Алый флаг Аквилонии. Железные люди

– Все, муж наш, мы сделали это, - по-русски сказала Бьёрг, обернувшись к Сергею-младшему.
– Мы молодцы?

– Да, - подтвердил тот, улыбнувшись, - вы молодцы! Но особенный молодец - это Нилаэ. Скажите ей об этом. Я не понимал ее слов, но видел, как она старалась.

– Мы спасли ее, а она спасла других женщин своего клана, - сказала Бьёрг.
– Теперь, наверное, надо сделать все, что положено в таких случаях?

– Да, пожалуй, - сказал Сергей-младший и, повернувшись в сторону «Медузы», замахал руками, вызывая на берег шлюпку с медицинской командой.

Но первыми к берегу причалили все три драккара, припарковавшиеся по другую сторону ручья от стоянки Детей Тюленя. Поскольку охотиться в этот день было уже поздно, меню на ужин ожидалось исключительно рыбное - из того улова, что удалось взять по пути от острова Джильо: Средиземное море в эти доисторические времена буквально кишело самой разнообразной живностью, а соответствующие снасти имелись и на «Азии», и на бывших пиратских галерах. Ну не могут же люди, ходящие по морю, при возможности не побаловать себя свежей рыбой. Кстати, на акулью снасть боцмана Демидова попадались и другие морские хищники в той же весовой категории. Пару раз клюнули стокилограммовые тунцы, а как-то удалось вытянуть самую настоящую меч-рыбу весом около полутонны. Когда такая живая торпеда мчит сквозь толщу вод, выставив вперед меч-рострум, то даже акулы шарахаются в сторону с ее пути. Рыбу помельче тягали из воды во время якорной стоянки, сопровождая особо удачную добычу торжествующими криками. Одним словом, женскому невооруженному тыловому подразделению хватало работы чистить и жарить свежий улов.

Пока готовился ужин и шел процесс медицинского осмотра и перевоплощения Дочерей Тюленя, Сергей-младший позвал отца Макария и отвел его к тому месту, где женщины погибшего клана захоронили своих павших в неравном бою мужчин и мальчиков-подростков.

– Вот тут, отче, - сказал он, - лежат люди, которые не были просвещены и крещены, но в то же время были по жизни безгрешны, ибо убивали они Божьих тварей не из алчности и злобы, а от одного лишь голода. И пали они в безнадежном бою не из-за вздорной ссоры, как то часто бывало в то время, которое называлось цивилизованным, а защищая своих родных от гибели и рабской участи - а значит, достойны того, чтобы вы проводили их в последний путь заупокойной молитвой.

Священник бросил на младшего прогрессора быстрый взгляд и вздохнул.

– Что-то я никак вас не пойму, молодой человек. По большей части вы ведете себя как истинный христианин, но иногда творите такое, что не умещается в мою бедную голову. Подумать только: десять жен! Для меня это просто уму непостижимо!

– По этому поводу я уже цитировал Никифору Васильевичу слова Иисуса Христа, который говорил, что не человек для субботы, а суббота для человека, - ответил Сергей-младший.
– В эти времена, когда народонаселение еще весьма незначительно, а количество женщин в нашем народе многократно превышает количество мужчин, любой другой подход к брачному вопросу был бы недопустим. В первую очередь мы должны следовать Господнему завету «плодитесь и размножайтесь» и оставить после себя максимальное количество потомков, которые унаследуют после нас эту землю. При этом нельзя было оставлять среди нас без всяких брачных перспектив большое количество женщин, жаждущих замужества, тем самым провоцируя беспорядочные половые связи. Разврат, который при этом мог вспыхнуть, и ссоры, вызванные ревностью незамужних баб к замужним, моментально разорвали бы наше общество в мелкие клочья. Нет уж, в нашем народе все дети должны знать своих отцов. И уж совсем неправильно было загонять лишних женщин за монастырскую стену или вовсе оставлять их за пределами нашего общества, ибо это нарушало главную Господню заповедь для нынешних времен, а второе было неприемлемо для нас еще и по моральным соображениям. Сергей Петрович Грубин, наш главный вождь и учитель, говорит, что Понтий Пилат, умывающий руки - это его самый нелюбимый исторический персонаж. На благо Божьему Замыслу идет все, что способствует усилению и ускоренному развитию нашего общества и уменьшению в нем внутренних конфликтов, а во зло - все, что этому препятствует. Так что, отче, давайте без лишних дискуссий каждый будет делать свое дело и мотыжить свой огород - мы свой прогрессорский, а вы свой священнический. И имейте в виду, что там, в своем мире, вы были одним из такого множества священников, что с Небес было и не разглядеть, кто есть кто, а здесь вы номер два, и стоите буквально на ладони у Господа, который смотрит прямо на вас с Горних Высот.

– Хорошо, сын мой, - поежился священник, глядя на багровый местный закат, - я буду делать свое дело и думать над вашими словами, а сейчас давай помолимся о душах этих несчастных.

В отличие от изнеженных монашек, которые во время осмотра, стрижки и помывки визжали как резаные, Дочери Тюленя перенесли обряд перехода в другой клан вполне стоически, не издав ни одного лишнего звука. Когда эта работа завершилась, Сергей-младший самолично, при помощи одной Бьёрг, выполнявшей роль переводчицы, со всей возможной торжественностью перевел одетых в белые пеплосы полуафриканок через ручей и рассадил их вместе с детьми возле костров, вперемешку с «волчицами» из своего взвода.

– Вот, - сказал он своим воительницам, - это ваши новые сестры. Примите их как родных и научите всему, что должны знать люди нашего народа.

И вскоре начали раздавать ужин: по чашке картофеля, жареного с рыбой. Пока «волчицы» учили новообращенных правильно пользоваться ложкой, к Сергею-младшему подошел отец Макарий.

– Вы знаете, молодой человек, - сказал он, - все, что вы сейчас проделали с этими женщинами, напоминает мне обряд крещения. Но почему вы не надели на них нательных крестов?

– Это пока не само крещение, отче, - ответил младший прогрессор, - а только подготовка к нему, обряд разрыва с прежней жизнью. Чисто вымытые, остриженные и переодетые, эти женщины перешли через символический рубеж, омыв по пути со своих ног прах былого существования. Теперь они и их дети для нас не чужие, а кандидатки на гражданство. Крестить их вы с отцом Бонифацием будете уже позже, после прибытия в Аквилонию, когда они усвоят все необходимые для того истины и уверуют в то, что исповедуем мы сами. Это и будет означать конец их кандидатского стажа и превращение в наших полноправных согражданок, имеющих право выбирать себе мужчину и просить у Женсовета разрешение на вступление в избранную семью.

– У Женсовета?
– переспросил удивленный отец Макарий.

– Иначе эту организацию еще называют Советом Матрон или Советом Старших Жен, - пояснил Сергей-младший, - старших не по физиологическому возрасту, а по происхождению из более цивилизованных времен. Именно эти женщины должны следить за тем, чтобы все прочие жены их мужа росли в своем культурном уровне и перенимали наши обычаи. Именно Женсовет регулирует брачный вопрос, чтобы не оказалось, что у наших вождей по сто жен, а у прочих максимум одна, а также следит, чтобы замуж не выскакивали незрелые малолетки, которых потом придется хоронить после первых же родов. И только после разрешения Женсовета отец Бонифаций вяжет новобрачных узами Гименея. Иначе никак.

– Теперь понятно, - кивнул священник, огладив свою короткую бородку, - я думал, что у вас там с этим брачным делом царит полный беспорядок, а оказывается, дисциплина почти военная. Ну что же, это даже лучше, чем я ожидал, при ваших довольно вольных нравах...

– Государство, отче, начинается с дисциплины, - ответил младший прогрессор, - а мы - именно государство, а не просто погулять вышли.

Часть 31 Бонжур, месье Антуан

15 июня 3-го года Миссии. Суббота. Вечер. Лигурийское море, недалеко от Ниццы, фрегат «Медуза».

На рассвете пятнадцатого числа «Медуза» и сопровождавшие ее драккары подняли якоря и, распустив паруса, двинулись в северо-западном направлении, примерно туда где в наше время расположена Ницца. Юго-восточный ветер благоприятствовал переходу, поэтому гребцы, осушив весла, выбрались на боевую палубу позагорать (в обоих смыслах) и полюбоваться на идущую параллельным курсом «Медузу», по вантам которой карабкались голоногие и голорукие фигуры «волчиц». Правда, накануне вечером Арно де Ланжевен собрал свой контингент и прочел строжайшую нотацию по поводу правил обращения с местным женским полом: мол, произойди ненароком оскорбление словами или действием, или, не дай Господь, случай насилия - монсеньор Петров прикажет отрубить виновным головы, и не моргнет даже глазом. А если кому сие правило не нравится, то на следующей стоянке тот может взять выходное пособие в виде ножа и проваливать на все четыре стороны, искать благосклонности у местных дикарей. Так что, дескать, глазами смотрите, а ничего большего себе не позволяйте, ибо не просто запрещено, но и смертельно опасно.

Тем временем на «Медузе» Сергей-младший, взяв Бьёрг в качестве переводчицы, провёл сортировку новопринятых полуафриканок. Веридэ и Иралэ, как самые старшие по возрасту, получили должности начальницы над детьми и ее помощницы (чтобы мелкие не путались под ногами у команды), а остальные были представлены капитано ди фрегато Раймондо Дамиано в качестве юнг. Тот осмотрел мускулистые намозоленные веслами руки, подтянутые, даже несколько сухие фигуры - и высказал пополнению сдержанное одобрение: вид женщин говорил о том, что в своей прошлой бытности они не лежали на диване, а вели тяжелую полную опасностей жизнь охотников на морского зверя.