, всей спиной прижимаясь к двери так, будто хотела убежать прочь. Но она стояла на месте и смотрела. Казалось, с ней всё в порядке. Но Магнум видел, как молния врезалась прямо между ней и даксаррой. Он не мог поверить, что всё обошлось. Губы до сих пор обжигало её имя, а ладони почти болели от желания проверить, не пострадала ли она, не появился ли очередной шрам на веснушчатой коже.

— Ничего не болит? — сорвалось с его губ почти неуместное, слишком ранимое и осторожное. Он сделал шаг вперёд, сокращая то малое расстояние, которое оставалось между ними. Но всё равно это пространство казалось огромной пропастью, которую он готов перепрыгнуть.

— Нет, — покачала Алу головой, кажется, искренняя в своем ответе. Магнум был уверен, что понятие боли в её понимании отличается от большинства людей и оборотней. Слишком много ей пришлось терпеть, чтобы малейшую ссадину воспринимать серьёзно. Но он воспринимал. Неожиданно остро. Так, будто в него самого вонзилась тысяча иголок. Однако он верил её ощущениям. Алу говорила правду и смотрела на него ясными глазами, в которых застыло нечто похожее на ожидание.

— Хорошо, на какой-то момент я подумал… — Магнум вздохнул и опустил голову, чувствуя, как глаза наполняются невысказанными эмоциями. На какой-то момент он подумал, что она умерла. Вот и весь ответ. И на какой-то момент внутри него стало оглушающе пусто. А потом она зашевелилась, и он оказался рядом, прижимая её к своему боку и ощущая её дыхание. Живая. И сейчас хотелось снова оказаться рядом, чтобы ощутить это дыхание, чтобы снова убедиться — живая.

Смущённый потоком хлынувших чувств, Магнум отступил.

— Рад слышать, что всё в порядке. Уверен, завтра Флос-Вина оправится достаточно, чтобы проверить, получилось снять проклятие или нет. Доброй ночи, — очень быстро сказал он и удалился, не оглядываясь. Крепко сжав ладони, он дошёл до своих покоев и захлопнул дверь, оказываясь в безопасной тишине комнаты.

Пространство вокруг не изменилось, но казалось странно пустым без гостьи, сидевшей в кресле у камина.

В груди было неспокойно, словно буря не отступила, а проникла в его сердце вместе с ударом молнии. Магнуму очень редко приходилось чувствовать себя настолько сбитым с толку. Может быть, и никогда вовсе.

Решив не оставаться наедине со своими мыслями, он вышел из покоев и направился в крыло, где жила Флос-Вина. Дверь ему открыл Аарон. Без очков и галстука он выглядел младше своих лет. От него волнами исходила усталость.

— Заходи. И расскажи мне, наконец, что вы наделали, — махнул рукой его друг. Флос-Вина мирно посапывала в кровати. Она всё ещё выглядела потрёпанной, но сон её был спокоен. Такая мелочь, как молния, конечно же, её не убила.

— Это долгая история, — покачал головой Магнум, присаживаясь в кресло. Аарон жестом предложил вина, но он отрицательно покачал головой. Лучше сохранять трезвость рассудка.

— У нас много времени, — хмыкнул Аарон. — Что случилось с Флос?

— Она провела очень могущественный ритуал. Не уверен, что Игравия такой видела, — отозвался Магнум, сложив руки перед собой. Аарон на это закатил глаза.

— Конечно, она это сделала, — в голос его проникли те самые нотки, говорящие вовсе не о дружеской привязанности. Магнум поспешно откинул мысль о том, как звучит его собственный голос при обращении к Алу.

— Большего сказать без разрешения не могу, — вздохнул он, не в силах поделиться с другом тайной Алу. Это имя ей подходит, подумалось ему. Короткое и на первый взгляд простое, но содержащее в себе столь многое.

— Ритуал прошел успешно?

— Никто не умер, — хмыкнул Магнум, однако прозвучало это совсем невесело. Он прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Хотя сегодня он и не превращался вовсе, но чувствовал себя так, словно проходил в обличье канема три дня подряд.

— Это уже достижение, — кивнул Аарон. — Но я удивлен, что к этому имеют отношение девушки из клана Лунар.

— Так сложилось, — пожал плечами Магнум под острым взглядом друга.

— Интересно. Раньше от одного упоминания Лунаров тебя едва не выворачивало, а теперь ты им помогаешь? — он, казалось, искренне изумился. Его светлые брови приподнялись в удивлении. Магнум подавил вздох.

— Скажу так, вся дурь Лунаров досталась сыновьям. С дочерями вполне можно иметь дело, — произнес он и тут же поморщился, представив наглый взгляд даксарры. Пусть Магнум и был несколько придирчив к ней, но это не отменяет того факта, что она имела проблемы с частичным обращением. Сейчас её контроль стал сносным. Алу, казалось, оставалась довольной их перемирием. Эти двое действительно любят друг друга как сёстры, и Магнум полагал, что это в итоге принесёт Алу только горе.

— Что ж, жизнь удивительная вещь. Смотри, куда она тебя привела, — покачал головой друг, отпив из своего бокала. Флос-Вина позади что-то пробормотала и пошевелилась, но не проснулась. Аарон, повернувшийся на звук, так и застыл, глядя на неё.

— Точно не хочешь ничего изменить? — поинтересовался Магнум, без труда различая застарелую тоску в его взгляде. Он услышал очень много отговорок за эти годы. Иногда они звучали обоснованно, а иногда глупо. Но он обычно предпочитал не лезть не в своё дело.

— Мы слишком разные. У меня карьера здесь, она же всё время проводит в путешествиях. Я не хочу запирать её в замке. В неволе она просто завянет, как диковинный цветок без солнца, — в его словах была доля правды.

— Возможно, тебе стоит просто спросить. Кто знает, вдруг её ответ тебя удивит? — отозвался Магнум. Флос-Вина снова зашевелилась, и он, движимый подозрением, обратился к слуху канема. Привычная, но вполне терпимая боль расползлась по телу. Дыхание фоксы для спящей было слишком непостоянным. Подслушивает.