Алый цвет зари...
Шрифт:
Петр открыл входную дверь. На пороге действительно стоял старший лейтенант Сергеев.
— Кажется, я не вовремя? — спросил он, ухмыляясь. — Разбудил, побеспокоил?
— Нет, нет, все в порядке, — забормотал Петр, проходите, пожалуйста, вот сюда на кухню. Мы там и поговорим. Вероятно, этим объясняется ваш визит ко мне?
— Вы на редкость догадливы, — заметил милиционер, продвигаясь по коридору в сторону кухни. Петр шел следом, приговаривая:
— Да, да, вот сюда, пожалуйста, садитесь на стул или диван. Может, кофе, чай или что-нибудь покрепче?!
— Покрепче на работе
Петр засуетился у кофеварки, периодически машинально ощупывая огромную шишку на голове, которая невыносимо болела.
— Что-то случилось с головой? — участливо поинтересовался милиционер.
— Да так, пустяки. Ударился, бытовая травма.
— Ну-ну.
Петр достал из кухонного шкафа чашки, ложки, сахарницу и конфетницу, и все это довольно ловко расставил на столе. Разлил кофе, достал из холодильника молочник…
Они прихлебывали кофе и молча смотрели друг на друга.
Наконец Сергеев заговорил:
— Мы у себя посовещались и решили, что вы нам не договариваете, уважаемый Петр Александрович. Вы знаете гораздо больше, чем рассказали нам.
И он выжидающе замолчал.
«Ну вот, и этот туда же!» — подумал Петр и горестно вздохнул.
— Товарищ старший лейтенант, я на самом деле сообщил все, что знаю. Мне самому позарез хотелось бы вернуть кольцо. Ну не буду же я, в конце концов, себя обкрадывать! С какой целью?!
— Самого себя, конечно, нет. А вдруг вы не единственный наследник?
— То есть как это не единственный?!
— А вот так. Мы навели справки по своим каналам, через Инюрколлегию, Интерпол, и выяснилось, что у покойной Галины Андреевны есть внучатая племянница, живущая в Париже.
— Ну и ну! Вот это да! — только и смог выдавить из себя ошарашенный Петр.
— Между тем это так. Разве вы не рады тому, что обрели родственницу, о существовании которой даже не подозревали? — чуть насмешливо спросил милиционер.
— Разумеется, рад, — поспешно ответил Петр. — Я действительно искренне рад этому обстоятельству, ведь еще каких-нибудь пять минут назад я был абсолютно уверен в том, что один-одинешенек на всем белом свете. Я имею в виду кровных родственников…
— Это не так. Вот перевод копии факса. Ответ на наш запрос. Ознакомьтесь! — с этими словами старлей протянул Петру лист бумаги.
Документ подтверждал, что во Франции, в Париже, на площади Вогезов (place des Vosges), в доме № 4, в собственной квартире проживает мадемуазель Елена Лопухофф.
— Я, честное слово, рад обретению родной души, — возвращая бумагу старшему лейтенанту, проговорил Петр, — но в истории с кольцом это обстоятельство решительно ничего не меняет. Мне кольцо досталось на законном основании, я получил его по завещанию.
— А вдруг ваша новоиспеченная родственница будет в судебном порядке отстаивать свою часть наследства? Быть может, вы просто-напросто знали о ее существовании, но тщательно скрывали…
— Товарищ старший лейтенант, о ее существовании я только что узнал от вас. В Париже я никогда не был, хотя всегда, не скрою, мечтал там побывать. У меня была старая-престарая тетка, которую я не забывал. Ни о
каком наследстве никогда не помышлял. Покойная моя тетушка жила очень скромно, бедно. Мне просто было ее жаль — нормальное человеческое чувство, я ее изредка навещал, помогал, покупал какие-то пустяки. Мне и в голову не могло прийти, что она владеет такой ценной вещью. А все остальное вы знаете.— Так вы категорически отказываетесь помочь следствию? Я ведь пришел к вам вот так, по-дружески, чтобы поговорить по душам. Но я могу действовать сугубо официально, вызвать вас на допрос повесткой, — сухо произнес милиционер. — Вам это нужно?
— Нет, — отрезал Петр, — но мне нечего вам сообщить, кроме того, что я очень заинтересован в обнаружении кольца.
— Ну что же, мне все понятно, — произнес милиционер, поднимаясь из-за стола, — спасибо за вкусный кофе. Хочу предупредить вас, что скоро мы с вами снова увидимся…
Закрыв за милиционером дверь, Петр направился в гостиную, где сидевшая за столом троица резалась в карты, попивая коньяк. Точнее говоря, играли двое головорезов, а элегантный господин лишь наблюдал за игрой.
— Ну что, выпроводили этого назойливого мента? — спросил он у Петра. Тот молча кивнул. На душе у него скребли кошки. Избавившись от милиционера, он опять попадал в руки троицы, уже давно готовой приступить к допросу с пристрастием…
— Что он хотел?
— Он не верит, что я ничего не знаю о судьбе подлинного камня.
— Ага. Не сомневаюсь, милиция вас тоже подозревает в неискренности. Так что мы на правильном пути! — Модный господин радостно потер руки, видимо, в предвкушении быстрой развязки, и кивком приказал своим людям приступать к делу. Громилы медленно поднялись со своих мест…
Громкий звонок в дверь заставил их замереть на пол-пути.
— Кого еще черт принес?! — недовольно прошипел Главарь, — у вас тут какой-то проходной двор. Ну что вы стоите столбом? Идите, откройте! Но помните — мы рядом, а ваша судьба и судьба любимой вами женщины в наших руках! Так что без глупостей!
Верзилы вернулись к столу, а Петр опять вышел в прихожую и заглянул в глазок. На лестничной клетке стояла молодая красивая женщина, одетая модно, броско и со вкусом.
«Кто бы это мог быть? — подумал Петр. — Но кто бы ни был, она появилась кстати».
Он открыл дверь и спросил:
— Вам кого, девушка?
— Я искать Петр Вихрев, — ответила та с сильным акцентом.
«Бог ты мой! — мелькнула у Петра в голове шальная мысль, — легка на помине. Ведь это явно моя свежеиспеченная родственница из Парижа!»
— Я Петр Вихрев. Чем могу служить?
— Я есть очень рад, — расцвела в улыбке молодая особа, — очень, очень рад. Я есть мадемуазель Хелен Лопухофф. Мы с вами родичи. Очень приятно, будьте любезны.
«Господи, что же мне с ней-то делать теперь?» — размышлял Петр, губы которого непроизвольно растянулись в вежливой улыбке:
— Я тоже очень рад. Заходите, пожалуйста!
Он посторонился, пропуская девушку в квартиру. Она вошла и неожиданно для Петра поцеловала его — вначале в правую, а потом и в левую щеку. Он несколько смутился, но понял: так у французов, очевидно, принято встречать родственников.