Алый закат в Лейкхерсте

– Я нашёл эту женщину! – сообщил утром Бони по мобильному телефону клиенту, выйдя в парк и прячась под сенью раскидистого бука. – Мальчик замечательный, родился утром с индексом здоровья в десять баллов. Акушерки унесли его в палату для новорожденных. Сегодня их там трое.

– Отличная новость! Дождись дня, когда медперсонал отправится с ними на первую прогулку. Жду тебя в условленном месте.

6

Насвистывая всё ту же песенку «О, май дарлинг, Клементайн», Бони вышел из супермаркета и уверенным шагом подошёл к детской коляске с тройняшками. Два малыша улыбались, пускали слюни и «агукали», третий же – толстенький бутуз с пухленькими румяными щечками, – крепко спал. Мужчина оглянулся: парочка охранников вышла на крыльцо, обмахиваясь форменными кепками. На улицы города Нью-Лайфа наконец-то пришло тепло, а вместе с ним вернулись задымлённость нижних слоёв воздуха, вонь от выхлопных газов, повышенная потливость и раздражительность вечно спешащих горожан.

Бони с ужасом подумал о возможном провале миссии: «Безобразие! Надо дождаться, пока охранники уйдут или отвернутся». Он наклонился и стал перешнуровывать кроссовки, наблюдая за ними. Вот один показал куда-то рукой, и они, спустившись по ступеням, пошли к автомату с напитками. Тогда Бони быстро наклонился, схватил малыша и, прижав его к себе, поторопился убраться восвояси.

Забежав в узкий проулок где-то между двумя оживлёнными торговыми центрами, он судорожно перевёл дыхание. Маленький голубой свёрток мужчина бережно прижимал к груди. Он приподнял уголок конверта из мягкого стеганого одеяльца и с умилением посмотрел на приобретенное сокровище. Младенец спал крепко, пухлые щёчки розовели здоровьем и хорошим питанием. Правильные и гармоничные пропорции лица свидетельствовали о доношенной беременности и – он также надеялся – благополучной наследственности. От малыша пахло молоком и почти неуловимо – детскими присыпками. Мужчина опустил уголок, оглянулся.

Из дверей чёрного хода супермаркета вышли те же охранники с дубинками наперевес. Беглецу это показалось подозрительным, а вдруг погоня? И он поспешно юркнул в открытые двери ближайшего бистро. Затесавшись среди немалой очереди, мужчина вывернул зелёную шляпу наизнанку. В сочетании с мышиного цвета футболкой и джинсами, серая подкладка делала его менее заметным на фоне пёстрой толпы. Прижимая левой рукой ребёнка к груди, достал из заплечного мешка рюкзачок «кенгуру», надел на себя и ремешками пристегнул к нему конверт с малышом. Ребёнок спал. «Повезло. Спи, детка, и дальше», – подумал мужчина. Женщины в очереди уступили «папаше» место к раздаче. Для конспирации ему пришлось взять поднос. Он взял ростбиф, салат, пиццу, пакетик кетчупа, бутылку кока-колы и, немного подумав, добавил к блюдам аппетитную булочку паниньо с толстой зажаристой корочкой. «Все движения должны быть уверенными и спокойными, чтобы не вызывать ни у кого подозрений». И лишь заняв столик у окна напротив входных дверей, осмотрелся.

Охранники стояли в очереди последними, непринужденно болтали о чём-то, смеялись. В его сторону никто не оглядывался. «Уже хорошо, пожалуй!» – только сейчас он почувствовал истинный голод. Бони развернулся полубоком к столу и в такой неудобной позе стал обедать. Иногда всё-таки следил за входом, новыми посетителями и охранниками из супермаркета. Девять минут прошли без лишних тревог. «Теперь неплохо бы незаметно смыться отсюда», – он отодвинул стул, встал и неторопливо направился в сторону туалета, но за спинами вошедших посетителей резко свернул к выходу и выбежал на улицу. Пройдя ряд маленьких бутиков, поискал глазами метро, заторопился в подземный переход. Уже на лестнице почувствовал за спиной неровное дыхание преследователей. Всё-таки это были полицейские, которых он по ошибке принял за охранников из супермаркета. Тяжёлая поступь плечистых парней неотвратимо приближалась.

В подземном переходе было тесно – час пик. Бони бежал мимо целого сонмища мнимых калек и наглых попрошаек, продавцов газет и распространителей листовок и флаеров, споткнулся о футляр скрипача и чуть не упал. Рядом залаяла чья-то собака, басовито и отрывисто тявкая. От громкого звука проснулся и заплакал малыш. Мужчина с ненавистью посмотрел на чёрного ширококостного ротвейлера:

– Заткнись, чудовище! – досадливо выругался беглец и пнул миску с подаянием.

Монеты раскатились по бетонным плитам под ноги прохожим. Хозяин собаки, вмиг ставший полноценным двуногим негром, ощерил рот в непотребной ругани, взял костыль и пустился за обидчиком, норовя огреть его по спине. Чувствуя настроение хозяина, ротвейлер оскалился и тоже бросился за убегающей жертвой. Столпотворение помогло, мужчина протиснулся следом за толстяком во входную дверь метрополитена, перепрыгнул турникет и побежал вниз по эскалатору. Он успел запрыгнуть в вагон в тот момент, когда двери электропоезда начали закрываться, и уже через стекло показал средний палец преследователям.

7

– Моё почтение, падре Ред Кинг! Покормить малыша бы? – сказал Бони Двард, когда зашёл в апартаменты кюре. Он бережно положил ребёнка на диван.

– Спасибо, Бони, твоей доброте нет предела! Держи обещанную сумму, пари ты выиграл! Рабочих для ремонта костёла я нанял, и они уже приступили к делу со вчерашнего дня. Но, как ты понимаешь, в связи с прибавлением в моей семье, – он кивнул в сторону малыша, – я хотел бы передать заботы о строительных работах ненадолго тебе. Пока отвезу малыша к моей сестре в Канаду. Распоряжайся счётом в банке «Нью-Лайф Дадли» согласно затратной смете. Доверенность на твоё имя у нотариуса я заверил. Осталось подписать, как положено, Договор о сотрудничестве, если не против? – Ред Кинг протянул авторучку.

Бони колебался недолго, сумма впечатляла:

– По рукам, партнёр! Удачно съездить. Ну, бывай! – Бони взял бумаги и направился к выходу. – Покорми малыша, а то он соску готов проглотить.

– Прощай, партнер!

Дверь захлопнулась. Ред Кинг осторожно прижал голодного малыша к груди, захватил сумку со смесями и детскими бутылочками и распахнул дверцы шкафа, где занял единственное место в хронокапсуле. Вот в таком виде католического священника, в чёрной сутане с белым воротничком и красной шапочке, он появился в кабинете главы Медико-биологического Конструкторского Бюро в тридцать девятом веке.

– Грин, Миссия выполнена!

Грин Грэмми чуть не поперхнулся кофе, закашлялся:

– Неужто я проиграл спор?

– Так точно. Смотри, какой чудный малыш, человеческий!

– Шерравксом!

Через час дисколёт доставил педиатра к новорожденному.

– Как малыш? – спросил Грин у доктора. Ред Кинг замер в ожидании.

– Папаша, можете радоваться, ваш сынишка здоров как бык, – ритм обоих сердец – синусовый, правильный…

Московских улиц негасимый свет

Москва в 2147 году разрослась до границ Московской области, занимаемых ею в двадцать первом веке. В этом гигаполисе жило почти семьдесят процентов населения России. Каждый отдельный район столицы стал практически самостоятельной административной единицей со своим субмэром и Советом ревизоров, курирующих различные отрасли промышленности и сельского хозяйства, развиваемые здесь.

«Да уж, моему деду и не снился такой размах», – я смотрел на карты центральной России выпуска столетней давности и свежую и мысленно сравнивал две эпохи. Рядом, на стене между окнами висела новая карта, ещё пахнувшая типографской краской. На глянцевой шёлковой бумаге пунцово алели крыши Солнечного района – гордости современных архитектурных возможностей; здесь я проводил две трети времени еженедельно.

Наверное, с точки зрения деда, прежние сложности в жизни сегодня упростились, а обычные бытовые мелочи усложнились. Теперь даже столичные жители вынуждены были регулярно пользоваться бумажными путеводителями с электронными маршрутизаторами или аудиогидами. В двадцать втором веке на московских улицах, словно в каменных джунглях, заблудиться мог даже старожил. Нелегко стало за оптимальное время добираться до места назначения: в Большой драматический театр, цирк на Цветном бульваре имени Юрия Никулина или же до Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, что расположен на одном из семи холмов на Ленинских горах в юго-западной части столицы.

Я некогда учился там, на медико-биологическом факультете. Бывало, до лекций я частенько бродил вдоль реки, босиком загребая белый мелкозернистый песок и с наслаждением вдыхая смешанный лесной запах – липы, дуба и берёзы, – а потом торопился на занятия, взбираясь наверх к метрополитену. Вроде бы и горы, по меркам альпинистов, шуточные, но быстро преодолеть какие-то восемьдесят, а где и сто метров над урезом реки без передышки не всегда получалось. Я отвлёкся на воспоминания, это было вроде бы недавно, но мне казалось, что давненько. Впрочем, всё относительно.