Американский эксперимент соседства

Его глаза закрылись, и я знала, просто знала, что девятнадцатилетний парень передо мной нуждается в утешении. Он мог быть выше на пять дюймов, и уже не был тем мальчиком, который смотрел на меня так, будто я достала для него луну, когда тайком дала ему унцию шоколада, но я все еще хотела заключить его в свои объятия и защитить от всего мира. От того, кто это сделал.

— Я в порядке, — пробурчал он.

Я почувствовала, как внутри меня что-то щелкнуло. Что-то темное и враждебное.

— Клянусь Богом, — прорычала я, мой голос дрожал от разочарования, — если вы, мужчины Грэм не прекратите это дерьмо про «я в порядке», я сойду с ума.

Выдох Олли был близок к задыханию, и я знала, что это потому, что я ругалась, но это смогло успокоить мой гнев. Совсем чуть-чуть, самую малость.

— Я думаю, что ты, возможно, уже сошла с ума, Фасолинка.

Я вздохнула, изучая его синяк под глазом.

— Как, Олли? Как это произошло?

— Это всего-лишь синяк под глазом. Такое случается.

Не торопясь наполнить легкие глубоким вдохом, я заставила свой голос оставаться ровным.

— Так вот почему ты здесь, возле вокзала? По этой причине ты не приехал в Филадельфию?

Он кивнул.

— Ты написала мне, что едешь уже назад. Я хотел извиниться за то, что не пришел.

Мой большой палец коснулся пореза на его нижней губе.

— Болит?

Он пожал плечами, и я почувствовала, как слова сами поднимаются к моему рту. Слова, которые он не хотел бы услышать.

— Олли, что, черт возьми, происходит?

— Я молод, это быстро заживет, — нагло заявил он. Отклоняясь от вопроса.

— Поскольку ты молод, ты не должен попадать в ситуации, в результате которых ты останешься с разбитой губой. Никто не должен, ни молодой, ни старый.

Я увидела, что мои пальцы начали дрожать, я была озадаченна всей этой ситуацией. Ошеломлена. И чувствовала себя беспомощной. Потому что я не знала, что делать, чтобы он послушал. Чтобы он поверил мне.

— Ты должен наслаждаться жизнью. Веселиться. Делать то, что сейчас делают девятнадцатилетние, — я покачала головой, мне что-то пришло в голову. — Это как-то связано с таинственной работой в ночном клубе?

Он отшатнулся, вырываясь из моих объятий.

— Просто доверься мне хоть раз, ладно? Я хорошо зарабатываю. Я в порядке. Это была просто небольшая драка из-за недоразумения.

Я снова потянулась к нему, но он отступил еще дальше. Только тогда я обратила внимание на то, во что он одет. Хорошая одежда, дорогая. Бренды, которые я вряд ли могла себе позволить.

Он тоже посмотрел вниз и покачал головой.

Я хотела закричать, но не стала. Если бы я это сделала, то, наверное, не смогла бы остановиться.

— Это наркотики? — потребовала я.

Олли поднял голову. Его глаза расширились.

— Что? — он выплюнул это, как будто я только что спросила его, какает ли он золотыми гранулами.

— Ты торгуешь наркотиками, Олли? В этом все дело?

— Господи, Рози, — шок сменился отвращением и разочарованием. — Я ничем не торгую. Дело не в этом, ясно? Ты просто не понимаешь. Я...

Он покачал головой, его волосы, цвета вороньего крыла, упали на лоб.

— Ты просто что?

— Я... танцую? — наконец сказал он, но это прозвучало как вопрос. Что только еще больше запутало меня.

Сделало более скептичной. Еще более подозрительной.

— В ночном клубе, — медленно сказала я. — Зарабатывая достаточно денег, чтобы позволить себе одежду, которая стоит моей арендной платы.

Олли пожал плечами.

Господи, неужели мой брат... танцевал за деньги? Олли танцевал стриптиз?

Мое сердце гулко стучало в груди, а я оставалась неподвижной.

Не так давно я думала о кулинарии Лукаса как о «Супер Майк Теста и Кастрюль», а теперь оказалось, что мой младший брат на самом деле воссоздавая все это. В реальной жизни.

Неужели он не доверял мне настолько, чтобы рассказать?

Непреодолимая грусть пробралась внутрь, отчего у меня закружилась голова. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но ослепительные огни автомобиля остановили меня.

Олли закрыл глаза рукой и выругался под нос. Машина остановилась рядом с нами, и окно опустилось.

— Ладно, красавчик. Садись, — потребовал с водительского места мужчина, который был не намного старше Олли.

— Олли, — попытался я. — Не уходи.

Но мой брат двинулся к машине.

— Нам так много нужно обсудить...

— Рози, — прервал меня брат. — Все в порядке, это я позвонил ему. И я в порядке. Клянусь тебе.

Парень в машине ухмыльнулся, его выражение вызвало около десяти различных сигналов тревоги в моей голове.

— Поехали, — сказал он Олли. — Смена начинается через тридцать минут. Нам придется использовать хренову тучу косметики, чтобы скрыть твой внешний видок, но Лекси справится.

Лекси?

— Тебе лучше надеяться, что она стоила этих хлопот.

Я повернула голову в сторону Олли. Его челюсть была плотно зажатой.

Его синяк под глазом. Это было связано с девушкой. Но...

— Пока, Рози, — сказал он. И быстрым движением он поцеловал меня в щеку и распахнул заднюю дверь.

В мгновение ока я осталась одна, ошеломленная, и стояла на тротуаре, наблюдая, как задние фонари машины превращаются в два красных пятна вдали.

По иронии судьбы, именно в этот момент подъехал мой Uber.

Спустя некоторое время, когда я, наконец, вошла в квартиру, встреча с Олли настолько отяготила меня, что даже вид Лукаса, спящего с открытым ртом и смотрящего наш вампирский сериал, не заставил меня улыбнуться. Натянув на него одеяло, я на цыпочках прокралась на кухню, чтобы взять стакан воды, где нашла записку, которую он оставил на столе. «Ужин в духовке, если ты голодна». Но даже это не заставило меня улыбнуться. Я даже не ответила на его сообщение, а он все равно потрудился приготовить еду на двоих. Потому что он написал не «остатки», а слово «ужин». И он позаботился о том, чтобы записка была там, где я ее увижу. Ждала меня. На случай, если я проголодаюсь.

Это должно было заставить меня улыбаться. Улыбаться как дурочку, переполненную восторгом, как и раньше. Но все это произвело обратный эффект.

Ситуация с моим писательством, Лукасом, братом, и даже отцом. Полный беспорядок, который был в моей жизни. Какой же я была лицемеркой, требуя правды, когда я только и делала, что хранила секреты. Все это было... слишком.

Я стояла там с запиской в руке, когда услышала свое имя.

Лукас стоял посреди студии, примерно в десяти футах от меня. В одной руке он держал одеяло, а его волосы торчали во все стороны.