Алу: так плачет ветер

Магнум отстранился, пронзительно глядя на меня. Его глаза заскользили по моему лицу, будто бы стараясь запомнить. И я последовала его примеру, пытаясь в лунном свете выжечь его образ в своём сердце.

— Всё готово, — Флос-Вина хотела что-то сказать Магнуму, но он лишь покачал головой и тихо что-то ей прошептал. Она фыркнула и протянула ему письмо, которое он спрятал в кармане, и отступил.

Флос-Вина набросила цепь медальона мне на шею, мы крепче схватили наши сумки. Магнум всё ещё стоял спиной. Мой взгляд не отрывался от него ни на мгновение, горло сжалось в тугом спазме, но слёз не было.

Я вступала на путь, на котором мне предстоит познать часть себя, спрятанную долгие годы. Познать свой народ. Своё прошлое. И может быть, своё будущее.

Невыносимо сильно хотелось окликнуть его, но я упрямо сжала губы. Теперь есть лишь цель впереди.

Магнум обернулся. В глазах его отразилось так много. Казалось, он разделяет все мои чувства. Страх, неверие, мука, вина. Ещё никогда мне не приходилось видеть его лицо настолько открытым.

Возможно, когда-нибудь я стану достаточно сильной, чтобы не бояться. Чтобы с высоко поднятой головой вернуться в эти места и без страха взять за руку этого мужчину.

Медленно я закрыла глаза, ощущая, как меня окутывает его взгляд, его забота, его печаль.

Между нами не было никаких обещаний. Наши судьбы, долгие годы не пересекавшиеся, на какой-то момент переплелись, чтобы вновь разойтись.

Кто знает, может быть в скором времени они соединятся снова?

Флос-Вина произнесла заклинание. Мир перевернулся.

***

Выйдя на балкон своей башни, Магнум вдохнул воздух, начинающий пахнуть весной. Сумрачное небо и почти полная луна взглянули на него, но промолчали. Глядя на лес, простирающийся внизу, он подавил вздох и запустил здоровую руку в карман. А затем замер, когда пальцы наткнулись на то, что он так хотел забыть.

Чёрная лента для волос Алу легко скользнула между его пальцами, и он достал её, глядя, как ткань поблёскивает в лунном свете.

Они расстались только сегодня, ранним утром. Так, как и было положено. Расстались, чтобы скорее всего не увидеться больше никогда. Возможно, она затеряется в Лисьих землях и обретёт там себя. Свободную и счастливую. Главное, она в безопасности. Пусть и очень, очень далеко. Там, куда ему запрещено последовать за ней.

Посмотрев на ленту несколько мгновений, Магнум сглотнул и, не давая себе времени передумать, повязал её с помощью магии на свое здоровое запястье, оставляя закрученные концы свисать. На чёрной рубашке она казалась почти незаметной, но знание, что она при нём, обжигало. Он кратко провёл пальцами по свисающим концам, наслаждаясь приятным материалом.

Это дарило напоминание о том, что Алу существует, даже когда её нет рядом. И пусть он больше не может почувствовать на себе внимательный взгляд ореховых глаз или ощутить запах печёных яблок и хвои, она оставалась близко. Стоило только протянуть руку, сжать рубашку на груди и подумать о ней.

Ведь что может быть ближе, чем собственное сердце?

Глядя на пейзаж перед ним, Магнум достал из кармана рубашки письмо, которое ему вручила Флос-Вина этим утром. Он едва дал ей произнести хоть слово, лишь тихо попросил: «Позаботься о ней, пожалуйста». Бросив на него одновременно мрачный и весёлый взгляд, подруга протянула ему конверт.

К вечеру он восстановил душевное равновесие достаточно, чтобы прочесть письмо.

Магнум, помнишь тот вечер в кабаке много лет назад по случаю нашего выпуска? Мы с тобой дискутировали на тему того, как душевное равновесие может повлиять на боль, вызванную обращением в канема.

Знаешь, целители-фоксы — лучшие лекари души. А твою старую душу давно надо подлечить.

Так что я взяла на себя смелость и договорилась со старейшиной не только о прибывании нашей общей знакомой в Лисьих землях, но и о тебе.

Впервые за несколько сотен лет Лисьи земли готовы принять чужака. Не кого-нибудь, а канема.

Лечение тебя наверняка очень заинтересует. Тебя ожидают не раньше, чем через три месяца, когда в деревню прибудут все фоксы, способные помочь. Возьми с собой письмо, которое я вложила в этот же конверт. Там же сведения о месте, куда тебе нужно прибыть.

Ей я ни о чем не скажу. Следовать за ней или нет — целиком и полностью твоё решение. Ах, прости, лечиться или нет — целиком и полностью твоё решение.

Флос-Вина (можешь отныне называть меня госпожа-судьба)

Не будь дураком

Сглотнув, Магнум ещё несколько раз перечитал письмо, а потом взглянул на другое, адресованное старейшине от лица Флос-Вины. Это может изменить многое. Нет, это меняет всё.

Прикрыв глаза, он подставил лицо ветру, по губам его скользнула усмешка. Впервые с того момента, как ушла Алу, Магнум смог вдохнуть полной грудью.

Решение принято.

Эпилог

Два месяца спустя

— Я знаю, что со смерти дакса Георга прошло всего два месяца, — холодный вкрадчивый голос, казалось, достигал самых крайних трибун. — Но я вынуждена прервать официальный траур, — ледяные янтарные глаза внимательно отслеживали реакцию каждого в зале заседаний совета тринадцати кланов. Не укрылось от них и наполненное глубоким отвращением лицо её дочери.

— Все вы знаете, какая ужасная трагедия произошла три дня назад в городе Арцем, — раздались шепотки. Дакса Августа вскинула подбородок выше, безраздельно владея вниманием аудитории. Наконец, она стоит во весь рост, а не прячется за своим никчемным мужем. Её дочери следовало бы гордиться. — При нападении обезумевшего двадцатилетнего канема погибло два фелина, один урси, три волва, один из которых едва достиг возраста десяти лет, — она безупречно выдерживала паузы, будто всю жизнь стояла за этой трибуной. Отчасти это было так — многие речи Георга писала она и даже помогала ему репетировать.

— Эта трагедия, этот акт варварства стал последней каплей. Мой муж, наш непревзойдённый дакс Георг, всегда настороженно относился к канемам и посвятил свою жизнь их изучению, — лицо её не дрогнуло, когда с губ сорвалась ложь. Взгляд даксы Августы упал на мэтра Вульдса, с нескрываемой печалью смотрящего на неё. Глупец. Он должен понимать, что это к лучшему. Тем более, у неё не осталось выбора.

— И он пришёл к неутешительным выводам. Канемы — дикие создание. Пережиток прошлого. То, от чего мы с вами все стремимся уйти последние столетия. Они — это дефект, отравляющий нашу репутацию. Неспособность размножаться только подтверждает это. Волвы обязаны приумножать свой род, беречь свою кровь. Так завещал нам Люпус. И эта традиция отражает нашу целостность как народа. Канемы — позорное пятно, брак, которому не следовало рождаться на свет, — уголок её губ почти приподнялся, когда она заметила положительную реакцию зала. Лишь немногие, включая Марка Норбила, сидящего в первых рядах, скривились от отвращения.

Она владела ими. Держала в своих руках уже долгие годы. Нашёптывала своему мужу, что делать, направляла его руку. Но все присутствующие всё равно считали её лишь подстилкой. Лишь племенной кобылой для укрепления славы рода Лунар. Но она докажет, на что способна. И пусть слухи о том, что их семья пригрела на груди фоксу уже разошлись, подорвав её репутацию так не вовремя, это поправимо.

В конце концов, о фоксах легко забыть, когда у тебя на глазах канем режет ни в чём неповинных оборотней среди бела дня. Дакса Августа не верила в совпадения, она сама творила свою судьбу.