Американская ария князя Игоря, или История одного реального путешествия

– А они чего лечат, кофтальмологи эти? – спросил Бэрри.

– Душу человеческую, – кротко ответил Игорь и поджал губы. – Ведь глаза – они зеркало души.

– Привет всей честной компании! – вдруг раздался трубный голос Миши, и этот хороший и очень большой человек плюхнулся на диванчик рядом с Сергеем.

– О-о-о-о-о, Миша! – обрадовались все присутствующие, за исключением Бэрри.

– Как доехал? – поинтересовался Игорь.

– Да утомился я весь, – вздохнул Миша. – Шоссейка свободная, ехать скучно, разогнаться – не разгонишься из-за этих полицаев. Начал сам себе анекдоты травить, а их по второму разу слушать неинтересно.

– А радио? – спросил Сергей.

– Та шо то радио, – махнул рукой Миша. – То болтают не по-нашему, то поют по-ихнему. Расстройство одно.

– Ну, ты все-таки доехал, – сказал Игорь, – а это главное. Какие планы?

– Сначала надо кофейцу дерябнуть, – сказал Миша, махнув официантке. – Один кофейничек. И булочек слопать десяточек. После этого делайте со мной шо хотите.

– Мы хотели после обеда на дамбу Гувера скататься, – доложил Игорь.

– А когда у нас обед? – встревожился Миша.

– Сейчас, – ответил Игорь. – Времени уже почти час. Это мы обедаем.

– Тогда я себе возьму тарелочку ребрышков, – рассудительно сказал Миша, – и тоже готов считать это обедом.

– А я, – встрял Бэрри, – гамбургерца возьму. И тоже пусть будет обед. Ведь в дороге всегда можно пополдничать. И с собой взять.

Миша вопросительно посмотрел на Бэрри. Эту физиономию он видел первый раз в жизни, а Бэрри ему никто не догадался представить.

– Это Бэрри, – сказала Катя Мише. – Наш enfant terrible.

– Да ладно тебе, Ксюх, – неожиданно зарделся Бэрри, который эту французскую фразу явно принял за что-то другое. – Друг, просто друг. Ну и типа ангел-хранитель.

– Да уж, – не удержалась Катя, – тот еще ангелочек.

– Бэрримор, – сказал Бэрри, протягивая Мише свою пухлую ручку. – Сокращенно Бэрри.

Миша очень осторожно ее пожал.

– Бэрри – а как фамилия? – поинтересовался Миша.

– Да просто Бэрри, – сказал Бэрри. – Это мой литературный псевдоним.

– А ты типа писатель? – удивился Миша.

– Еще какой, – сказала Катя. – Пишет романы о потреблении электричества в Калифорнии.

– Полезное дело, – согласился Миша, утаскивая булочку у Сергея. – Тут об одном моем доме целую поэму можно написать. Тяпа как начнет приборы везде включать и не выключать, так счетчик тут же из шкафа вываливается от вращения. Сколько раз говорил – экономишнее надо быть, экономишнее. А она как повключает, так у нас везде Рождество в сентябре. Куда столько света-то? Это ж всю пылищу видно. Зачем подставляться?

В этот момент Мише принесли заказанные ребрышки и целый термос-кофейник. Бэрри при этом получил свой гамбургер.

– Эй, – встревожился Миша, увидев Бэррин заказ. – А ты чего не овсянку жуешь? Назвался Бэрримор – жуй овсянку. Иначе какой ты Бэрримор? Обман один.

Бэрри онемел. Такой подставы он не ожидал. Потом, кто его, Мишу, знает! Вон он какой здоровый. А вдруг отнимет бургер и действительно заставит жрать овсянку?

Все это вихрем пронеслось у Бэрри по лицу, и Игорю его стало жалко.

– Мих, все нормально, – сказал Игорь. – Мы же этот завтрак назвали обедом. На завтрак Бэрри наверняка ел овсянку. Да, Бэрри?

– Да, типа того, – осторожно ответил Бэрри, избегая смотреть на Мишу.

Миша некоторое время смотрел на Бэрри якобы тяжелым взглядом – он, разумеется, просто прикалывался, – но потом занялся своими ребрышками. Бэрри облегченно вздохнул и начал хомячить свой бургер, всякий раз замирая, когда Миша на него вдруг посматривал.

После обеда компания засобиралась на дамбу Гувера. Даже Бэрри засобирался, хотя его с собой, в общем-то, никто не приглашал.

– Как поедем-то? – спросил Игорь Мишу. – Нас же шестеро. В одну машину не влезем.

– Это смотря в какую машину, – важно ответил Миша. – В мой сарайчик семь человек сейчас пакуется, я дополнительные сиденья сзади поставил – специально для мешпухи.

– А, точно, – обрадовался Игорь. – У «Круизера» же в комплекте еще два задних сиденья есть. У меня приятель в Москве их коллекционирует. У него их штук восемь уже.

– Как это коллекционирует? – удивился Миша. – Зачем?

– Да это, в общем-то, само собой получается, – объяснил Игорь. – У нас же эти джипы прут по-черному. Он «Круизер» покупает, дополнительные сиденья приносит домой, чтобы багажник освободить, а машину через некоторое время воруют. Он новую на страховку покупает, сиденья приносит домой – ее опять воруют. В общем, уже целый склад на балконе. А другую покупать не хочет, ему «Круизер» нравится.

– Как там у вас все непросто-то, – удивился Миша.

– Ну да, не соскучишься, – согласился Игорь.

Через некоторое время компания загрузилась в Мишин «Круизер». Бэрри посадили на переднее сиденье, чтобы Миша его контролировал и обезвреживал, девушки с Игорем сели на второе сиденье, а Сергею пришлось примоститься на приставном сиденье в багажнике.

До дамбы они действительно добрались за сорок минут – Миша всю дорогу развлекал их отличными одесскими анекдотами, над которыми с большим удовольствием смеялся и сам.

– Ну вот, а ты говорил, что неинтересно самому себе анекдоты рассказывать, – заметил Игорь, отсмеявшись над очередной хохмой.

– Та я не знаю, как так получается, – ответил Миша, нервно крутя баранку. – Вот сам себе рассказываешь – не смешно. А другим когда рассказываешь – смешно.

– Это эффект меня, – важно заметил Бэрри, который над Мишиными анекдотами не смеялся – до него не доходило. – Мне в одной компашке говорили, что когда я с ними – все время ржачка.

– Странно, тогда почему меня-то все время плакать тянет? – негромко спросила Катя.

– Это, Ксюх, от счастья, – торжественно ответил Бэрри, который все услышал. – От счастья тоже плачут.

– Вот она, – сказал Миша, когда они вынырнули из горного серпантина к какому-то каналу. – Вон ваша плотинка.

Ребята посмотрели вперед – и действительно, там виднелось совершенно грандиозное сооружение.

– Во, блин, Братская ГЭС, – восхищенно сказал Бэрри.

– А ты что, тут ни разу не был, что ли? – удивился Миша. – Катя говорила, что ты же в Эл-Эй живешь.

– Не был, – признался Бэрри. – Меня из Вегаса не брали никогда. Говорили, что слишком величественное сооружение, аж описаться можно.