Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

Тем временем подпоручик осмотрел нас, таких красивых и растерянных, и сказал:

– Отлично, товарищи, а теперь поговорим...

Эти слова он произнес ровным голосом, без всяких признаков ненависти и издевки, что еще больше сбило меня с толку. И тут неожиданно возбух лейтенант Чечкин. Действительно мальчишка, что еще сказать...

– О чем вы хотите с нами говорить?
– выкрикнул он.
– Лучше расстреляйте нас сразу, мы вам все равно ничего не скажем!

– А зачем нам вас расстреливать, юноша?
– с легкой усмешкой сказал подпоручик.
– Мы просто хотели с вами поговорить, но если бы этот разговор начался на равных, то какой-нибудь кретин с вашей стороны непременно схватился бы за оружие. Мои люди, знаете ли, и вооружены, и подготовлены к ведению агрессивных переговоров на свежем воздухе гораздо лучше, чем ваши моряки-краснофлотцы. Но нам такого было не надо. Глупо же будет, если русские станут убивать русских из простого непонимания. Позвольте представиться, товарищи: Акимов Алексей Николаевич, подпоручик морской пехоты корпуса его неимператорского высочества Великого князя-консорта Цусимского Александра Владимировича Новикова. Для меня это, собственно второй перенос: сначала - из две тысячи семнадцатого года в год тысяча девятьсот четвертый, на русско-японскую войну, а потом -из тысяча девятьсот седьмого года, с Константинопольской наступательной операции сюда...

Вот это слово «товарищи», сказанное обыденным тоном, заставило меня поверить и в две тысячи семнадцатый год и во все прочее. Царские офицеры этого слова вовсе не знали, а для беляков оно было наихудшим ругательством.

– ... в год за сорок тысяч лет до нашей эры, господин Акимов, - неожиданно для самого себя сказал я в продолжение его речи.

– О, как интересно!
– сказал подпоручик Акимов.
– Будем знать. Только вот должен сказать, что слово «господин» у нас в корпусе морской пехоты не в ходу: Александром Владимировичем с самого начала заведено, что все мы - и офицеры, и унтера, и рядовые бойцы-морпехи - являемся товарищами по оружию. Вот так, това рищ...

– ... капитан-лейтенант Голованов, Николай Иванович, - добавил я, правильно поняв вопросительную интонацию в конце фразы моего собеседника.

– Ну что же, будем знакомы, Николай Иванович, - сказал подпоручик Акимов.
– Только вот обстоятельства этого знакомства слегка напрягают. Ушли в ночной поиск в обход Ускюдара в ночь с девятнадцатого на двадцатое августа тысяча девятьсот седьмого года, но сбились с пути и вышли уже здесь...

– Погодите, товарищ Акимов!
– воскликнул Чечкин.
– Я ничего не понимаю... Ведь Российская империя не воевала с Турцией в тысяча девятьсот седьмом году, война началась в четырнадцатом, и не было никогда никакой Константинопольской наступательной операции...

– Это в вашем мире не было, - твердо сказал Акимов, - а в нашем все это было, как и многое другое, о чем вы не имеете понятия. Но здесь, в диких временах, воевать нам уже не с кем, а надо думать, как выжить и не опуститься до уровня местных. Поэтому и мы, и вы, и те, другие, на том берегу, должны соединиться в одно целое, чтобы вместе противостоять этому миру. Ведь все мы русские, пусть даже происходящие из разных миров и времен, и должны поддерживать друг друга.

В голосе подпоручика звучала такая уверенность, что я сразу поверил его словам. Да и нельзя было допустить, чтобы мы ушли в Аквилонию, а другие товарищи остались здесь блуждать в холмах без связи и надежды. Не думаю, что товарищ Грубин и его соратники откажутся принять дополнительных поселенцев. Напротив, я уверен, что они очень не одобрят, если мы попытаемся утаить эту информацию от прочих наших соотечественников. Ведь команду нашей лодки они пригласили к себе сразу, как только мы бросили клич на аварийной волне. Если товарищ Грубин, перечисляя тех, кто уже присоединился к ним для совместной жизни, упомянул древнеримских легионеров, а также каких-то кельтов-думнониев и басков-аквитанов, то неужели они откажутся принять к себе русских, даже если они происходят из другого мира, отличающегося от нашего своей историей?

– Мы тоже не против объединения, товарищ Акимов, - ответил я.
– Мы видим, что вы нам не враги, а одиночкам и даже малым группам тут не выжить...

– Опустите оружие, парни, это точно свои, - с облегчением произнес подпоручик Акимов и добавил в мой адрес: - Прошу извинить за некоторую грубость, товарищ капитан-лейтенант. Теперь ваши люди могут подобрать свои винтари и пистолеты. Мир?

– Мир!
– ответил я, подбирая с земли свой пистолет и убирая его в кобуру.

– Николай Иванович, - сказал подпоручик Акимов, когда мы снова вооружились и двинулись в путь вдоль берега своим прежним маршрутом, - а теперь ваша очередь рассказывать свою историю. Ведь о том, как мы дошли до жизни такой, я вам уже поведал.

Я и рассказал - начиная с атаки румынского эсминца на траверзе Констанцы и заканчивая тем, для чего мы идем в разведывательный поход по берегу Босфора. Мой рассказ, а особенно сведения о том, что в этом диком и пустом мире где-то существует созданное русскими людьми двадцать первого века государство Аквилония, собирающее под свое крыло не только русских и советских соотечественников, но и вообще всех выходцев из более цивилизованных времен, заставили товарища подпоручика призадуматься.

– Знаете что, Николай Иванович, - сказал он, - я со своим взводом, пожалуй, присоединюсь к вам в походе в эту Аквилонию. Теперь мы одна команда, и вы, товарищ капитан-лейтенант, среди нас самый старший по званию, поэтому прошу вас принять общее руководство объединенным отрядом.

– Так это, товарищ Акимов, еще не все ваши люди?
– спросил я, оглядывая шагающих рядом до зубов вооруженных и донельзя суровых морских пехотинцев.

– Да, - подтвердил тот, - минимальная тактическая единица морской пехоты - это взвод, так, в полном составе, мы и попали в этот мир. Наш лагерь разбит на мысу - там, где в цивилизованные времена располагался пригород Стамбула Ускюдар, он же Скутари. Вашу команду наши часовые заметили, когда вы стояли на берегу и что-то обсуждали. Когда мне об этом доложили, я взял первое отделение и выдвинулся вперед посмотреть на новых товарищей по несчастью.

– Понятно...
– кивнул я и спросил: - Скажите, товарищ Акимов, те люди на противоположном берегу - они тоже из ваших или другие?

– В какой-то мере они из наших, - сказал подпоручик, - потому что тоже русские, как и мы с вами, а в какой-то мере они другие, потому что находящиеся там два взвода морской пехоты происходят из разных миров. Один взвод - из мира, похожего на наш, только в сентябре тысяча девятьсот восьмого года Российской империей там правит не наша императрица Ольга, а ее брат Михаил; при этом другой взвод советский, из января тысяча девятьсот сорок третьего года. И что характерно: в обоих этих мирах, как и у нас, тоже имели место наступательные Константинопольские операции. Сразу скажу, что в той истории, которую я учил у себя дома, в двадцать первом веке, в январе сорок третьего года Красная Армия сражалась под Сталинградом, а не штурмовала Константинополь. Да и потом за прочими делами у товарища Сталина до турок просто руки не дошли.

В ответ я только пожал плечами: мол, нам там и в самом деле пока не до турок, с немцами бы разобраться, -а потом спросил:

– Ну и как они там, товарищ Акимов, между собой не передрались? А то для наших товарищей погоны как у вас - это все равно что красная тряпка для быка. По крайней мере, при первой встрече.

– Да нет, не передрались¹⁰, - ответил подпоручик.
– Первоначально две этих команды просто держались по отдельности, но вчера вечером с того берега сообщили, что они тоже решили объединиться, потому что нашли между собой каких-то общих знакомых¹¹.

– Как они вам сообщили?
– не понял я.
– Ведь тут через Босфор до другого берега не докричишься, а радиостанции¹², насколько я понимаю, у вас нет.

– Обыкновенно сообщили, товарищ капитан-лейтенант, через флажки, - вместо подпоручика ответил старший унтер, похлопав рукой по чехлу на бедре.
– Али мы не уже моряки?

– У нас на подводном флоте флажками из-под воды не помашешь, - сказал я, и тут же неожиданно для себя самого спросил: - Товарищ Акимов, если не секрет, а вы тут уже сколько дней?

– Трое суток с хвостиком, - ответил подпоручик.
– А что это имеет какое-нибудь значение?

– Имеет, - усмехнулся я, - мы в этом мире уже неделю, а потому это вы тут новые, а не мы...

– Ну, Николай Иванович, - хмыкнул мой собеседник, - в таком разрезе вы действительно правы: вы первые, а мы вторые, если не считать аквилонцев, которые, как следует из их летоисчисления, обосновались здесь уже три года назад... Думаю, что, когда мы сможем вступить с противоположным берегом в прямой контакт лицом к лицу, командиры взводов из других миров тоже примут решение поступить под ваше командование, чтобы впоследствии присоединиться к аквилонцам.