Американский детектив

— А кто это там с ней? — спросил губернатор.

— Одна из ваших поклонниц, моя свояченица. Ее зовут Бет Ширли. — Мэр улыбнулся. — Интересуетесь?

— Представьте меня, — сказал губернатор.

Она была высокая, эта Бет Ширли, со спокойными синими глазами и каштановыми волосами. При знакомстве только кивнула и подождала, пока губернатор выберет тему разговора.

— Единственное, что я о вас знаю, — начал губернатор, — то, что вы свояченица Боба Рамсея и голосуете за лучшего, на мой взгляд, кандидата. Что еще мне стоило бы знать?

Неуверенная улыбка очень шла к ее спокойным глазам.

— Все зависит от того, губернатор, что вы имеете в виду.

— В моем возрасте… — начал он.

— Я не сказала бы, что для вас все уже позади, — перебила его Бет. Ее улыбка стала шире: — По крайней мере я о вас всегда думала лучше. Так что, пожалуйста, не обманите моих ожиданий.

Губернатор задумался над ее словами. Потом, также улыбнувшись, сказал:

— Ну, думаю, я меньше всего хотел бы вас разочаровать. — Как ни странно, он говорил правду. Губернатор, к своему удивлению, почувствовал, что в нем просыпается тот самый бес, который в ребро. — А если это звучит смешно, — добавил он, — ну пусть. Мне не впервой быть смешным. Совсем не впервой.

Вокруг них бурлила толпа, но им в эту минуту казалось, что они одни.

— Ваша способность к самоиронии, — сказала Бет, — это то, что мне в вас всегда нравилось.

Губернатор всегда считал, что жажда лести у людей безгранична.

— Продолжайте, — попросил он.

— Боб Рамсей на самоиронию не способен.

— Тогда ему не стоит заниматься политикой. Президент Соединенных Штатов, к нашей общей беде, тоже воспринимает себя только всерьез.

— Вы тоже могли бы стать президентом. Ведь вы были близки к этому.

— Я всегда говорю, что быть к чему-то близко — хорошо только при игре в подковку, да и там этого маловато. Президентская кампания — это как рулетка. Мало кто получает даже один шанс, и почти никто — второй. Вот я попробовал сделать ставку. Второй раз уже не рискну, дело тем и кончится.

Почему сегодня все его мысли о ручье с форелью, которая резвится на перекатах, и об аромате вечнозеленых растений, плывущем в чистом горном воздухе?

— Вы знаете Запад?

— Я училась в Колорадском университете.

— Быть того не может! — «Какие бы силы ни устроили эту случайную встречу, — подумал губернатор, — ей-богу, можно со смеху лопнуть над наивностью людей, мыслящих себя хозяевами своей судьбы». — А север штата Нью-Мексико?

— Я каталась там в горах на лыжах и ездила верхом.

Губернатор глубоко вздохнул.

— Ходите на рыбалку?

— Только на форель. В горных ручьях.

Как раз в этот момент к ним приблизился сенатор Петерс с бокалом шампанского в руке.

— Вы всю жизнь боролись с монополиями, Бент, — сказал сенатор, — а теперь нарушаете собственные принципы.

— Шли бы вы отсюда, Джейк, — вздохнул губернатор. Момент откровенности закончился. — Но ведь вы все равно не отстанете. Вы никогда не отстанете. Прямо как угрызения совести среди ночи. Мисс Ширли, сенатор Петерс. Говорите, что вам надо, и убирайтесь.

— Вы напали на Боба Рамсея. — Сенатор подмигнул.

— Я ему только изложил одну новую идею. Насчет динозавров.

— Боб просто не в себе, если ему кто-то изложит новую идею.

— Мисс Ширли его свояченица, — осторожно заметил губернатор.

Сенатор улыбнулся и кивнул.

— Простите. — Немного помолчал, а затем добавил, будто объясняя: — Мы с Бентом старые знакомые. Произносим одни и те же речи, хотя и расходимся во мнениях по всем пунктам, и он лучший оратор, чем я. Нам удалось закончить один и тот же юридический факультет. У Бента получилось получше, чем у меня. Я обслуживал клиентов в ресторанах и возил тележки с грязной посудой. У Бента оказалось больше фантазии: он открыл прачечную и жил, как король.

— В то время как Бобу курс в Йельском университете оплатили родители, — подхватила Бет. Кивком дала понять, что из этого следует.

— Боб любит этот город, — сказал сенатор. — За это я его уважаю. Он так гордится этим зданием, как будто сам его построил.

— А вы нет, сенатор?

— Моя милая, — ответил сенатор, — я ведь старомодный идеалист. Если это звучит парадоксально…

— Нет, не звучит, — сказал губернатор. — В профсоюзах то, чего хочет Джейк для своих избирателей, называют свиными котлетами: больше зарплату, больше льгот, всего потолще. — Он помолчал. — А не всякие там элегантные хоромы, правда, Джейк?

Сенатор кивнул.

— Боб сказал мне, что вы говорили о стадах динозавров.

Теперь кивнул губернатор, сразу напрягшись.

— Вас это обидело, Джейк? Это ведь и ваш город.

— Нет, не обидело. Вы ведь воевали против этого здания, но часть его принадлежит вам.

— Когда невозможно победить, неплохо хотя бы присоединиться. — Губернатор обнажил в улыбке свои крепкие зубы. — А Гровер умеет быть убедительным.

— Как дела с арендой помещений?

— Насколько я знаю, неплохо.— Эта небольшая ложь далась губернатору легко.

— Я слышал совсем другое.

— Человек слышит только то, что хочет услышать, Джейк. Этого никто не знает лучше вас.

Сенатор замялся. Возле них как раз проходил официант, и сенатор его остановил.

— Заберите это и дайте мне какое-нибудь приличное виски. — Он поставил бокал шампанского на поднос.

Губернатор спросил:

— О чем, собственно, речь, Джейк?

Сенатор снова замялся.

— Ну, знаете, вот, например, мой коллега Кэрри Уайкофф озабочен недугами человечества. Это нормально. Я объяснил ему, что сегодня у нас уже есть средства для борьбы с ними. — Неожиданно он широким взмахом руки обвел весь зал: людей, бар, торопливых официантов. — Но мы расходуем эти средства на все это, на здания, на которых кучка людей заработает большую кучу денег. Или на войну, на оружие, которое будет убивать людей…

— Я посоветовал бы вам выпить двойную дозу алказельтцера, — сказал губернатор. Сенатор усмехнулся.

— Вы правы, Бент. Признаю. Но это сильнее меня. «И были осуждены они на смерть, и не было дано им умереть». В школе я никак не мог понять, что имел в виду Драйден. Теперь, пожалуй, понимаю.

— Тогда два алказельтцера и один гастрогель, — сказал губернатор. — Весь газ как рукой снимет.

Сенатор не дал сбить себя с темы.

— В том, что вы сегодня сказали Бобу Рамсею, возможно, кое-что было. Смотрите! — На этот раз он указал на широкую полосу окон, сквозь которые открывался вид на меньшие, но все-таки гигантские небоскребы на переднем плане, на блестящую гладь реки и на верхнюю часть гавани, которая терялась в смоге.