Алый король

Как только легионеры скрылись в облаках, на палубу вышел Хатхор Маат. Он хорошо переносил воздействие этого мира. Даже чересчур хорошо.

Павонид вырос, стал могущественнее… и опаснее.

За Хатхором следовал десяток сервиторов, которые тащили стеклянные стазис-контейнеры с неподвижными телами Собека и Менкауры.

Встав рядом с Азеком на краю палубы, Маат, разумеется, посмотрел на цитадель примарха.

— Ты уверен, что хочешь идти один? — спросил павонид.

Он старался показать, что беспокоится за Аримана, но тот без груда понял, что собрата сжигает желание оказаться рядом с Магнусом, окунуться в ореол великолепия и мощи их прародителя.

— Уверен, — ответил Азек. — Доставь Собека и Менкауру ко мне в башню. Пошли за Пентху — он позаботится о корвиде. Практика держи в стазисе.

— Еще что-нибудь? Мне нужно… все подготовить?

— Нет. Начнем, когда я вернусь от Алого Короля.

Кивнув, Хатхор изобразил пальцами символ Тутмоса и направил разум в четвертое Исчисление.

— Ты веришь в то, что сказал Менкауре? На самом деле считаешь, что тебе удастся спасти Собека?

Услышав в голосе Маата нотки личной заинтересованности, Ариман с большой неохотой признал, что испытывает то же чувство. С тех пор как перерождение плоти поглотило Ормузда на глазах у Азека, лежащее на Тысяче Сынов проклятие страшило его сильнее смерти.

— Точно я не знаю, но обязан попробовать.

— Невзирая на прямой запрет отца?

Ариман вспомнил о предупреждении Темелухи, данном во время подъема к Железному Окулюсу. Что, если непокорность приказу генетического отца — первый шаг по дороге с единственным возможным концом?

— Да ведь если не я, то кто же?

Хатхор Маат кивнул, и в его ауре возникло почти ощутимое облегчение.

— Полетишь на поверхность со мной? — уточнил Азек.

— Нет, у меня свои средства передвижения. — Хатхор усилием воли потянулся вовне, к ближайшему косяку демонических скатов, привлеченных блеском пустотных двигателей «Кемета».

Мотив их песни тут же изменился, нематериальные кости захрустели, а переливчатая плоть смялась, как глина в пальцах безумного скульптора. За считанные секунды несколько десятков существ обратились в первичную материю, словно некий зловредный бог в приступе досады решил пересоздать свои творения.

Чары Маата сплели вещество облаков с составляющими элементами варп-скатов, породив гигантский разукрашенный паланкин из плоти и костей. Выглядел он претенциозно и комически вычурно, но для павонидов такое было обычным делом.

— Помнишь, что я сказал тебе на Сорокопуте? — поинтересовался Ариман.

— Нет.

— Лжешь.

— Конечно, помню, — вздохнул Хатхор Маат. — «В первую очередь мы Астартес, а потом уже — Псайкеры».

— Забывать об этом опасно, — добавил корвид.

— Ты все еще советуешь сдерживаться, Азек?

— На этой планете и после всего, что случилось с нами? Больше, чем когда-либо. Не позволяй здешним искусам ослепить тебя. Да, потенциал Мира Девяти Солнц почти безграничен, но он может обратиться против тебя, как Волки обратились против нас. Ты же видел, как наши братья тут превращаются в живые кошмары порченой плоти, и нам приходится уничтожать их. Неужели ты хочешь, чтобы с тобой случилось то же самое?

— Нет, брат, но я уверен, что ты исцелишь всех нас, — отозвался Хатхор Маат, поднимаясь в живой паланкин вслед за сервиторами, занесшими туда стеклянные контейнеры. Когда громадный транспорт начал снижение, легионер кивнул в сторону «Громового ястреба».

— Ты цепляешься за старые привычки, Азек, — бросил павонид, — но прошлое мертво.

«Прошлое мертво…»

Хатхор Маат обожал язвить, и Ариман уже привык к его утомительным дерзостям, но эта небрежная издевка глубоко засела в душе.

Он прошел в десантный корабль, где находились трофеи с «Торкветума»; раньше пассажирский отсек заполняли бы боевые братья, но в последнее время такое происходило редко. Внутреннюю поверхность фюзеляжа, согласно давнему обычаю легиона, покрывали вырезанные острием ножа строчки — тысячи заклинаний, которые воины копировали из личных гримуаров во время перелетов к полям битв.

По центру отсека вертикально стоял Железный Окулюс, закрепленный в сети проволочных растяжек. Ближе к носу в бронированных ковшеобразных креслах неподвижно сидели три ёкая и дюжина сервиторов с позолоченной кожей. Киборги слепо таращились в переборку напротив, автоматоны не смотрели ни на что. У каждого из них голова свесилась на грудь, сигилы призыва безжизненно потускнели.

Ариман сам не до конца понимал, зачем привез ёкаев с «Торкветума». Без движущей силы эфирных сущностей от автоматонов остались только почти бесполезные доспехи-оболочки.

Преодолев тревогу, вызванную видом саркофага, Азек прошел в кабину пилотов. Турбины запустились быстро — машина жаждала вознестись на ветрах эмпиреев. Заработали пусковые рельсы, поднимая ее корму с соплами двигателей и опуская нос к проему в борту космолета.

Легионер толкнул рычаг управления, и «Громовой ястреб» ринулся в пустоту. Резко бросив его вниз, Ариман совершил разворот на 180 градусов, чтобы не столкнуться с выступающими варп-лопастями и блоками пассивных ауспиков. То, как головокружительно перевернулся горизонт планеты, напомнило Азеку о вызывающих дурноту видах «Торкветума».

Удалившись от борта, Ариман решил немного развлечься и направил машину по траектории, совпадающей с вектором движения «Кемета».

Фрегат типа «Нова», украшенный золотом и слоновой костью, обладал чертами, характерными для кораблей с верфей Сатурна: отклоненной назад верхней частью корпуса и более узким профилем, чем у других легионных звездолетов. Между рогами раздвоенного носа, изогнутыми подобно мечу-хопешу, выступал прикрытый лучевыми щитами ствол лэнс-орудия. Очень немногие корабли легиона могли сравниться с обтекаемым «Кеметом» в изяществе.

Раньше на его палубах располагались полдюжины специализированных библиотек с незаменимыми текстами, но сейчас книгохранилища пустовали — их содержимое перевезли в запасники Обсидиановой Башни. Азека печалила мысль о том, что его корабль утратил накопленную мудрость.

Ариман отвалил в сторону от фрегата, который взял курс на причалы в нижних слоях атмосферы. Там стояла на якоре флотилия Тысячи Сынов — жалкие остатки прежней армады. Слегка отклонив ручку управления вниз, воин повел «Громового ястреба» через облака и направил восприятие вовне.

Кто знает, как поменялся рельеф планеты за время его отсутствия?

Дополнительную опасность при снижении представлял тот факт, что границы владений чернокнижников непрерывно сдвигались. Братства всегда подчеркивали различия между собой, но после того как Магнус уединился в своей цитадели, начали открыто и свирепо бороться за территорию. Так, после усиления огненных течений Великого Океана адепты Пирридов перебрались ближе к твердыне примарха и агрессивно защищали недавно обретенные позиции.