Алые птицы

Воспоминание померкло. И сейчас, в довольно тёплой комнате, под горячими лучами встающего солнца, Павлу было холодно.

Ничего не говоря и даже не прощаясь, он вышел из чужого дома. Солнце заглянуло в его глаза, будто пытаясь отыскать в них правду.

Глава 8. Влюблённый кошмар

21 августа. Утро.

Косые лучи утреннего солнца проходили сквозь бутылку розового шампанского и будто зажигали его изнутри тысячей безупречных бриллиантов.

Вера, гася внутри нетерпение, положила голову на плечо Максима. Держа бутылку левой рукой, он осторожно прокручивал пробку правой. С уверенным хлопком пробка вылетела из горлышка и, описав высокую дугу, приземлилась на плитку в четырёх метрах от Веры. Под небольшим наклоном улицы она покатилась вниз, в сторону моста.

– Поздравляем нас, – с улыбкой произнёс Максим, глядя на Веру долгим счастливым взглядом.

Девушка первой глотнула шампанское прямо из горла и передала бутылку Максиму – с сегодняшнего дня её мужу.

– Если меня когда-нибудь спросят, испытывала ли я абсолютное счастье, то я обязательно вспомню этот момент, – прошептала Вера и снова склонила голову на плечо новоиспечённого супруга.

Когда она была маленькой, то часто думала о своей будущей свадьбе. Мечтала надеть самое красивое белоснежное платье, туфли на цокающих каблуках и фату, которую за ней будут нести соседские дети. Она живо представляла сотню гостей за пышным столом, поздравления, крики «горько!» и танцы до середины ночи.

Но Вера никогда не думала о том, каким будет её муж. В мечтах он и не фигурировал – был просто частью декора или интерьера богато украшенного зала.

Реальность оказалась далёкой от фантазий. Сейчас Вера сидела на широком бортике клумбы, которая поднималась над вымощенной плиткой дорожкой, чей второй край упирался в грубую кованую ограду. Сразу за ней начинался крутой спуск к реке. Птица была мелкой, но в её самой глубокой части даже Максим не доставал до дна. В конце лета она начинала «цвести» и становилась крайне богатой всякой живностью. Течение в Птице было медленным, однако порой попадались места с неровным каменистым дном, и на них река подскакивала и пенилась, как на настоящих порогах.

Набережная, пахнущая сыростью и подгнивающей рыбой, легко вытеснила золотой бальный зал из фантазий, а рваные джинсы – пышное платье невесты. Рядом не было ни родных, ни друзей – их всех заменил Максим.

Вере была не нужна свадьба с безликим незнакомцем. Ей нужен был только Максим – и когда он предложил отметить роспись вот так, в повседневной одежде с одной бутылкой шампанского, она согласилась не раздумывая. Друзей у неё было мало, родных – ещё меньше. Как, впрочем, и у Максима. К тому же устраивать церемонии сейчас несколько неуместно.

Максим приобнял Веру и продолжил пить шампанское. Несмотря на половину десятого утра, людей на улицах было мало. Только далеко слева шумел мост Милосердия – его назвали в честь статуи в углу парка позади, которая гордо стояла со своей книгой в центре фонтана. Грохот падающей воды коснулся слуха Максима, и он поспешил отогнать нагрянувшие мысли. Сегодня все они должны посвящаться его жене.

– О чём загрустил? – тут же спросила девушка.

Скрыться от неё было сложно, как и раньше. Максим понимал, почему Мстислав держал Веру в своём близком окружении – она была надёжной, исполнительной и крайне внимательной. В отличие от многих других она помнила, как оказалась в банде и чётко знала своё место в ней. Максим был уверен, что лет через десять Мстислав назначил бы её своим заместителем. Вера замечала малейшие изменения, и потому скрыться от её пытливого взгляда было сложно.

– Люблю этот парк. С ним у меня связано много тёплых воспоминаний, – улыбнулся Максим.

«Воспоминаний, которые теперь не приносят никакого удовольствия», – добавил он про себя.

– О Полине?

– И о ней тоже. Она ведь не всегда была… Такая.

– Максим, я знаю, какая она всегда была. Именно такая.

– И какая?

– Подлая, эгоистичная и меркантильная.

– Она просто привыкла к деньгам и не умеет жить без них. Они меняют людей.

– Но ты ведь научился справляться без них, – резонно возразила Вера, а Максим не нашёлся с ответом.

Он оказался умнее сестры? Настойчивее? Или у него просто не было другого варианта? Максим не знал. Десять лет назад, когда погибли родители, он разом лишился и своей части наследства – отцовского бизнеса. У Полины оказались все возможности его получить: совершеннолетие, адвокаты и поддельное завещание, составленное, как полагал Максим, не без помощи Мстислава, который почему-то встал на сторону лишь одного из детей своего бывшего товарища. Не оказалось у Полины только совести, но она новой владелице завода и не понадобилась.

Может, теперь, когда прошло столько лет, когда они оба выросли, Полина сожалеет об этом. Но Максим не хотел узнавать ответ на этот вопрос – он не говорил с сестрой всё это время, а новости о ней узнавал от общих знакомых.

– Не будем о Полине, – выдохнула Вера. – Она в прошлом, а мы – тут. Сегодня наш день.

– Ты права, – легко согласился Максим и отхлебнул ещё шампанского.

Он не любил ссориться с Верой, хотя, как правило, ссорилась с ним именно она. Что поделаешь, женщины. Максим любил её в обидах и недопониманиях. Любил, когда она злилась и когда била тарелки об кухонный кафель. Как сказали в ЗАГСе, в горе и в радости – много лет, каждый день как в первый и последний.

– Пойдём домой или ещё погуляем? – Максим перевёл тему и убрал со лба Веры сдуваемые ветром короткие пряди цвета горького шоколада.

– Пойдём в парк, там должно быть мало народу.

– Он же оцеплен, – удивлённо возразил он.

– Кого это когда-то останавливало? Мы же не пойдём на место преступления.

Максим первым спрыгнул с бортика клумбы. Он протянул Вере бутылку и размял затёкшие мышцы. Девушка одним глотком допила шампанское и оглянулась в поисках урны.

– Кидай в Птицу, – спокойно предложил Максим.

Вера усмехнулась и саркастично агакнула. Наконец она отыскала взглядом мусорный контейнер и дошла до него. Максим направился следом, и вскоре они оба бодро шагали по извилистой аллее парка.

Рядом шумел фонтан «Милосердие». Статуя держала в руках раскрытую книгу и перо, хотя Вера никогда не понимала, как это связано с милосердием.

Тем временем Максим предавался воспоминаниям. Они были тёплыми и светлыми, но теперь казались слишком болезненными. Вот тут, прямо на этом месте, они с Полиной играли в догонялки. Максим словно наяву видел себя десятилетним, бегающим рядом. Вот он плавно обогнул Веру, а Полина побежала следом. Вот мать принесла две бутылки воды, за которыми специально ездила за пять кварталов – в парке она стоила в три раза больше.